Гизела сидела за столиком в одном из кабинетов. Она сняла шляпку. Гладко причесанные волосы, тонкие очертания лица. Она набросила на спинку стула свое бобровое манто. На ней было серое платье, наглухо застегнутое серебряными пуговичками.

Она взглянула на него с улыбкой и отбросила волосы назад, открывая длинную, четко очерченную линию шеи и подбородка. Затем с удивлением перевела взгляд чуть выше Базила, на стоящего у него за спиной незнакомого мужчину.

— Мистер Чейз пропустит с нами по коктейлю, — объяснил он его присутствие. — Ему это просто необходимо.

— Как мило с вашей стороны, что вы притащили меня сюда, — сказал Чейз, переводя взгляд с него на Гизелу и испытывая, видимо, при этом щемящую зависть. — Я только выпью что-нибудь и уйду. Но, по правде говоря, мисс фон Гогенемс, я очень рад представившейся возможности поговорить с вами, как и с доктором Уиллингом. Дело касается Алисы. Она вам рассказывала… о нас?

— Не очень многословно, — ответила Гизела. — Хотя она и говорила о своем намерении навсегда покинуть Бреретон.

Официант, подойдя к столику, принял от Базила заказ. Чейз подождал, пока они снова оказались втроем.

— Да, она приняла такое решение, — продолжал он. — Ведь я сделал ей предложение.

— Ах вот почему она вырядилась в этот оранжевый капот, — сказала Гизела. — Хотела предстать перед вами во всем блеске, нисколько не задумываясь о том, что подумают об этом окружающие.

— Может быть. Хотя, конечно, мне было все равно, как она одета. Я бы продолжал любить ее, даже если бы она была одета в мешковину. Когда я разошелся с Доротеей, то поклялся больше никогда не жениться. Но у Алисы было все то, чего не было у Доротеи, — веселость, теплота, жизненная сила, человечность…

Официант поставил перед ними три бокала. Чейз с рассеянным видом чуть отхлебнул из своего, словно дегустируя напиток и не выражая при этом никаких чувств.

— Вот почему с самого начала я был уверен, что это — не самоубийство. Ведь она была счастлива. Я это знаю. Она хотела жить. К тому же у меня еще много денег, несмотря на все усилия Доротеи прибрать к рукам все до цента. Я мог бы дать Алисе все, что она пожелала бы. Такая глупая, бессмысленная смерть, наступившая в тот момент, когда она была на пороге исполнения всех своих желаний.

— Несчастный случай, — начала было Гизела. Он остановил ее взглядом.

— Знаете, ведь очень просто сломать шею человеку. Нас обучали в армии, как это нужно делать. В определенном положении стоит положить ладони на голову человека, сделать резкий рывок в сторону, и шейные позвонки выскакивают.

Иллюстрируя такое действие, он поднял обе ладони с растопыренными пальцами вверх, удерживая их на одной высоте на расстоянии размера головы. Его рывок в сторону отличался какой-то противной четкостью и резкостью, словно он в этот момент демонстрировал отдание воинской чести или какое-то упражнение из военной подготовки, что, естественно, нужно было исполнять в подчеркнуто щеголеватой воинской манере…

— После этого нужно выпустить тело из рук и не препятствовать его падению на лестничные ступеньки. Можно разорвать подол платья, отшвырнуть туфельку в сторону. Все это займет несколько секунд. А потом попробуй докажи, что это не несчастный случай!

Гизела открыла рот:

— Но…

Чейз перебил ее монотонным, печальным голосом.

— Ее ненавидели трое: Доротея, моя бывшая супруга. Раймонд Вайнинг. И Фостина Крайль. Доротея при мысли о моем новом браке испытывала страх и ревность. Особенно, если речь шла о такой молодой женщине, как Алиса, которая могла иметь от меня нескольких детей. Таким образом, все они могли претендовать по наследству на те деньги, которые в противном случае оставались бы у Бет. Рей Вайнинг год назад был помолвлен с Алисой, — глупая детская интрижка. Но, кажется, она его отвергла. Мне известно, что между ними вышла ссора. У Алисы был острый язычок, и, как мне говорили, ей нравилось поддразнивать Крайль.

— Мне как-то трудно представить женщину, которая ломает шею другой, — сказала Гизела. — Женщины скорее прибегнут либо к пистолету, либо к яду.

— Охваченная ревностью женщина в гневе способна на что угодно, — возразил Чейз. — Даже столкнуть другую женщину с каменной лестницы. А по словам Бет, мисс Крайль поступила именно так с Алисой… Скажите, мисс фон Гогенемс, вы сами что-нибудь видели? То, о чем не сообщили полиции?

— Нет, к сожалению, ничего. Только Алису, порванный подол ее платья и лежащую в стороне туфлю.

— Может, какие-то следы?

— Нет, следов я не видела. Но тогда я и не старалась их обнаружить.

Он натужно вздохнул, словно намеренно задерживал на несколько минут дыхание.

— Ладно. Думаю, все это напрасные надежды. Нам никогда не удастся выяснить, как именно умерла Алиса.

— Вы же знаете, что Фостина в это время была в Нью-Йорке, — продолжала Гизела. — Я разговаривала с ней по телефону как раз перед тем как обнаружила труп Алисы.

Чейз поставил пустой бокал.

— Насколько мне известно, мисс Фостина Крайль — единственный человек в мире, у которого никогда не будет алиби… Не знаю, что и думать! Спасибо за выпивку. Должен идти. Всего хорошего.