Шрифт:
Она поморщилась.
– Не говорите ерунды.
– Он хочет, чтобы вы стали одним из бриллиантов в его коллекции. Такой же управляемой им вещью, как и все, что находится в его власти.
– Даже если вы и правы… – Она оттолкнула Натаниэля и поднялась из кресла. – …Почему я не могу этого сделать? Я квалифицированный специалист. Лорд Ратборн сказал это, и он был прав. Я готовилась к этому долгие годы, большую часть жизни. Так почему я не могу работать с его коллекцией?
– Это не та работа, которую девушка…
– Как же я устала от этой фразы! – воскликнула Габриэла. – И что мне остается делать? Я не могу, о нет, провести остаток своих дней, уткнувшись носом в научные книги, понимая, что никогда… никогда не смогу применить знаний на практике! Это для вас очень просто стоять здесь, говорить: не делай этого, не делай того! И все только потому, что я родилась женщиной. А вам все можно только потому, что вы мужчина! Тогда расскажите мне, всезнающий Натаниэль Харрингтон, со всем преимуществом своего мужского ума, что мне остается делать остальную часть моей жизни?
– То же самое, что делают другие женщины! – Он смотрел на нее так, будто она и правда сошла с ума. – Выйти замуж и рожать детей.
– Нет, – отрезала она, – я не могу.
– Только потому, что вы не похожи на других женщин? – Он покачал головой. – Конечно, вы не сможете этого сделать, если начнете работать на лорда Ратборна. Габриэла, ваша репутация будет полностью разрушена.
– У меня нет репутации.
– Ошибаетесь! Вы хоть представляете, что люди скажут о вас?
– Черт побери… Да сколько можно! Они скажут, до чего же умная и начитанная женщина эта Габриэла Монтини!
– Они скажут, что вы продажная женщина. – Его голос гремел. – Они скажут, что он купил вас, как остальные вещи для своей коллекции. Они будут задавать вопросы о том, что вы делали в его тайной комнате. Вы никогда не отмоетесь. Это будет преследовать вас всю жизнь.
Габриэла с трудом дышала.
– Не будет никакого уединения! И я не продавалась!
– Кто вам поверит?
Она вздрогнула.
– Мне абсолютно безразлично, что другие люди подумают обо мне.
– Мне тоже всегда казалось глупым заботиться о мнении других людей. – Взгляд Натаниэля столкнулся с ее взглядом. – Но теперь, несмотря на ваши слова, которым я не верю, не хочу верить, вам придется подумать…
– Хорошо, сдаюсь, – воскликнула Габриэла. – Сознаюсь! Да, я прекрасно знаю о том, что обо мне будут говорить люди. И я понимаю, какие сплетни будут обо мне ходить. Это будет гадко и жестоко. И да, я все прекрасно понимаю!
– Вашей репутации придет конец!
– Не больше, чем сейчас…
– Вы будете обесчещены!
– Я уже обесчещена! – Слова вылетали из ее рта прежде, чем она смогла подумать. – И поэтому я никогда не смогу выйти замуж.
Натаниэль смотрел на нее.
– Что вы хотите этим сказать?
Габриэла с глазами, полными ужаса, пролепетала:
– Вы уверены, что мне нужно пояснять мои слова? Мне и так было сложно их произнести.
Смысл ее слов наконец начал доходить до его сознания, и он остановился.
– Насколько?
Она задохнулась от возмущения.
– Насколько что? Вы хотите, чтобы я пояснила, насколько меня обесчестили? Вычислить по какой-то шкале? Это можно посчитать, по-вашему?
– Конечно, можно! – Он тяжело дышал. – Это был один опрометчивый шаг или вы были…
– Или что? Или я работала в публичном доме? – Да как он посмел задать ей такой вопрос?! – Кто из нас теперь сумасшедший? И вообще я устала, и все это вас не касается.
– Конечно, касается! Я хочу знать, сколько мужчин у вас было до меня.
– До вас?! – Она не могла найти нужных слов от возмущения. – Не будет никакого «вас». Никогда!
– А вот это мы еще посмотрим!
– Какой же вы негодяй, Натаниэль… – Она подлетела к двери, распахнула ее, шагнула в коридор и обернулась: – Заносчивый и надменный. – Она захлопнула за собой дверь. И тотчас пожалела об этом.
Глава 19
Она захлопнула перед ним дверь? Да как она посмела?! Как она могла!
Не то чтобы он этого не заслужил… У Натаниэля упало сердце. И зачем только он задал ей этот вопрос? Но он никогда не сталкивался с подобным прежде. И как должен мужчина реагировать на такие слова? Что он должен был на это ответить? Этого не хотел бы услышать ни один мужчина. Каждый надеется, что в жизни его любимой женщины, девушки не было никого до него…
Проклятие! Если бы была хотя бы минута на раздумье, он бы не стал говорить тех глупых слов Габриэле. Он нашел бы более подходящие слова и не стал бы унижать ее. Он должен был сказать, что ему не важно, сколько мужчин у нее было – сотни или всего один. Что ему не важно, что случилось в ее жизни до него, что это не имеет никакого значения. Он должен был сказать, что для него важно только то, что происходит с ними сейчас, здесь. И что будет происходить с ними дальше.