Я стал сентиментальным? Позже я с облегчением узнал, что подобные чувства были свойственны не только мне одному. Мы уже были привычны к зрелищу смерти, но символизм этой одинокой могилы, которую вечно будут посещать только холодные ветра, тронул каждого.

«У меня был товарищ…» Прощальный салют, движения в рядах друзей покойного, укладывающих камни вокруг креста, громкий приказ, и мы снова направились на корабль к его проблемам, которые все еще не были решены и требовали всего нашего внимания.

В первую очередь было необходимо завести «Атлантис» во внутреннюю гавань, и мы почувствовали немалое облегчение, когда это наконец было сделано. В этот раз наш проход был лишен драматизма. Затем нам следовало обезопасить себя на период ремонта от незваных гостей, и в этом отношении Каш оказался воистину незаменимым. Он так точно и аккуратно выполнил свою работу, что мы даже понадеялись на появление британского крейсера. Знай наших!

На переднюю часть скалы перед кораблем была нанесена серия цифр, каждая из которых обозначала квадрат на наших артиллерийских картах. Далее мы навели орудия на скалы, точно рассчитав угол и расстояние. Каш был скрупулезен и дотошен. Ветер, температура, атмосферное давление — все жизненно важные факторы были учтены, а на гребне были расставлены посты артиллеристов и сигнальщиков, имевших специальные приборы, позволяющие немедленно сообщать, в каком квадрате появился противник.

Короче говоря, мы удобно устроились, могли видеть и обстреливать противника, оставаясь незамеченными. В случае начала обстрела противник даже не узнает, откуда летят снаряды. На фоне моря он станет отличной мишенью и непременно будет уничтожен.

Следующая проблема не поддавалась быстрому решению. Как отремонтировать корабль?

Дыра в корпусе имела размеры 2 на 5 метров, и все водолазы сравнивали ее с распахнутыми воротами амбара. При существующих условиях мы ничего не могли с ней поделать, только проверить прочность связей, формирующих «скелет» корабля.

Два члена команды, в мирное время работавшие на стройке, заделывали пробоину в форпике. Их опустили в отсек, куда предварительно погрузили цемент, песок и плитку, передали им большую корзину со съестными припасами, затем люк закрыли и подали внутрь сжатый воздух, чтобы вытеснить воду наружу, сделав место течи сухим и доступным. В течение двух суток эти люди находились в добровольном заточении, ожидая, пока раствор затвердеет и сможет выдерживать напор забортной воды. Работа была сделана на высшем уровне.

Проблемы… море проблем. Интересно, они когда-нибудь кончатся?

Мы отправили под воду людей, снабженных подводными газорезками последней модели, чтобы убрать разорванный зазубренный металл вокруг шахты паравана, но они не работали, и все наши попытки оживить их не дали результата. Это был весьма чувствительный удар. Как иначе можно вырезать эти тяжелые деформированные куски стали?

— Остается одно, — сказал Рогге, — водолазы должны присоединить к ним цепи, а мы будем тянуть с помощью якорных лебедок, пока они не отломаются.

Я не помню работы медленнее и утомительнее. Водолазы проводили целые дни в ледяной воде, вручную просверливая отверстия в пластинах, вставляли в них серьги, к которым цепляли цепи. Потом мы начинали очень медленно наматывать цепи на лебедки, и постепенно металл ломался. К моменту окончания работ эти несчастные люди, которых изначально заподозрили в преувеличении опасности, чтобы затянуть наше пребывание на островах, достигли состояния полного изнеможения — напряжение, переутомление и холод взяли свое.

Для тщательного обследования внутренней части двойного дна у нас имелся инженер, который обожал необычные, а еще лучше — невыполнимые задачи. Ему нравилось, чтобы проблему обрисовывали именно так, поскольку тогда он мог доказать, что для него она вполне выполнима, даже проста, и, таким образом, почувствовать свое превосходство над «палубными офицерами». Кильгорн был круглолицым, весьма практичным баварцем, большим любителем пива и работы, для выполнения которой нужно было вымазаться машинным маслом с головы до пят.

Люк, ведущий к отсекам двойного дна, в это время закрывала куча песка — несколько сотен тонн. В основном мы его убрали, когда занимались облегчением носовой части корабля, но много еще осталось, и его следовало переместить. И снова проклятия измученной команды, и снова тяжелый, изнуряющий труд. Но вот сквозь желтый песок блеснула сталь, а вскоре показалось и кольцо из винтов на крышке люка. Но только отверстие, обеспечивавшее доступ инженера внутрь, допускало туда и море — снаружи давила морская вода. Задачка как раз по сердцу Кильгорну!