Принцип неопределенности

Аннотация

В фирме произошла утечка информации непонятным путём. Опыт детектива подсказывает, что здесь не обошлось без женщины, а в итоге их оказалось две.

1. Я вошел в головной офис крупной и довольно известной компании уже после окончания рабочего дня. В лобби только секьюрити. Безлюдье, гулкая тишина. Дежурное освещение. Разлапистая зелень в кадках. Рослый парень в черном костюме встретил меня и, расшаркиваясь, повел к лифту. Пока лифт двигался вверх, я посматривал на сопровождение. Парень – не рядовой охранник. Если телохранитель ближнего круга, то хозяин ошибся в выборе. Сильный, хорошо подготовленный и с приятной внешностью. Костюм носить умеет. Только очень заметный. VIP-охране это противопоказано. У меня есть опыт в данной области. Никто сейчас и не предположил бы во мне одного из самых востребованных телохранителей, а я был им в недалеком прошлом. Род занятий сменил вынужденно. И приложил немало усилий к тому, чтобы не походить на прежнего себя. Изменил прическу, отрастил усы и бороду, стал носить очки. Прибавил в весе. Несколько штрихов там, несколько штрихов здесь… Еще взял другую фамилию. Даже бывшие знакомые не всегда узнают при встрече. То, что надо. Секретаря в приемной, конечно же, не оказалось. На массивной двери справа я увидел гравированную табличку, из которой следовало, что за ней – кабинет генерального директора. Парень осторожно приоткрыл дверь: – Можно? – Войдите. Просторная комната, респектабельная и в то же время строгая обстановка. Двое у стола. Гостя приветствовал человек в сером костюме, с крупной головой, наголо выскобленной электробритвой. Он так маскировал лысину. А сидел перед начальственным столом. Вряд ли был хозяином кабинета. Сделав почтительный жест раскрытой ладонью, представил хозяина: – Круглов, Николай Сергеевич. А потом и себя назвал: – Я Виктор Михайлович Сухов. Из-за стола встал немолодой, но молодящийся, успешный мужчина, следящий за собой с заметной тщательностью, в неброской дорогой статусной одежде. Ровный, красивый загар, благородная седина. Протянул руку: – Вас рекомендовали как специалиста в области информационной безопасности. С этим проблемы. Я не хочу вдаваться в подробности. Коротко – похищен готовый бизнес-план. Им воспользовался конкурент. Ущерб составил миллионы долларов… У нас хорошо поставлена служба охраны. Люди преданные. Конечно, много технических средств контроля. Просмотр записей ничего не дал. Видимо, изощренный бизнес-шпионаж. Что касается исполнителя, тут – полнейшая неопределенность… «Крота» найти мы не смогли… У конкурента не спросишь: «Друг, без обид – как ты сумел, а?». Вас пригласили, когда наши собственные ресурсы были исчерпаны. Вы понимаете, огласка нежелательна… Я кивнул: – Хотите определить, кем была организована утечка информации? – Вот именно. – Сначала нужно выяснить, кто имел доступ к ней. Всё, конечно, обговаривалось в ходе внутреннего расследования. Вам неприятно возвращаться к тому, что пережевано сто раз. Но я должен войти в курс… Итак, кто имел доступ? Глава компании вздохнул с покорным видом: – Я. Мой заместитель Виктор Михайлович, но лишь частично – по разделам, связанным с его сферой ответственности. И секретарь… Файл в моем ноутбуке. Он не подключен к Сети. Оснащен множеством защит. Никто не сумеет войти в него дистанционно, что-либо скачать. Ноутбук я не оставляю без надлежащего присмотра. Выходя, запираю в сейфе. Кабинет тоже запираю. Дома веду себя так же. Никаких следов проникновения. Чисто. – Был ноутбук в ремонте? – Нет. – Программы лицензионные? – Да. Все программы инсталлировал сам. Мой ноутбук в идеальном состоянии. Из самых новых и дорогих – одна из лучших моделей. – А кто собирал для вас данные? – Множество людей и в разное время. Ни у кого из них целостной картины сложиться не могло. Вряд ли они догадывались, для чего нужны сведения. – Материалы вам приносили на электронных носителях? – Только на бумаге. Я знаю, что файл может содержать лишнее, в скрытом виде… После обработки сведения вводились в мой документ. Набирал секретарь, под диктовку. – А если вы