Он взметнул одну бровь, чем вызвал у Кэт сильное раздражение. Она всегда завидовала тем, кто был способен изображать эту гримасу на лице, передавая и презрение, и сомнение таким учтивым и простым жестом.

– Так вот почему ты преследовала меня? Чтобы выказать свое восхищение моими способностями? Мне осталось только поверить, что моего обаяния оказалось достаточно, чтобы заставить тебя преследовать меня…

– О-го-го! Какие тут могут быть сомнения. Держу пари, вы для этого достаточно тщеславны.

Его губы вытянулись в нитку, и он сделал угрожающий шаг к ней.

– Довольно шуток. Говори, кто ты такая и что тебе надо от меня, только делай это быстро.

– Разве я не пытаюсь это сделать уже столько времени? Если бы вы только заткнулись, чтобы выслушать меня.

– И это говоришь ты, которая вообще не способна держать свой рот закрытым! Прекрати молоть чушь и давай мне прямой ответ, женщина.

– Какой же вы наблюдательный, Ле Луп. – Кэт скрестила руки на груди. – Да, я – женщина и из тех, кто не допускает оскорблений или приказов в свой адрес. Назовите мне хоть одну причину, по которой я должна вам рассказывать хоть что-то о себе, пока вы не начнете вести себя хоть чуточку повежливее.

– Причина имеется, и превосходная причина. – Он вынул из ножен рапиру и направил на нее острие. – У моей шпаги очень острое лезвие.

Кэт отпрыгнула назад, ее рука инстинктивно потянулась к оружию. Одним стремительным рывком она вытащила рапиру.

– Какое совпадение, – сказала она, одарив его своей наилучшей из улыбок. – У меня тоже есть оружие.

– Мое лезвие длиннее. – Его зубы сверкнули в яростной усмешке. – Так что ты лучше всего убери свою игрушку подальше, детка. Я галантен, как и любой мужчина, и готов лелеять и защищать дам. Но когда женщина нападает на меня, обнажая сталь, я рассматриваю ее себе ровней и буду поступать с ней так, как поступил бы с любым мужчиной, вздумавшим напасть на меня.

– Ровней? – Кэт чуть не задохнулась от негодования. – Сомневаюсь, что на этой земле кто-то равен вам по степени высокомерия, но когда дело дошло до рапиры, эта «детка» – больше чем ровня вам, как, впрочем, и любому другому мужчине.

Когда она приняла боевую стойку, мужчина позволил себе наглость страдальчески вздохнуть.

– Бог свидетель, я честно взывал к вашему разуму. – Он пожал плечами. – Видно, не судьба.

Их шпаги скрестились, их первые выпады, и приемы защиты были медленны и осторожны. Кэт осознавала, что он просто повторяет ее движения, действуя крайне аккуратно, пока не распознает противника.

Ее движения были скованы широкими юбками и узким коридором. Стараясь не наступить на подол своего платья, она отступала, выбираясь на открытую площадку перед сценой.

Отражая его выпады, она изловчилась расстегнуть плащ и скинуть его. Тугой лиф ее платья имел шнуровку спереди, чтобы легче было без посторонней помощи самой зашнуровывать себя. Она пожалела, что не может сейчас же ослабить шнуровку, поскольку Мартин постоянно перемещался вокруг нее, напоминая волка, кружащегося вокруг добычи.

Он был гибок и изящен, быстр в своих движениях, с неохотой признала она. Они кружились и наскакивали друг на друга, с лязгом скрещивали шпаги, и их поединок все больше напоминал некий восхитительный танец. Кэт осознавала, что буквально упивается их поединком; она уже давным-давно не участвовала в хорошей стычке. И по блеску его зеленых глаз, губам, изогнутым в легкой улыбке, почти игривым его движениям Катриона чувствовала, что и ее соперник наслаждается дуэлью не меньше, чем она.

Вспомнив об Арианн, Кэт испытала приступ вины. Она знала, что меньше всего ее предводительница одобрила бы дуэль Кэт с Ле Лупом.

Но во всем виноват он, проклятый мужчина! Он первый обнажил клинок, а мужчины теряют способность мыслить здраво, стоит им достать оружие. Возможно, после того, как она разоружит его, они смогут наконец разумно поговорить.

Кэт увидела, что он раскрылся, и сделала стремительный выпад, но он моментально блокировал ее, отпрыгнув назад с негромким смешком.

– Воп. Вы недурно фехтуете, мадемуазель, – проговорил он с легким акцентом, отвешивая ей насмешливый поклон. – Для ирландки.

– Да и у вас самого неплохо получается, – возликовала она. – Для француза.

Он поморщился, когда понял, что выдал себя. Он снова кинулся в атаку, давя ей на руку, наседая на нее и заставляя попятиться.

Кэт противостояла его ударам, честя юбки, путающиеся в ногах.

– Как мне надоело это треклятое платье, – пробормотала она.

– Позвольте мне помочь вам выбраться из него, – подобно молнии он пробил ее защиту и срезал своим клинком верхние оборки ее платья.