Татарин в приоткрытую дверь всунул голову, кивнул Пересветову и пропустил мимо себя молодого человека. Его слегка помятое сном лицо выражало недоумение.

— Оставь нас, — сказал Пересветов татарину, а молодому человеку приветливо кивнул.

— Что это вы задумали? — недовольным тоном сказал тот, — К чему маскарад? Неожиданный вызов… В чем дело?

— Изволили спать? — ехидно спросил пристав, указывая на табурет… — Прошу. Разговор будет серьезный.

Он внимательно осмотрел собеседника — молодое, с румянцем лицо, над высоким лбом причудливая башенка из вьющихся каштановых волос, маленькие, кокетливо подкрученные усики. Да, ничего не скажешь — красавец. Никому бы и в голову не пришло, что этот баловень судьбы вот уже второй год состоял на тайной службе в охранке.

А кто, спрашивается, завербовал его? Опять же он, Пересветов. Накрыл подлеца почти случайно со взрывчатыми веществами, оружием и противоправительственной литературой.

На основании статьи семнадцатой положения об усиленной охране арестованному грозил военно-окружной суд и каторга… Кроме того, можно было без труда приписать еще и другие статьи уголовного уложения, и тогда…

В общем насмерть запуганный красавчик на пятый же день допросов выдал товарищей и подписал все, что от него требовал Пересветов.

— Как дела с побегом? — спросил Пересветов так, как будто спрашивал о здоровье.

— Все идет по плану. Одежду, документы и деньги доставили в камеру. Зураб очень осторожен — опять сменил квартиру.

— Знаю.

— Сейчас он связывается с другими группами (Пересветов насторожился), чтобы те помогли укрыть бежавших. Одним нам это просто не под силу.

— Понимаю… — в раздумье произнес Пересветов, встал и, с каждой минутой все больше и больше воодушевляясь, начал излагать план дальнейших действий. — Надо осуществить побег в ночь на второе, так как утром приезжает Курлов. Вы понимаете, какой это будет эффект! Генерал получит подробный доклад. Вас представят ему. А это, сами понимаете, удается не всегда.

Все это Пересветов говорил с жаром, проникновенно, по-отечески ласково глядя на агента. Ему и в самом деле от всей души хотелось показать этому еще совсем молодому человеку свое расположение.

И агент поверил. Настороженность и недоверие в глазах исчезли.

— Но как убедить их? — сказал он с сомнением. — Если начну настаивать, не вызовет ли это подозрений?

— В ваш талант я, дорогой, верю. Скажите, что долго держать вещи в камере опасно. И еще вот что… — Пересветов дружески обнял агента. — Не удастся ли вам заполучить адреса, которые хранит Зураб? Ведь он один связан с центром. Тогда мы обезвредим не только вашу группу.

— Постараюсь. Но это нелегко.

— Понимаю, дорогой, понимаю. Вам выпала тяжелейшая миссия. Но, видит бог, игра стоит свеч. Так что действуйте смелее. И знайте — вас оберегают мои филеры.

— Да я уже заметил. Грубо они работают.

Пересветов смущенно улыбнулся.

— Что поделать — дураков у нас хватает. Значит, договоримся так: если вы сумеете убедить группу — тотчас позвоните. Ну, а, не дай бог, возникнут осложнения — звоните, встретимся в Зоологическом саду, у борцовской афиши.

Агент одобрительно кивнул и улыбнулся. Эта открытая, светлая улыбка долго еще стояла в глазах у пристава.

Домой он ехал на извозчике, который случайно подвернулся на перекрестке. По профессиональной привычке отметив про себя номер пролетки — пятьдесят девятый, — Пересветов спросил возницу:

— А что, голубчик, ты москвич?

— Коренной, — извозчик повернул к нему свою русую бородку. — К чему это вы?

— Хорошие, говорю, люди в Москве. Я приезжий, из гостей еду.

— Из гостей? Это хорошо… Только что-то от вас, извините, гостями не пахнет.

— Ах ты шельма! — засмеялся пристав, приподнялся и прошептал: — У красотки был. А она вина не любит. Понятно?

И дружески похлопал возницу по плечу.

В сторону Первой Мещанской Шура ехала на извозчике. Моросил не по-летнему нудный дождь. Мокрая каурая лошадка, запряженная в пролетку, вызывала жалость. На Сухаревке Шура расплатилась, получила от извозчика с русой бородой сдачу с трех рублей и сошла, бесцельно повертелась в галантерейном магазине, вышла, осмотрелась и проходными дворами быстро направилась к двухэтажному серому дому.

Из подъезда навстречу ей вышел дворник, скользнул (или это показалось?) по ее лицу быстрым взглядом и отвернулся.

Взбежав по лестнице, Шура остановилась у квартиры с табличкой «9» и постучала условным стуком.

Дверь открыл Василий — огромного роста близорукий парень в очках, совершенно не похожий на своего брата Владимира. По тому, как часто дышала Шура, он догадался, что известие будет не из приятных, хмыкнул, сказал:

— Идем, — и по узенькому коридорчику зашагал в комнату.