Я обратил их внимание на Римлянам 14, где апостол подчеркивает необходимость быть верными своей совести: если человек делает что — то и сомневается, что его поступок одобряется Богом, он тем самым грешит, ибо «все, что не по вере, грех». Поскольку Писание говорит, что «оправдывающий нечестивого и обвиняющий праведного — оба мерзость пред Господом» [230] , я не мог с чистой совестью нарушить этот принцип и считать Питера Грегерсона развращенным человеком, когда это опровергалось всем, что я о нем знал.

Беннер ответил, что если я руководствуюсь своей совестью, то старейшины также руководствуются своей. Что если такова была моя позиция, то «им придется принять соответствующие меры» (по всей видимости, совесть старейшин не позволяла уважать убеждения других, проявляя терпимость). Что это были за «меры», стало ясно из его дальнейших утверждений. Он сказал, что считает себя просто проводником учений, предоставляемых организацией. По его словам, он, «как попугай, повторял то, что говорил Руководящий совет». Это было сказано с явной гордостью, не знаю, почему. Я никогда не думал, что быть «попугаем» является сколько — нибудь значительным достижением.

Некоторое время спустя разговор завершился, и они ушли. Том Грегерсон, все еще переживая визит, покачал головой и сказал, что увиденное открыло ему глаза на многое, но очень его огорчило; он никогда бы не поверил, что люди могут говорить то, что он услышал.

К 1 ноября в Гадсдене начал действовать тот же судебный механизм, что раньше работал в Бруклине. Начались звонки от старейшин, спрашивавших то одно, то другое. Мне сообщили, что со мной встретится правовой комитет.

Я подумывал о том, чтобы написать в Руководящий совет о выходе из корпораций Общества (в течение нескольких лет я являлся членом с правом голоса обеих корпорации — в Нью — Йорке и Пенсильвании) [231] . Пятого ноября, сообщая Руководящему совету, что отказываюсь от членства в корпорациях, я также написал:

По месту моего проживания некоторые старейшины восприняли информацию «Сторожевой башни» за 15 сентября 1980 года как право требовать, чтобы я изменил отношения с человеком, на земле которого живу и у которого работаю, — с Питером Грегерсоном. Они утверждают, что, поскольку он вышел из организации, я должен относить его к разряду тех, с кем вместе не следует даже есть — развращенных людей и антихристов, — и если я не подчинюсь этим требованиям, то подвергнусь лишению общения. Приближаясь к 60–летнему возрасту и не имея материальных сбережений, я не могу переменить место жительства или работу. Поэтому мне очень хотелось бы узнать, действительно ли в ваших заявлениях в том номере журнала имеется к виду то, что утверждают старейшины, а именно: что приглашение на обед от человека, на земле которого я живу и у которого работаю, может являться основанием для лишения общения. Если же старейшины преувеличивают степень сказанного в журнале, ваш совет об умеренности мог бы значительно облегчить мое положение, которое потенциально является угнетающим. Я был бы признателен за любые ваши разъяснения, данные непосредственно или через один из ваших отделов.

В тот же день мне позвонили старейшины. Еще раньше звонки их были настолько частыми, а настроение таким небратолюбивым, что мы с женой внутренне переживали всякий раз, когда звонил телефон. В том случае, если во время их звонков меня не оказывалось дома, моя жена должна была попросить их изложить все, что они хотели сказать, на бумаге. В тот день она попросила их об этом. На следующий день назначенный правовой комитет написал письмо, пришедшее 10 ноября 1981 года.

Многим Свидетелям Иеговы кажется невероятным, что меня действительно лишили общения из — за того, что я пообедал с Питером Грегерсоном. Некоторые настаивают, что такого быть не могло. Мне кажется, что начавшаяся тогда переписка все проясняет. Первое письмо правового комитета было датировано 6 ноября 1981 года.

2622 Филдс Авеню

Ист — Гадсден, Алабама 35904

6 ноября 1981 года

Рэймонду В. Френцу ул. 4, а/я 440Ф

Гадсден, Алабама 35904

Дорогой брат Френц:

Согласно твоему пожеланию, переданному нам сестрой Френц в четверг, 5 ноября, настоящим письмом мы просим тебя встретиться с правовым комитетом в субботу 14 ноября в 14 часов в Ист — Гадсденском Зале Царства. Целью нашей встречи является обсуждение твоего продолжающегося общения с человеком, вышедшим из собрания.

Если ты не сможешь встретиться с нами в указанный срок, пожалуйста, сообщи об этом нам, чтобы можно было назначить другое время.

Твои братья,

Теотис Френч

Эдгар Брайант

Дэн Грегерсон

В этом письме ясно говорится, что основой для их «правовых действий» является одно — единственное обвинение, а именно: мое «общение с человеком, вышедшим из организации».

В своем письменном ответе я указал гадсденским старейшинам на то, что уже обратился к Руководящему совету с просьбой объяснить значение материала, опубликованного в «Сторожевой башне» за 15 сентября 1981 года, и спросил, почему они не принимают это во внимание и не позволяют мне дождаться ответа. Я также указал на то, что не вполне разумно будет назначать Дэна Грегерсона в состав правового комитета, так как он уже выступил в роли моего обвинителя. Я выразил надежду, что правовой комитет будет расширен, чтобы можно было более справедливо и беспристрастно обсудить эту новую политику и ее применение [232] .

Я отправил это письмо, и через неделю, в пятницу, 20 ноября, когда я пришел с работы, жена сообщила мне, что звонил старейшина Теотис Френч. Он сказал, что правовой комитет соберется уже завтра, в субботу днем. Они послали мне письмо, чтобы сообщить об этом.

В тот же день нам пришло уведомление о заказном письме. Я поспешил на почту и получил письмо, которое было датировано 19 ноября 1981 года.

2622 Филдс Авеню

Ист — Гадсдсн, Алабама 35904

19 ноября 1981 года

Реймонду В. Френцу ул. 4, в/я 440Ф