Веснушки — от хорошего настроения

Повесть о жизни и приключениях ребят школы-интерната.

Среди ночи Стасик, словно от толчка, вздрагивает, открывает глаза. В комнате темным-темно. За окном завывает ветер. Слышно, как хлопает, позвякивая, оторванный лист железа на крыше: тук-тук… тук-тук… тук-тук… Будто стучится кто или подаёт сигнал тревоги.

Всё, что произошло вчера вечером, когда его, выставив на позор всему интернату, назвали жуликом и никудышным человеком, представляется Стасику кошмарным сном.

Но это не сон. Так всё и было. Завтра его выгонят из интерната. И никогда больше он не вернётся сюда. Завуч Наталья Ивановна, выступая перед пионерами, грозно сказала: надо отправить его, Стасика Комова, на перевоспитание в другой интернат, так как здесь он давным-давно всем надоел и от него в коллективе происходят одни лишь беспорядки.

Стасик возится в постели. Ложится то на один, то на другой бок. Но заснуть не может. Не поверили ему. Отвернулись от него, словно он и в самом деле какой-нибудь злодей. А ведь он так мечтал совершить в жизни что-нибудь великое, чтобы сам директор интерната ахнул от изумления…

Впереди ждать нечего. Не поведёт он больше интернатских мальчишек в юнармейский поход, и подводную лодку из берёзовой коры достроят за него другие ребята. Раз Наталья Ивановна сказала — закон! Отправят его неизвестно куда. Не меняет она своих решений, не любит, когда ей возражают. И Стасика не любит. В прошлом году 8 Марта хотел он подарить Наталье Ивановне рисунок с изображением своей будущей подводной лодки. Она даже смотреть не пожелала. «Подаришь, — сказала, — когда двойку по арифметике исправишь». Отметку Стасик исправил на следующий же день, но рисунок дарить почему-то расхотелось.

Без Натальи Ивановны, конечно, прожить можно, а вот без друзей — никак! Они, наверно, будут жалеть Стасика, когда он уедет. Кого-то теперь изберут себе в командиры? Не Борьку же Титова! Толстый, а вот Стасика побороть не смог. Слабаков командирами не назначают. Где ему! Смешно смотреть, как Борька после уроков бежит, вдогонку за Томой Асеевой. Девчатник! Не нравятся Стасику такие люди. Он с другими дружит.

Вот они, его друзья, — спят рядом. Шевелит пухлыми губами и что-то бормочет себе под нос Колька Мерлин. Он такой длинный, что едва умещается в кровати. По соседству всхрапывает здоровяк Мирон. Руки его разбросаны в разные стороны, словно хотят обнять темноту. По-младенчески сладко спит, положив ладошки под голову, тихоня Петя Гусев — даже дыхания не слышно.

Стасик вспоминает, как они впервые познакомились. Когда всё это было? Ровно год назад, ещё в третьем классе. Из деревни в школу-интернат привёз его конюх дядя Митя.

Осторожно, боясь наследить, шагал тогда Стасик за конюхом по крашеным доскам коридора. Незнакомые мальчишки, пробегая мимо, с любопытством заглядывали ему в лицо.

— Новенького ведут!

— Что я — арестованный? — возмутился Стасик. — Никто меня не ведёт. Я сам иду.

Мальчишки придвинулись вплотную, стали разглядывать Стасика и делать разные замечания:

— У него бровей нет. Совсем выцвели…

— Валенки не на ту ногу обул…

— В дом вошёл, а шапку не снимает…

И только один заметил с уважением:

— Смотрите, какой длинный ноготь на мизинце!

Стасику стало неловко. Он надел варежку, а шапку снял. На мальчишек смотрел насторожённо. Интересно, что они за люди и как им здесь живётся? Но спрашивать тогда было некогда — спешили к директору.

Владимир Семёнович Октябрьский вначале показался Стасику человеком очень строгим. Большелобый, с густыми бровями, нависшими над синевой глаз, он зачем-то всё время прищуривался, слушая, что ему рассказывали про Стасика. Лицо его делалось при этом ещё строже.

А заговорил он совсем просто, не по-директорски:

— Ты, Стасик, за какую футбольную команду болеешь? Случаем, не за наши «Крылышки»?

Стасик даже растерялся.

— Я болею… — ответил Стасик с запинкой. — Только по радио болею… за «Крылья Советов»!

— Здорово! Выходит, вкусы наши сходятся. Одна беда — наши «Крылышки» стали частенько печалить болельщиков своим непостоянством: то из высшей лиги, а проще говоря, из класса «А» в класс «Б» перелетают, то обратно. Как птицы перелётные… Ты в каком классе учился, в «А» или «Б»?

— В третьем «Б».

— У нас в третьем «А» будешь учиться. Тебе, можно сказать, повезло. Сам знаешь — футболисты за высшую лигу, за класс «А», обеими руками цепляются. Да не каждому он даётся. И жить тебе предстоит с болельщиками родной команды. Пойдём, я тебя познакомлю…

Директор сам привёл Стасика в комнату, где стояли четыре койки, накрытые полосатыми одеялами, а на стенке висел портрет Маяковского.

— Располагайся, как дома. Вторая койка от окна — твоя. Покажется жёсткой, ещё один матрац попроси. Только боюсь, тогда ты все уроки проспишь… Знакомься пока с жильцами.