Тасиро повернулся на каблуках и вышел. Цутаки подошел к окну. Солдаты закончили зарядку — угол двора был пуст. Из двери, ведущей во двор, никто не выходит, значит, Тасиро решил что-то захватить и поднялся сейчас к себе наверх. Так и есть — Тасиро вышел, держа в руках большой армейский мешок. Значит, к его словам и к заданию он отнесся более чем серьезно; впрочем, иначе ведь и не могло быть. Вот Тансу Тасиро подошел к машине, аккуратно положил мешок на заднее сиденье, взявшись за бортик, легким прыжком перекинул тело. Включил мотор, подъехал к воротам, что-то сказал сквозь зубы капралу, уже торопливо возившемуся у створок. Как только ворота приоткрылись, вездеход, чуть не задев их бортиком, выехал. Вскоре шум мотора затих.

Да, подумал Цутаки, с бриллиантами его кто-то обошел. Но кто?.. Однако, что бы там ни было, он должен не полениться и еще раз объехать сейчас все адреса, по которым только что побывал Тасиро. А потом уже заняться Исидо.

Дверь самолета осторожно открылась и Гарамов увидел присевшего на корточки штурмана. Тот удивленно разглядывал его. Ясно, его озадачил маскарад. Гарамов протянул сверток:

— Что с вами? Вы как будто фрака никогда не видели, капитан?

Штурман взял сверток.

— Да нет, видел. Это что — гостиница, что ли?

— Спустите трап. А то фрак порву. Или испачкаю.

Штурман спустил трап. Гарамов ухватился за край и рывком поднялся в самолет. Штурман разглядывал сверток.

— Что здесь? Поесть принесли?

— Дайте сюда.

В свертке кроме платья и туфель для Вики поместились также гимнастерка Гарамова, сапоги и галифе.

— Подвенечный наряд. Устраивает? — Он взял сверток.

— Ничего, — осторожно сказал стоящий за штурманом радист. — Меня бы устроило.

Гарамов увидел Вику, склонившуюся над носилками, на секунду поймал в ее глазах удивление, понял, что это касается фрака, и показал рукой; мол, как я — ничего? Ему почудилась какая-то смешинка в ее глазах. Арутюнов, второй пилот и бортмеханик подошли ближе.

— Нам надо поговорить, товарищи, — обратился ко всем Гарамов.

Вика сделала вид, что ей срочно нужно дать попить кому-то из раненых. Махнула рукой — не мешайте. Но Гарамов позвал и ее.

— Товарищ медсестра. Вас это тоже касается.

Вика вздохнула.

— Идите, идите сюда, товарищ медсестра. Не нужно вздыхать.

Гарамов подождал, пока сядут все, и сел сам.

— Товарищи. Мы с вами приземлились на японской территории. Это Ляодун, побережье моря, между Дальним и Порт-Артуром.

За его спиной возникла и тут же угасла перебранка штурмана и второго пилота: «Я говорил? Разве я не говорил?» — «Ради бога, товарищ капитан».

— Товарищи офицеры, у нас серьезное положение — мы на территории противника.

— Здание-то это, что оно из себя представляет? — спросил бортмеханик.

— Это своего рода отель, место отдыха высших чинов армии и контрразведки.

Пока все молча обдумывали эту новость, Гарамов повернулся к Арутюнову и Вике:

— Что с ранеными?

— Ничего. — Арутюнов прищурился: — Если не считать, что всем нужно срочно сделать перевязки.

— Осиное гнездо, — тихо сказал радист.

— Они продержатся еще несколько часов? — спросил Гарамов.

— Что значит «несколько часов»? — Арутюнов явно рассчитывал на свои силы.

Гарамов посмотрел на Вику. Та отвела взгляд.

— До вечера.

— Не знаю, — военврач пожал плечами. — Будем делать все что сможем. Легкие раненые, может быть, и продержатся.

— А нелегкие?

— Товарищ капитан, — Вика прижала обе руки к груди, — всем раненым необходима серьезная перевязка.

— Вы не уговаривайте меня, сержант. Что для этого нужно?

— Прокипятить инструменты. Срочно. В этом здании есть где прокипятить инструменты?

— А может быть, здесь? — неуверенно сказал Гарамов. — На спиртовке.

Арутюнов усмехнулся, а Вика ответила:

— На спиртовке я могу прокипятить только ножницы. Гарамов вздохнул, молча развязал сверток. Стал выкладывать на скамейку то, что лежало сверху — свою гимнастерку, брюки, воткнутые один в другой сапоги. Оставшееся в свертке протянул Вике.

— Что это?