Дом был огромен. Ну, не огромен — но больше, чем представляла Клэр. Достаточно большой, чтобы сойти за дом студенческого братства, и возможно и являющийся таковым. Она даже могла представить себе греческие буквы над дверью.

Он выглядел заброшенным, но если говорить честно, все дома в квартале выглядели заброшенно. Ранний вечер, никто еще не вернулся с работы. Несколько автомобилей блестели в жарких лучах солнца, смягченного слоем грязи. Хотя перед 716 домом машины не было.

«Похоже, это была плохая идея», — подумала она, и опять вместе с паникой вернулись слезы. Что ей теперь делать? Подняться к двери и попросить принять ее в братство? Насколько это будет глупо? Они наверно решат, что она жалкая или, в худшем случае, что она полоумная. Нет, это глупая идея, все равно, что спустить деньги на такси.

Было жарко, она устала, все болело, ей нужно сделать домашние задания, и негде было спать, а все это вместе, было уже слишком.

Клэр сбросила свой рюкзак, спрятала в ладони свое помятое лицо, и захныкала, как ребенок. «Чокнутая плакса», померещился ей голос Моники, но от этого она только сильнее разревелась, и вдруг к ней пришла мысль вернуться домой, домой к маме с папой. Комната, которую они держали для нее, казалась лучше, лучше чем все что угодно здесь , в этом страшном, безумном мире…

— Эй, — произнес девичий голос, и кто-то тронул Клэр за локоть. — Эй, ты в порядке?

Клэр вскрикнула и подскочила, с размаху оперевшись на растянутую лодыжку, и чуть не свалилась от пронзившей ее боли. Напугавшая ее девушка вытянулась и схватила ее за руку, чтобы вернуть ей равновесие. Она и сама выглядела напуганной.

— Извини! Боже, я такая неуклюжая. Вот так, теперь порядок?

Это была не Моника, или Джен, или Джина, или кто-то из студенческого городка ТПУ, это была незнакомка, сильно похожая на гота. В хорошем смысле. То есть она не раздувалась от важности: «я не столько крута, сколько холодна», как это делало большинство готов, которых Клэр видела в школе. У незнакомки были крашенные в черный цвет беспорядочно остриженные волосы, бледный макияж, обильная подводка и тушь, колготы в черно-красную полоску, тяжелые черные ботинки и мини юбка в складочку… Именно эти атрибуты четко определяли ее, как поклонницу тьмы.

— Меня зовут Ева, — сказала девушка, и улыбнулась. Это была мягкая, забавная улыбка, как бы приглашающая Клэр оценить шутку, понятную только им. — Да, представь себе, мои родители меня так назвали. Как будто знали, кем я стану. — Ее улыбка растаяла, и она присмотрелась к лицу Клэр. — О Боже, хороший фингал. Кто тебя так?

— Никто. — Выпалила Клэр не задумываясь, хотя наверняка знала, что готичная Ева никак не могла быть лучшей подругой стильной Моники. — Это был несчастный случай.

— Да, — мягко согласилась Ева. — Со мной тоже случались такие несчастные случаи, падение на кулаки и предметы. Как я уже сказала: я неуклюжая. Как ты? Тебе нужно к доктору? Я могу отвезти.

Она кивнула в сторону улицы, и Клэр поняла, что пока она выплакивала глаза, древний побитый черный Кадиллак, с плавниками в хвостовой части, припарковался у обочины. С зеркала заднего вида свисал череп, и Клэр не сомневалась, что задний бампер обклеен стикерами эмо групп, о которых почти никто не слышал.

Ева ей уже нравилась.

— Нет, — сказала она, и сердито провела по глазам тыльной стороной руки. — Я, гм… слушай, я прошу прощения. У меня выдался тяжелый денек. Я пришла на счет комнаты, но…

— Точно, комната! — Ева щелкнула пальцами, как бы показывая, что это вылетело у нее из головы, и подпрыгнула два или три раза от волнения. — Великолепно! Я приехала домой на обед… Я работаю в Коммон Граундс, ну, знаешь, кафешка такая?… а Майкл скоро поднимется, но ты можешь войти и осмотреть дом, если хочешь. Не знаю, там ли Шейн, но…

— Я не знаю, стоит ли мне…

— Стоит. Тебе стоит зайти. — Ева выкатила глаза. — Ты не представляешь каких неудачников мы видели у наших дверей. Я серьезно. Чудиков. Ты первая нормальная из всех кого я видела до сих пор. Майкл даст мне пинка под зад, если я позволю тебе уйти даже не попытавшись договориться.

Клэр моргнула. Она-то думала, что это ей придется просить рассмотреть ее кандидатуру… и ее назвали нормальной? Ева считает ее нормальной?

— Конечно, — услышала она свой голос. — Да. Я бы взглянула.

Ева схватила ее рюкзак и зашвырнула себе на плечо, поверх черной с серебряными застежками сумочки в форме гроба.

— Иди за мной. — И она потащила Клэр по веранде, чтобы открыть дверь в переднюю.

Вблизи дом выглядел старым, но не запущенным; «обветренный», — решила Клэр. Не помешало бы подкрасить здесь и там, и чугунные ступени не мешало бы обшить. Парадная дверь была высотой в два роста, с большим витражом вверху.

— Йоу! — крикнула Ева, и бросила рюкзак Клэр на стол в прихожей, ее сумочка последовала за ним, а ключ в древнего вида пепельницу с чугунной обезьянкой на ручке. — Ребята! У нас здесь живой !

Стук захлопнувшейся двери только усилил ужас, пронзивший Клэр от этих слов. Перед глазами промелькнуло несколько ужасающих сцен, и одна из них — в стиле Техасской Резни Бензопилой — ей не особо понравилась. Застыв на месте, она затравленно озиралась.

Однако внутри дома не было ничего наводящего страх. Много дерева, чисто и просто. Облупившаяся краска по углам… Пахло лимонным полиролем и… чили?