Через мгновение Эш ответил:

— Ты в опасности из-за своей изоляции, Райли. Ты держишь всё в секрете, и если убийца подумает, что ты знаешь что-то, он также может подумать, что убив тебя, уничтожит или уменьшит угрозу.

— Знаю, — сказала она.

— Ты хочешь рискнуть?

— Обычно я рискую.

Обычно, но не всегда. Потому что Бишоп обычно знает, что происходит во время расследования, даже если она ему не сообщала. В ее жизни. Черт, в ее разуме. И другие члены команды часто знали, потому что сложно хранить секреты в группе экстрасенсов.

Но не в этот раз. Бишоп и остальные, очевидно, слишком заняты своими расследованиями и разбросаны по стране, чтобы чувствовать то единение, которое она испытывала с тех пор, как присоединилась к ООП.

Или, может, всё дело в ней, в отсутствии или приглушенности ее собственных способностей. В любом случае, ее рискованная работа становилась опасней, чем всегда.

На сей раз она чувствовала себя одинокой.

По-настоящему одинокой.

— Я не знаю, хочу ли так рисковать, — задумчиво говорил Эш. И потом сразу добавил: — Вообще-то, я совершенно уверен. Я не желаю рисковать тобой, Райли.

— Эш…

— Да, знаю, что твоя работа, независимо от обстоятельств, опасна. Для тебя это нормально. Я также знаю, что ты хорошо обучена в армии и ФБР, что значит, что ты можешь сама о себе позаботиться практически в любой ситуации. И в этой также. И я знаю, что ты прекрасно справлялась без меня около тридцати лет.

Он припарковал хаммер возле полного людей кафе, заглушил двигатель и серьезно посмотрел на нее.

— Но я прошу тебя на сей раз, во время этого расследования, нарушить несколько правил и сказать мне, что происходит.

— Так просто не бывает, — пробормотала она. — Нарушь одно правило, и вот твоя жизнь уже хаос. Ты бегаешь с ножницами, выходишь за рамки рисунка, кладешь локти на стол. Анархия.

— Перестань сваливать всё в кучу. Слушай, я могу разделять личное от профессиональных обязанностей.

— Я не уверена, что могу, — призналась она.

— Я уверен. Поверь мне, Райли.

Хотя ей не нравилось манипулировать, но она, тем не менее, воспользовалась лазейкой:

— Не честно просить меня о чем-то, когда я умираю с голоду и не могу мыслить трезво. Ты же не хочешь победить таким способом?

— Я хочу победить любым способом, — ответил Эш. — Ты этого еще не поняла?

Но он не стал настаивать на ответе, и хорошо, так как Райли не знала, что ответить. Он вышел из машины, и Райли, идя за ним, понимала, что ей придется решить, стоит ли доверять Эшу, — и решить ей придется, не имея дополнительных чувств, на которые она полагалась всю свою жизнь.

Слепо доверять.

И она не уверена, что способна на это.

Райли решила приблизиться к дому Пирсона с пляжа. Приняв это решение, она после обеда с Эшем вернулась к себе домой, чтобы поменять сумочку на длинном ремешке на смешной, достаточно большой рюкзак, в который помещалось оружие, удостоверение личности, несколько энергетических батончиков и ключи. Затем нашла солнечные очки, за которыми она, наконец-то, могла хоть частично спрятать свою нерешительность, и вышла вроде как на обычную прогулку.

"Обычная прогулка" на пляже предполагала убрать оружие с глаз долой. Или, по крайней мере, именно это она сказала себе.

«Это вопрос здравого смысла. Иногда я ношу оружие на своем бедре, иногда я скрываю это. Это не лишено смысла. Верно?»

Ее нерешительность была ей несвойственна, непрофессиональна и страшна. Райли отмахнулась от нее, напоминая себе еще раз, что скоро все прояснится.

Со временем.

Другие люди тоже собирались на пляж. Считалось, что после двух часов дня безопаснее находиться на солнце. Несколько человек кивнули и улыбнулись, когда Райли проходила мимо, но никто не заговаривал с ней, что было для нее облегчением, так как лица были незнакомыми.

В любом случае, она больше обращала внимание на дома на берегу, мимо которых проходила. Никто точно не указал местонахождение дома Пирсона. Ну, кроме того, что он «от тебя выше по пляжу».

Джейк был настолько зол на нее, когда она ушла с места поджога вместе с Эшем, что она не хотела его спрашивать. Что касается Эша, то она была так обеспокоена, ожидая, когда он снова повторит свою просьбу о том, чтобы она доверяла ему во всем, что просто забыла спросить его.

«О, да! Какой я замечательный полицейский!»