как-то обмолвились в разговоре, выдали свою идею? – Нет. Мы осторожны. – Включая секретаря? – Мой секретарь вне подозрений. Я ручаюсь. Да и не в идее суть. Она как раз доступна, и ее не раз высказывали. Никто не мог найти подхода. А я нашел… План содержал пошаговое описание программы действий… Все мы – одна команда. Все были кровно заинтересованы в сохранении тайны и успехе этого проекта. Не представляю, как… Он с горечью махнул рукой. Я спросил: – Конкурентом ваш план реализован слово в слово? – Пошаговая цепь действий, операций – на сто процентов. – А вдруг – невероятное совпадение? – Использовались нетрадиционные решения, своего рода ноу-хау… Совпадений тут быть не может… Да что говорить, я узнал свой проект. Корпел над ним шесть лет. – Человек в состоянии запомнить его, хотя бы в основных положениях? – Что вы… – Николай Сергеевич откинулся на спинку мягкого кресла. – Это совершенно исключено. Бизнес-план – целый фолиант. Огромные массивы цифр, имен и адресов. Ссылок на документы, с обширными цитатами. Всё там важно, мелочей нет… – Я бы хотел поговорить с секретарем. Просьба не вызвала энтузиазма. – Не стоит. Разбирательство произвело на секретаря тяжелое впечатление. Что с того? Секретарь – фигура неприкосновенная? А может, секретарша? Нужно прояснить ситуацию: – Ваш секретарь мужчина или женщина? – Женщина. – Круглов поиграл желваками. – Какие-то проблемы? Ни с того ни с сего – боевая стойка. Вот тебе раз. Я покачал головой: – Никаких проблем. Честно говоря, подмывало добавить: «у меня». Я сдержался. Возникло подозрение, что Круглов неровно дышит в сторону отсутствующей секретарши. Если спросишь, почему сразу не дал понять, что секретарь – женщина, ответит: во избежание предвзятости. А рыльце в пушку. Их отношения вряд ли ограничены рамками официальных. Я кое-что знал о нем. Счастливый муж. Отец троих взрослых детей. Бывает. – Зачем Светлане Владимировне кусать руку, благодаря которой она живет как в раю? – спросил шеф. Явно стремился оградить ее. Опустив взгляд, я невольно подумал, что мужские и женские представления о рае могут варьироваться в довольно широком диапазоне. 2. Круглов нервничал: – Секретарь документ набирала под мою диктовку… Она могла видеть лишь фрагмент, с которым мы работали. Целиком проект в руках не держала – только по кускам и с большими временными интервалами… И я говорил с ней о пропаже. Светлана Владимировна тут ни при чем. Верный человек. Она себя всю отдает компании. Двусмысленная фраза. – Родственников нет, друзей тоже нет. И секретов никаких. Она же на виду постоянно. Эк хватил! Даже с учетом неформальных отношений. – Совсем никого? – решил уточнить я. Шеф помолчал, хмурясь. – Ну, как-то она звонила в один город. Я случайно узнал. Выяснил по своим каналам, что у нее там сестра. Но других родственников не имеет, точно. – А сестру почему скрывала? – Это личное. Касаться не будем. Ладно. Хотя у вас тут всё личное. – Кстати, о личном, – сказал я небрежно. – Если нельзя лицезреть саму Светлану Владимировну, то я хотел бы видеть ее личное дело. – Опять вы… – поморщился Круглов. Я бы мог добавить, что интуиция меня выручала не раз. Какой смысл? У бизнесмена – розовые очки. – Виктор Михайлович, – обратился глава компании к заму. – Не в службу, а в дружбу… У Светланы Владимировны в столе. Кажется, в правом нижнем… Так. Личное дело хранится не в отделе кадров – в столе у секретарши. Ну и ну. Сухов вышел. Было слышно, как он выдвинул и задвинул пару ящиков. Через полминуты неловкого молчания вернулся, папку вручил мне. Я начал ее пролистывать. В деле сразу обнаружилась нехватка бумаг. И в основном тех, на которых должно быть фото. Причем отсутствовали даже копии страниц паспорта. Их не изъяли из папки – их не подшивали вообще. Нумерация везде сплошная. Всё отчетливее становилось ощущение махровой липы. Девица крепко зацепила шефа. Наверняка появилась в компании совсем недавно и взлетела стремительно, вызвав ярость в коллективе, на который ей плевать, как любой временщице. – Где же фотографии? – спросил я. – У нее тогда не оказалось, при оформлении. А потом