На следующее утро Демин выехал в соседнюю область. Рожнов выделил на три дня машину, и он собирался в поездку как в небольшое путешествие.

Водитель был хмур и неразговорчив, он, видимо, к этой поездке относился иначе, во всяком случае, радости в его глазах Демин не увидел. Ну и ладно, подумал, на второй сотне километров разговоримся. Но все-таки не удержался, спросил:

— Что хмур-невесел? Что буйну голову повесил?

— А! — крякнул водитель и махнул рукой. — Скажи, Валя, почему так получается... Встречаешься с десятками людей, с кем-то ругаешься, с кем-то ссоришься, а самые обидные и злые слова всегда слышишь от близких людей, почему?

— Вы ошибаетесь, Владимир Григорьевич... Просто слова близких мы не можем пропускать мимо ушей, они цепляют нас не потому, что самые злые, а потому, что их произносят близкие люди.

— Нет, Валя, нет! Близкие знают твои болевые точки и, когда подворачивается случай, бьют не беспорядочно, как в очереди, бьют, хорошо зная, где тебе будет больнее всего, чем они смогут тебя унизить, зная, что тебе напомнить, во что тебя, дурака, мордой ткнуть. Ладно. Поехали.

И водитель действительно замолчал километров на сто. Глядя на заснеженные поля, на такие вымерзшие и несчастные деревья, глядя на дорогу, Демин попытался было еще раз продумать сложившееся положение, но вскоре оставил это занятие — не было новых данных.

— Что, Валя, вздыхаешь? — спросил водитель. — Завяз?

— Не то чтобы завяз... Но и выхода не видать.

— Может, слишком торопишься?

— А как же иначе, Владимир Григорьевич... Надо торопиться. Пока преступник в панике, пока он не очень соображает, пока везде видит опасность, везде вздрагивает...

— Думаешь, дрожит?

— Уверен. Видно, многое нарушилось в его планах, если он вынужден был уходить с таким скандалом, оставляя за собой гору людей... А упустишь время, он успокоится, следы растворятся, сотрутся временем...

— Чего для него проще — садись на самолет и дуй в теплые края... В Ялте весна, в Сочи уже загорают... Деньги, как я понимаю, у него есть... Надоест в одном месте, переезжай в другое, третье, а там, глядишь, и лето не за горами... «О, море в Гаграх, о, пальмы в Гаграх, — пропел водитель с улыбкой. — Кто побывал, тот не забудет никогда-а...»

— Если он поступит так, это будет большая ошибка с его стороны. Бегством он себя выдаст. Если он внезапно покинет свое место, он обратит на себя внимание, и ему придется всегда быть в бегах. Нет, его задача в другом — остаться и отвести от себя подозрение. Ему нельзя даже к родственникам в гости съездить... Что значит взять да и поехать? А работа? А прописка? А мнение соседей? А семейные отношения? А обоснования, объяснения, отпуск? Ведь у него, кроме всего прочего, должно быть законное основание тратить деньги. Вы даже не представляете, сколькими нитями человек привязан к своему месту, к людям, к обстоятельствам, а если уж говорить по-ученому — ко времени и к пространству. И обрывать эти связи нельзя. Если же у него сдадут нервы и он это сделает, он себя выдаст.

— А если он вообще беглый? — спросил водитель. — Приехал, сделал свое черное дело и отбыл восвояси, не обрывая никаких связей. И сидит себе где-то, приходит в себя, попивает коньячок, телевизор смотрит и придумывает всякие ответы на твои вопросы, если ты, конечно, на него выйдешь.

— Вот этого я боюсь больше всего, — признался Демин. — Ну, ничего, будем работать.

В городском управлении Демина уже поджидали. Тощий, с прямыми жесткими волосами начальник даже не улыбнулся при встрече. Вышел из-за стола, крепко пожал руку и снова вернулся па свое место.

— Что привело вас, Валентин Сергеевич, в наши края?

— Слышал, у вас интересные события происходят, — сказал Демин. — Универмаги грабят, золото уносят...

— Случается, — наконец улыбнулся начальник. — Но вы тоже не скучаете?

— Все недосуг, Александр Николаевич. — Рассказав о следствии, Демин положил на стол две золотые вещицы в целлофановых пакетиках. — Вот этот кулон найден при вскрытии, думаю, проглочен он при весьма драматичных обстоятельствах.

— Ого! — крякнул начальник. — Весело живете!

— А вот это колечко попало к нам в более спокойной обстановке. Принесла женщина, которая купила его у одного человека.

— А как оно попало к этому человеку? Он что-нибудь говорит, как-то объясняет?

— Нет, он ничего уже не скажет. Убит. Вечером того же дня, когда продал это кольцо. Есть основания полагать, что он продал еще с полдюжины таких же колечек... Их найти не удалось.

— Что вы хотите узнать?

— Не из вашего ли универмага эти колечки? Кто их там взял? И куда дел? И кто ему помог? И чем все это кончилось?

— Скромное желание, — рассмеялся начальник. — Значит, так вот, Георгий Петрович Шестаков, — он показал на низкорослого человека, который все это время скромно сидел в сторонке, — занимается универмагом. У него уже есть кое-какие успехи. Если не шутит, конечно. Верно, Жора?

— Сегодня берем, Александр Николаевич! — энергично воскликнул Шестаков. — Мгновенно!

— Желаю успеха, — с сомнением проговорил начальник. — Введите Демина в курс дела, познакомьте с обстоятельствами. Сверьте по вашему списку, не эти ли вещицы мы ищем. Пока все.