— Это схлынет скоро, — Борька подобрал на берегу несколько галек, бросил одну, другую, третью, прислушиваясь и вглядываясь. — А сейчас метра два будет, не пройдем.

— Брод поищем, — предложил Борьке Игорь. Тот засмеялся:

— Нет тут брода. Подождем, — он поковырял носком сапога землю, присел, доставая засапожник, разрыхлил ее возле какого-то кустика и выдернул несколько диких редек. — Хочешь?

— Давай, — Игорь наклонился, прополоскал редьку в воде и задумчиво ею захрустел. — Надо сегодня что-нибудь подстрелить.

— Иррузайца, например, — добавил Борька.

Сухо шурша, рясы яшгайанов мели пол. Они вдвоем шли впереди и придавали Уигши-Уого куда больше уверенности, чем металлически топающие позади офицеры личной охраны. Тем более, что были это НЕПРОСТЫЕ яшгайаны… Главе Крылатого Совета с трудом удавалось сдерживать нервную дрожь — он надеялся, что его волнение не очень заметно. Хотя — что можно скрыть от слуги Змея? Нет, бояться нельзя. Да и не надо — Друзья рядом, они защитят от врага, перед которым бессильно земное оружие.

Но дрожь Уигши-Уого была вызвана не только тем, что он боялся. Пожалуй даже — не столько. Похоже было, что Птица услышала его неистовые молитвы. Кажется — удастся если не отвратить, то сильно отсрочить гибель ревнителей единственной веры.

Глава Совета шел на встречу с РУССКИМ, известившим его через Друзей, живших под личинами яшгайанов, о желании помочь…

…При виде летающей машины остановились все. Белокожий, сидевший в открытой двери, поднялся на ноги и скрестил на груди руки. Он был высокий, в травянистого цвета одежде и вроде бы безоружный.

— Дальше я пойду сам, — сказал Уигши-Уого. Он обязан был это сказать и твердо повторил в ответ на испуганное движение начальника охраны: — Я пойду сам. Один. Ждите.

Русский двинулся навстречу, но остановился, пройдя несколько шагов. Поклонился — одной головой, скорей просто кивнул. У него были неприятные глаза — живые, как ртуть, изменчивые, с белой и серой полосами вокруг пульсирующего зрачка. И волосы цвета дорожной пыли в жаркий день — по всей голове, как у обольщающих демонов с фресок. Но заговорил он первым, заговорил на родном языке Уигши-Уого, вполне вежливо и правильно:

— Разрешите представиться — Карев Ольгерд Денисович, глава совета директоров Объединенной Космической Компании в системе Полызмея. Я имею честь говорить с господином Уигши-Уого, главой Крылатого Совета Иррузая?

– . Да, — Уигши-Уого сделал жест согласия, потом кивнул — как это делали белолицые, соглашаясь с собеседником. — Мне сообщили, что вы настойчиво искали встречи. Вот он я. Что вы хотели мне сказать… Оли-Геуро?

— Я хотел не сказать, а предложить, господин Уигши-Уого, — русский улыбнулся. — Спасение. Или отсрочку вашей гибели, по крайней мере.

Главе Совета сделалось не по себе — белолицый угадал его мысли. Уигши-Уого едва устоял перед соблазном нанести наглому, высокомерному пришельцу мысленный удар. Вместо этого он плотнее запахнулся в плащ и сухо ответил:

— Я готов слушать.

— Вы погибнете в ближайшие несколько лет, — сказал русский, и Уигши-Уого вскинулся от холодной бесцеремонности его тона. — Они, — кивок в сторону яшгайанов, — вас не спасут. Не станут ради вас открыто ссориться с Землей… вы понимаете, О ЧЁМ и О КОМ я… — яшгайаны остались неподвижны. — Генерал-губернатор вас добьет; он человек весьма упорный.

— Я это уже понял, — процедил Уигши-Уого. Как ни в чем не бывало белолицый продолжал:

— Но мы можем оттянуть сроки вашей гибели — а время меняет многое; как знать — может быть, и ваши судьбы оно изменит к лучшему? В обмен на сотрудничество мы требуем одного — открыть для наших торговых экспедиций территории Иррузая и Аллогуна.

— Вот как… — Уигши-Уого с трудом сдержал гнев. С тех пор, как Иппа превратилась в союзника пришельцев, а занимаемые ими районы поползли во все стороны, как злая опухоль, дела с торговлей и так шли неважно. А согласие на прозвучавшее сейчас предложение — он понимал это! — вообще поставит под контроль белых всю торговлю. Это же рабство! Этого не требовали от вабиска даже Друзья… Но облечь свой гнев в слова Уигши-Уого не успел.

— Мы можем договориться, — невозмутимо продолжал русский. — Мы понимаем цену торговли. А генерал-губернатор не понимает и не поймет никогда — он потомственный дворянин высшей пробы. С ним вы не договоритесь, он вас уничтожит и сожжет ваши города, как сжег Кухлон.

Слова били, как молот. Уигши-Уого испытал приступ отчаянья — он знал, что пришелец говорит правду. Но прозвучало в словах русского и еще что-то… что-то, не сразу понятое главой Совета. И лишь через несколько мгновений он сообразил: ненависть.