как-то… Я ее лицо вижу пять дней в неделю, без фото. Кашлянув, я начал было: – Николай Сергеевич, при всем уважении… – Простите, вы уверены в своем праве делать мне замечания? -вскинулся шеф. Какое-то время в кабинете было тихо. Вот ситуация. Ищите «крота», при этом хозяйскую пассию, главного подозреваемого, не трогайте. Шеф понимал, что выглядит нелепо. – Извините, – буркнул он. Во мне забрезжило какое-то предчувствие, неясное, ускользающее. Но пока трудно было расшифровать сигнал непредсказуемого, словно ребенок-вундеркинд, подсознания. – Вас не затруднит описать внешность Светланы Владимировны? – отозвался я, надеясь на подсказку зрительной памяти. – Зачем? – Вы же хотите помочь нашим поискам истины, правда? Круглов засопел: – Все женщины красятся. Я понятия не имею, блондинка она, шатенка или брюнетка. За время работы не меньше двух раз меняла колер… Нехотя стал описывать. Стройная, привлекательная. С необыкновенными глазами. С необыкновенной улыбкой… И далее в том же духе. Ничего конкретного. Шеф мямлил. Зам поддакивал. Для мужчин характерно. Мужчине описать женщину гораздо сложнее, чем женщине – мужчину. Как правило, наш брат воспринимает общее впечатление, о деталях редко задумывается. У женщин в таких ситуациях всё иначе, те подмечают частности, которые и формируют облик. Хорошо бы с женщиной поговорить, из сотрудниц… Вряд ли позволят. Фаворитку в коллективе не любят. Шеф это знает. Да и сор выносить не хочет из кабинета. Я уже почти не сомневался в том, что «крот» – секретарша-любовница. Хотя из того, что мне рассказали, непонятно, как же она сняла информацию, как передала конкуренту. – Много знаете о сестре? – Фамилия другая. Но у женщин фамилия – как цвет волос. Живет в небольшом городке у моря… Я почувствовал холодок в животе: – Сестра младшая, старшая? – Они близнецы. Одно лицо. Выросли в детдоме. Не лучшие воспоминания, конечно… Вот на что намекал ребенок-вундеркинд. Наверное, и здесь совпадения исключены. Я прикрыл веки. На мгновение вернулся в прошлое. Картины пронеслись вихрем, как при ускоренной перемотке. 3. Налево – коридор, направо – коридор. Прямо – лестница, ведущая на второй этаж. Вдоль ее перил – развесистые пальмы в лакированных кадках. Зеленая ковровая дорожка между ними. Что-то прислуги не видно. Спросить не у кого. Я поднялся на второй этаж особняка. Налево – коридор, направо – коридор. Солнце, бьющее сквозь арочные окна. Двери. И куда мне? Из ближней двери вышел мужчина с нервным, подвижным лицом. Вот он, клиент. Пиджак сливочно-белый, черная водолазка, джинсы радикально голубого цвета. Светло-коричневые туфли. Буду работать на него две недели – за очень приличные деньги. Причем шестьдесят процентов гонорара получены и уже разошлись. На долги, на срочные платежи… Но большая часть денег – на врачей. Клиента спас, однако серьезно пострадал от взрыва, которым его хотели отправить на тот свет. Видимо, это последний контракт такого рода. Как ни жаль, с последствиями контузии приходилось считаться. Виду я не показывал. А сам понимал, что пора искать другую работу. Клиент, протягивая руку, шагнул вперед: – Евгений Реутов. Мне, честно говоря, нравится моя фамилия. Она такая решительная… Скажешь: «Реутов» – и сразу возникает образ. Имя тоже ничего. Там прячется гений… А вас я знаю. Лучше и полнее, чем вам кажется… Идемте. Мы вошли в просторную комнату с дорогой мебелью. Реутов запер дверь: – Присаживайтесь. Он принялся ходить по комнате, готовясь к разговору. Правильно выстроить деловые отношения с клиентом непросто, между тем это половина успеха. Довольно часто клиент ведет себя как взбалмошная, избалованная дамочка: охраняй меня, а я стану капризничать, стану плевать на рекомендации и ни за что не позволю собой командовать. Я сказал: – Для начала хочу выяснить, кто постоянно живет в доме – кроме вас. – Галкина сестра, Марина, вы ее узнаете. – Реутов усмехнулся. -Горничная Лизавета. Еще Галка, моя жена. До некоторой степени. – До какой степени? Извините, это профессиональный вопрос. – Спим в разных комнатах. Иначе было бы невозможно работать с ней. От рук отбилась. Сюда