– Я… нет! – запинаясь, произнесла Силия Форсайт; вопрос поверг ее в изумление, и она не знала, что отвечать. – Как я уже говорила вам, Ча… – о Господи! – великий князь называл его Треп. Я подумала…

– Вот именно! Вы подумали. Но на самом деле его зовут Трепов. По вашему первому описанию я сделал вывод, что это лжец и предатель.

Изгороди проносились мимо, звенели удила и сбруя, мы летели вместе с ветром.

– Возможно, вы припомните, – продолжал Холмс, – с каким замечательным лицемерием взирал этот человек на то, как его хозяин разбивает часы? Это был взгляд, полный смущения и стыда, не так ли? Можно было бы подумать, глядя на него, что мистер Чарлз Хендон сошел с ума. Откуда вам стало известно о пяти других часах, которых в действительности не было? Вам Трепов рассказал о них. Прятать часы или настоящую бомбу в шкафу действительно было бы сумасшествием, если бы великий князь Алексей и вправду когда-либо делал это.

– Но, Холмс, – возразил я, – если уж Трепов его личный слуга…

– Быстрее, кучер! Быстрее! Да, Уотсон?

– Наверняка у Трепова была масса возможностей убить своего хозяина, ножом или, скажем, ядом, без этого дополнительного эффекта с бомбой.

– Этот, как вы выразились, дополнительный эффект для революционеров обязателен. Без него они не действуют. Их жертва должна быть уничтожена в огне и грохоте, иначе в мире не заметят ни их самих, ни того, сколь они сильны.

– Ну а что же письмо сэру Чарлзу Уоррену? – спросила леди Мейо.

– Оно, несомненно, было выброшено в ближайшую канаву. Ага! Похоже, это и есть Грокстон-Лоу-Холл.

Последующие события этой ночи несколько перемешались у меня в голове. Помню вытянутое в длину низкое строение из красного кирпича в стиле Якова I, с окнами, разделенными средником, и с плоской крышей; казалось, оно несется нам навстречу по усыпанной гравием дорожке. Пледы отброшены в сторону. Леди Мейо, словно выйдя из оцепенения, принялась раздавать короткие указания группе встревоженных слуг.

Мы с Холмсом поспешили вслед за мисс Форсайт; из холла мы поднялись наверх по дубовым ступенькам широкой лестницы, устланной ковром, после чего оказались перед приставной лестницей с узкими ступенями, ведущей на крышу. У подножия этой лестницы Холмс остановился и коснулся руки мисс Форсайт.

– А вы оставайтесь здесь, – тихо произнес он.

Он опустил руку в карман, и раздался металлический щелчок; я понял, что и Холмс вооружен.

– Идемте, Уотсон, – сказал он.

Я последовал за ним по узким ступеням. Он осторожно приподнял люк, ведущий на крышу.

– Ради Бога, ни звука! – прошептал он. – Стреляйте, если увидите его.

– Но как нам найти его?

И опять холодный ветер пахнул нам в лицо. Мы крадучись двинулись вперед по плоской крыше. Вокруг нас стояли высокие, с расплывчатыми очертаниями дымовые трубы, железные закопченные крышки над ними сияли при лунном свете как серебро. В дальнем конце, где на фоне неба была видна стропильная нога фронтона, возле одиноко стоявшей, омытой лунным светом трубы, затаилась темная фигура.

Голубым огоньком вспыхнула спичка, засветившаяся затем чистым желтым светом, и спустя мгновение послышалось шипение зажженного запала, вслед за тем в трубе загрохотало. Холмс бросился вперед, огибая дымовые трубы и парапеты, по направлению к ссутулившейся фигуре, торопливо отступавшей в сторону.

– Стреляйте, Уотсон! Стреляйте!

Наши револьверы выстрелили одновременно. Я видел, как Трепов резко повернул к нам свое бледное лицо, и в ту же секунду вся дымовая труба поднялась в воздух столбом белого пламени. Крыша вздыбилась под моими ногами, и я, почти теряя сознание, покатился по свинцовым полосам, в то время как черепки и осколки кирпичей летели над головой и с шумом ударялись о железные крышки над трубами.

Холмс с трудом поднялся на ноги.

– Вы ранены, Уотсон? – с трудом переводя дыхание, спросил он.

– Меня лишь слегка подкинуло, – отвечал я. – Хорошо еще, что нас бросило лицом вниз. Иначе… – Я указал в сторону исковерканных и полуразрушенных труб, стоявших вокруг нас.

Продвинувшись лишь на несколько ярдов сквозь песчаную пыль, мы обнаружили того, кого искали.

– Ему придется теперь отвечать перед более высоким трибуналом, – сказал Холмс, глядя на распростертое тело. – Услышав наши выстрелы, он заколебался на одну роковую секунду, и взорвавшаяся в трубе бомба не оставила ему шансов. – Мой друг отвернулся. – Идемте, – прибавил он, и в голосе его послышались горькие нотки самопорицания. – Мы оба были чересчур нерасторопны, пытаясь спасти нашего клиента, и так и не успели вручить ему в руки меч правосудия.

Вдруг он изменился в лице и схватил меня за руку.

– О Господи, Уотсон! Нас спасла дымоходная труба от камина! – вскричал он. – Как эта женщина сказала? Полузакрытый камин. Полузакрытый! Скорее же – нам нельзя терять ни минуты!

Мы быстро опустились через люк по приставной лестнице в дом. Сквозь облако едкого дыма мы увидели в дальнем конце разбитую дверь. Спустя секунду мы вбежали в спальню великого князя. Холмс застонал при виде представшей перед нашими глазами сцены.