— Пацан блефует. — заметил кто-то из шестёрок.

— Нет, не блефует. — лениво отозвался другой. — У него папаша мент. Его налупишь, а он пойдёт и сдаст нас своему приёмному папаше.

— Так будет драка или нет? — ещё холоднее спросила жертва.

Секунду Мордвин разглядывал его.

— Конечно, стоило бы вмазать за наглость. — процедил он сквозь зубы. — Но мне кажется, салага обкололся. Ему сейчас можно мордой сваи заколачивать. Будет кайф не тот.

Понятно, он уже искал пути для отступления. Требовалось уйти, оставив за собой последнее слово. Жертва будет рада и промолчит с достоинством.

— Так что, будешь капать своему папаше? — уже отходя, бросил Мордатый, не ожидая никакого ответа.

— Обязательно буду, если ты сейчас уйдёшь. — пообещал Лён. — Чего тебе бояться, Морда? Ты можешь убивать меня, никто даже не вмешается. Но если ты вернёшься и будешь драться, как мужик, то я не стану ябедничать своему папаше. Чего ты боишься, маленький?

Они не похожи на упырей, но он ненавидел их неизмеримо сильнее, чем вурдалаков. У чудовищ нет выбора — они такие, какие есть.

Гиены вернулись и снова окружили жертву. Придурок сам нарвался.

Они напали всей гурьбой, как он и думал. У этих тварей даже не было понятия, что нападать вшестером на одного человека — это просто пошло. Впрочем, это ведь не бой, тут кодекс не уместен. Это просто избиение младенца. Ребятки забавляются. Они здесь хозяева. Они подмяли под себя банду Гондураса. Они хозяева в своём маленьком мире размером с квартал. С ними даже милиция не связывается. Теперь они от нечего делать поймали раба и собираются слегка размять конечности.

Теперь он может выложиться.

Когда-то в лесной школе Фифендры он прошёл хорошую выучку. После нападения вурдалаков, после избавления от нечисти, он, Паф и Долбер вернулись к старому дубу. Вот тут-то оказалось, что им предстоял второй курс учёбы у лесной волшебницы. Теперь, когда все трое вернулись героями, она уже не представала перед ними в виде старой ведьмы, а приняла иной вид — прекрасной и вечно молодой валькирии, могучей девы-воина. И вот тогда она им показала класс настоящего боя с мечом, кинжалом, булавой. Волшебный меч — это одно, а холодное оружие — совсем другое. Не следует полагаться только на свойства дивоярского меча — умей обращаться и с обычным.

Потом был второй курс обучения у Магируса Гонды. Интеллигентный, добрый нестареющий учитель оказался мастером контактного боя — он одинаково умел обращаться и с мечом, и просто голыми руками побеждал противника. К великому изумлению Лёна, Гонда оказался боевым магом Дивояра — он-то и тренировал всех троих, и это было самое необычное обучение — синтез рукопашного боя и приёмов магической науки. Так что Лён много видел боёв, много дрался. Страх давно изжит. Даже оружие теперь не нужно. Он — сам оружие, и оно хотело боя. Только было немного интересно: они будут нападать гурьбой или все же немного будут мужиками?

Лён был ростом почти с них, хотя и младше. Он сухощав, но крепок. Мышцы не разбухли, как у качков, но качество совсем иное. На вид он явно слабее, но первым учителем Лёна был не кто иной, как сам герцог Розебрахер, отец Алариха.

Затоптанный снег окрасился кровью. Один за другим шестёрки вышли из строя и теперь валялись на снегу, постанывая от сильной боли. Расквашенные носы в стычке никого не удивляют, но этот рыжий бил неуловимыми ударами, от которых невозможно было обороняться, как невозможно обороняться от молнии. Уследить за ним нельзя: он не принимал стоек, а просто скользил между пацанами, как язык пламени, мгновенно возникал и пропадал. Их кулаки зря лупили воздух. Он появлялся там, где его не ждали, не издавая ни звука, наносил удар и исчезал.

Мордатый и его шестёрки тренировались со штангами и были непоколебимо уверены в своих бицепсах. И вот теперь эти горы мяса оказались бесполезны. Мышцы свело, как судорогой. Ноги не держали. Рыжий был повсюду.

Все лежали. Мордвинов, которому почему-то попало меньше всех, теперь стоял один на один с противником. Главарю только слегка досталось в нос — простой удар, от которого текут кровавые сопли. Он сам обожал удар по шнобелю, только не на себе, конечно.

— Ну вот, Мордатый, теперь нам никто с тобой не помешает. — смеясь, сказал рыжий. — Как я и говорил, никто на улице не обратит внимания, хоть убивай.

— Да что ж это такое?!!! — в опровержение этих слов раздался вопль. Вопила полная женщина. Она бежала через сугробы, роняя пакеты. — Прямо на улице уже убивают!!!

Она отважно мчалась, полы шубы развевались.

— Не надо беспокоиться! — крикнул Лён. — Всё нормально!

— Кому это — нормально?! — вскипела тётка и врезала ему сумкой.

— Да вы не поняли! — со смехом объяснял Лён.

— Шпана проклятая!!! — вопила тётка. — Вовик, он тебя избил?!!!

Вокруг стали собираться зрители. Шестёрки Мордатого куда-то отползли.