– Какое же оно бедственное? Руки есть? Есть. Кинжал есть? Есть.

– А еще есть огниво, сапожки и ноги, - в ярости крикнула благородная дама.
– Я согласна!! Придем в Вармок, возьму деньги в банке и расплачусь с тобой! Даю слово. Этого достаточно?!

– Достаточно, - невозмутимо ответил я.
– Кроме платы все дорожные расходы, включая мое питание, проживание, лечение и снаряжение за твой счет, леди.

Она закатила глаза к небу и простонала.

– И на это согласна. Кровопивец! Вампир!

– Вот и договорились. Если ты уже готова, прошу следовать за мной.

Я сделал приглашающий жест, развернулся и, наконец-то, продолжил свой путь. Правда, уже с неожиданной попутчицей.

– Да постой же!
– скорее недоумевающий, чем рассерженный, возглас в очередной раз развернул меня к лесу задом, к девушке передом.

– Ну, в чем дело?!
– не скрыл я своего раздражения.
– Я тебе что, волчок крутиться через каждую минуту? Что опять не так?

– А представиться? Двое благородных не могут совершать путешествие вместе, не представившись друг другу!
– мелкая леди сказала это с таким изумлением, будто мы собрались сделать что-то неприличное прямо на королевском балу.

Я тоже кое-что помнил из этикета. Усмехнувшись, предложил согласно самому строгому варианту:

– Мне сбегать за ближайшим благородным, чтоб он нас представил?

Девочка серьезно посмотрела на меня, церемонно - не очень глубоко - поклонилась и торжественно возвестила:

– Позволь представиться. Леди Верния! Дочь барона Шамта! С кем имею честь?

В ответ я тоже сделал серьезное донельзя лицо, поклонился - гораздо глубже - и не менее торжественно произнес:

– Сэр... Троглодит! Сын... папы с мамой! Честь имею!

В глазах леди загорелся огонек предвкушения романтической истории и на меня обрушился град вопросов:

– Ты путешествуешь инкогнито? Скрываешь свое имя, дабы не опорочить честь прекрасной дамы? Тебя преследует отец девушки, отказавший в притязаниях на ее руку и сердце? Ты должен совершить три подвига, чтобы воссоединиться с любимой? ...

– Какой отец? Какая девушка?
– прервал я трескотню. Показав указательным пальцем на свой нос, предложил: - Посмотри на меня внимательно.

Верния разочаровано вздохнула, но комментировать не стала.

Завершив церемонии мы, наконец-то, сделали первый шаг на пути в Вармок. Скорость нашего совместного передвижения упала на порядок, по сравнению с моим одиночным бегом. Однако это меня не смущало. Наоборот. Примерно прикинув, как и куда мы пойдем, пришел к выводу, что маршрут необходимо немного изменить и двигаться не прямо на Вармок, а сначала выйти на тракт южнее и продолжить путь уже по нему. Может, какая попутная телега попадется, или в придорожных трактирах удастся купить лошадь. Леди явно не привыкла путешествовать пешком и спать под кустом. Во всяком случае, прямо там, где я ее застал, она и ночевала, но ничего похожего хотя бы на попытку создать себе минимальные удобства не наблюдалось. Даже лапника на постель не нарубила. Так и спала на голой земле, завернувшись в плащ.

То, что девушка совершенно не умеет передвигаться по лесу стало ясно с первых же шагов. Тяжелое дыхание, треск веток, шелест травы и, иногда, звуки падения за спиной - медведь в малиннике ведет себя тише. Хотелось цыкнуть хорошенько на неуклюжую особу, а то и без обеда оставить в наказание. Но вовремя вспомнилось, как болезненно морщился наш наставник по маскировке, разведке и охоте в лесу, когда мы, стадо шестилеток, вот также с хрустом веток и пыхтением, слышным всему лесу, топали за ним, поминутно спотыкаясь, на первое занятие. Сам же мастер разведки, двухметровый верзила, казался призраком, бесплотной тенью, скользящей сквозь лес и не способной колыхнуть самой тоненькой былинки. Пришлось пройти через ведра пота, неисчислимое множество царапин, растяжений и вывихов, чтобы к девятнадцати годам более-менее научиться понимать лес, сливаясь с ним воедино. И то на испытании я смог подобраться к охотникам только на пятнадцать метров. Хотя для отличного результата достаточно было двадцати, я все равно белой завистью завидовал мастерам. Уж они-то даже кугара могли погладить так, чтобы он до последнего мгновения их не почуял. Что же ожидать от подростка, никогда и не слышавшего о таких тренировках.

Через два часа ходьбы Верния потребовала сделать привал, на что я охотно согласился. Она, видимо, ожидала от меня совсем другой реакции. Скорее всего, ворчания, брюзжания, ехидства по поводу изнеженности некоторых особ, но не того, что я беспрекословно с ней соглашусь и с энтузиазмом начну обустраивать временный лагерь.

– А... ты тоже устал?
– в растерянности спросила она.

– Нет.

– А... почему ты не ругаешься, что мы медленно идем? Вот мой старший брат всегда кричит, что я тащусь как черепаха.

– Все очень просто. В Вармоке меня никто не ждет. Там я должен найти себе работу, а раз я ее уже нашел, то куда торопиться? Чем дольше продлится наше путешествие, тем больше я заработаю.

Верния, приоткрыв рот, смотрела на меня, как на барана, украшенного рогами лося. Если бы я сказал, что не тороплюсь исключительно из желания подольше побыть рядом с ней, это было бы в духе романтических любовных романов и, следовательно, в ее глазах достаточно оправдано. Но эта моя меркантильность жестоко разрушала образ благородного рыцаря - спасителя дам, скучающих за вышивкой в пещерах дракона. Я понимал, какой вопрос горячей фасолиной вертится у нее на языке. Ну да. Я дикарь и троглодит. Веду себя совсем не так, как те дворяне, которых она видела у себя дома. Интересно. Усомнится в моем дворянстве или нет?