Хозяин нашего мотеля был в прошлом капралом оккупационных войск в Западной Германии. В Гамбурге он женился на рыжей немке Марте, взяв в приданое хороший капитал, на который и открыл здесь мотель. Это, однако, не помешало ему быть самого невысокого мнения о своих новых родственниках. Узнав, что мы фронтовики, он долго пожимал нам руки и призывал нас «тряхнуть стариной и всыпать нацистам еще раз».

— Их полно здесь, в Сан-Антонио, — рассказывал он, развалясь в кресле у телефонного коммутатора. — Союзничками стали, сучьи дети. Обучаются на наших военно-воздушных базах летать на наших же скоростных бомбардировщиках. Поверьте мне, эти паршивцы во сне и наяву видят, как они снова бомбят Россию и Францию. За ними нужен глаз да глаз. Властолюбивы, черти, по своей супруге знаю. Но я ей воли не даю. Только она на меня заорет, а я ей в ответ: «Хайль Гитлер! Слушаюсь, мой фюрер!» Она и затыкается, нацистская стерва…

Мы купили газету, бросив пятнадцать центов в коробку из-под сигар. Это была обычная провинциальная американская газета с обычными рекламными объявлениями, между которыми ютились узенькие столбики информации. В газете было сорок шесть страниц, которые слагались из четырех секций. Первая секция была посвящена последним новостям. Другая — спорту, третья — комиксам. Четвертая носила название «Стайл», что значит «стиль». На первой странице этой секции взгляд читателя привлекала фотография женщины в насквозь просвечивающемся платье. Подпись под снимком гласила: «Миссис Блакфингер доказала, что Техас вовсе не глухая провинция, как считают некоторые снобы из Нью-Йорка».

Внизу страницы был еще один снимок. На этот раз мужчины. Он был в черном вечернем костюме с большой белой астрой в лацкане пиджака.

— Какой-нибудь иностранный посол приехал в Техас? — предположил Москвич.

— Отнюдь, — отозвался Вашингтонец. — Вот послушай:

«Одинокий Мне пятьдесят два года. Вполне крепок физически. Рост — 5 футов 6 дюймов, вес — 165 фунтов. Неплохо зарабатываю. Желаю познакомиться с молодой одинокой женщиной, обязательно белой, можно с легкой примесью мексиканской крови. Цель: совместная борьба с одиночеством. В дальнейшем возможен брак. Сам я играю на гитаре и пою. Помещаю свою фотографию, сделанную в этом году. Желающих откликнуться прошу звонить с 6 до 11 вечера».

— Да, да, не будем снобами, — заключил Вашингтонец. — Техас вовсе не глухая провинция. Тут знают, что такое настоящий «стайл».

В секции новостей мы натолкнулись на сообщение о таинственном Зодиаке. Неделю назад, когда мы были в Сан-Франциско, там только и разговоров было, что о Зодиаке. (Так тамошняя полиция прозвала убийцу детей, которого никак не могли изловить.) Теперь в заметке из Сан-Франциско мы прочитали:

«Полицейский сержант, дежуривший у пульта связи в ту ночь, когда раздался звонок от человека, назвавшегося Зодиаком, уверен, что это был действительно Зодиак. Звонивший был прекрасно осведомлен об обстоятельствах всех пяти убийств детей и упоминал такие подробности, которые еще не просочились в прессу. Разговаривая с полицейским, Зодиак плакал:

— Спасите меня, спасите своих детей! Поймайте меня поскорее! Я не хочу быть убийцей, но я ничего не могу поделать с собой…

Однако официантка аптеки, которая в одном из посетителей нашла сходство с синтетическим портретом преступника, показанным по телевидению, утверждает, что этот посетитель вел себя как совершенно нормальный человек».

— Как-то там мои ребятишки? — вздохнул Вашингтонец, берясь за секцию комиксов.

Храбрый детектив Джон Клэвер и гангстер по прозвищу «Глупыш» встретились наконец, в комнате отеля. Они (ну что они еще могли делать?) дрались. Этому эпизоду были посвящены пять рисунков из бесконечной серии «Приключения умного «Глупыша» и глупого Клэвера». («Клэвер», между прочим, переводится как «умный».)

Итак, Клэвер и «Глупыш» дрались. На первом рисунке гангстер обрушивал на голову детектива тяжелое кресло. Чтобы у читателя не было сомнений, что ощущал в эту секунду бедный сыщик, из головы его выскакивали буквы «Тр-р-рах!»

На втором рисунке Клэвер, изловчившись, бил гангстера ногой в пах. Буквы, выскакивающие из живота «Глупыша», комментировали ситуацию: «А-а-а-ах!»

Затем «Глупыш», схватив детектива за горло, бил его головой о стену. И буквы поясняли: «Бум-бумбум!»

На четвертом рисунке в горло противника вцепился уже Клэвер. «Глупыш» задыхался. В этом не было никакого сомнения, потому что буквы свидетельствовали: «Х-р-р-ра!»

Последний рисунок мы не стали рассматривать.

Нет, не развлекали нас Клэвер с «Глупышом». На душе было еще тоскливее.

Вашингтонец взглянул на часы.

— Ну, что же, — сказал он, — пора к мистеру Гартвигу, который рассчитывает обратить нас в капиталистическую веру. Пройдемся пешком, здесь недалеко.

За мотелем начиналась огромная асфальтированная площадка, на которой стояли трейлеры, домики на колесах — мечта пенсионеров, молодоженов и путешественников.

Домики поменьше может буксировать легковой автомобиль. Для домов покрупнее надо нанимать грузовик.

Мы зашли в один из домиков. Там бродила пожилая пара. Она с аккуратно завитыми фиолетовыми волосами (итоги борьбы с сединой путем химкраски), с подведенными губами, в больших роговых очках. Он в рубахе навыпуск, седой ежик на голове, руки большие, рабочие. Они уже обошли все три комнаты, ощупали кухню, заглянули в санузел, в душ. За толстыми стеклами ее очков прыгали веселые зайчики. Она уже представляла, как они мчатся по бесконечным американским дорогам и останавливаются там, еде пожелает душа: в лесу, в горах, у реки, на лазурном океанском берегу. Разумеется, на специальных площадках, отведенных для таких вот мобильных домиков. Механики быстро подключают к их домику холодную и горячую воду, канализационную кишку, электричество, телефон, ставят баллоны с газом для кухни. Все это за плату, конечно. Отдельно, разумеется, плата за стоянку.