вывез ее вместе с сестрой. Они двойняшки, однояйцевые близнецы. Из одной клетки. – Я могу увидеть вашу супругу? Она где сейчас? Реутов выдал язвительную тираду: – Вы наивный! Согласно принципу неопределенности Гейзенберга, в одно и то же время знать точное положение Галки в пространстве и ее скорость мы не можем. Да уж, либо то, либо другое. Скорость Галки известна – четыре кэмэ в час. На шпильках – три кэмэ в час. А раз скорость известна, координаты определить нельзя. Гейзенберг возражает!.. О господи… Клиент – псих. Скверно. – Принцип неопределенности – фундаментальный принцип квантовой теории, – пояснил Реутов. – Постулирует невозможность точного измерения координат элементарной частицы и ее импульса. – Ваша супруга ведь не элементарная частица. – Напротив, она элементарна… – Вновь губы Реутова изогнулись в горькой усмешке. – В зависимости от обстоятельств, ведет себя то как частица, то как волна. Более того, в мнимой хаотичности своего движения может совершать квантовые скачки. – Понятно, – кивнул я смиренно. Клиент был в таком запале, что не мог выразиться просто: «Не знаю, где она мотается». – Вы должны взять на себя роль «темной лошадки», – сообщил Реутов. – Для всех в доме и вне дома вы мой ассистент. Надо форсировать исследования, а я не справляюсь. Поэтому выписал кандидата физико-математических наук, ученого того же профиля. То есть меня. Да уж… – Чем вы занимаетесь? – спросил я. – Лишняя информация, – отрезал Гений. Это не лишняя информация, это – суть, которая определяет всё остальное. И дела обстоят так: либо хорошо поставленная охрана, способная действовать превентивно, либо тайны. Определяйтесь, господин клиент. Я задал нейтральный вопрос: – Где мои апартаменты? Комната располагалась на том же этаже, рядом с комнатой Реутова. Устроив свои вещи в пустом шкафу, я вышел на балкон, окинул взглядом окрестности – зеленый пригород уютного приморского городка. Услышал два голоса. Не услышать было трудно: разговор шел на повышенных тонах. – Опять?! – едва ли не кричал Гений. – Я бы тоже хотел пошляться! Но это – нельзя!.. – Почему? – возмущенно отозвалась девушка. – Никаких почему!.. Ты подписала контракт!.. Изволь же выполнять свои обязательства! Еще раз сорвешься – отправлю назад! – Ты злой!.. – Ты у нас больно добрая!.. – Зачем привез сюда? Мучить?.. Держать в четырех стенах?.. – Много работы, как ты не понимаешь! – Одна работа! Я хочу кататься на яхте, ходить на танцы, ужинать в ресторанах! Я жить хочу! Знакомиться с людьми, веселиться! – Как будто жизнь – одни танцы!.. А работа? – Пошел ты со своей работой! Их разговор явно иссяк. Я вышел в коридор, чтобы увидеть номинальную супругу. Распахнулась дверь. Из нее выскочила блондинка в ярком, излишне коротком сарафане. С прической типа «взрыв на макаронной фабрике». Чуть не плача, не видя меня, она метнулась по коридору. Выглянув, Гений проследил за ней, убедился, что номинальная супруга вошла в комнату. Заметил и меня: – Видал? Такой цирк устраивает периодически. Ветер в голове. – Ребенок еще. – Нашел ребенка… Ей двадцать. – Он вяло махнул рукой. – Я просто в ярости. За Галкой нужен глаз да глаз. Того и гляди сбежит. Реутов перешел на «ты», и сам, кажется, не заметил. Весь в своих изысканиях. А может, играл в богача, уверенного в своем праве тыкать людям, которые старше по возрасту. Но все в кого-то играют. – Что за работа у вас с ней? – опять начал я. – Лишняя информация. – Ваши тайны меня интересуют в той мере, в какой это нужно для постановки охраны. Я должен понимать, какие опасности вам угрожают, в связи с чем, от кого и когда. – Не могу сказать. Работа, в общем, секретная. Хоть и не госзаказ. Деньги не из казны, от частного инвестора. Тут всё принадлежит ему, включая дом… Если получится – он и решит, как быть дальше. – А если не получится? – На такой случай требуется человек, незасвеченный, квалифицированный… – Помочь унести ноги? – Да… Я запланировал серию опытов. Но может не хватить времени. А инвестору нужен результат. Его пока нет. И Галка захандрила… Она думала, что мы сюда не работать, а развлекаться едем… Изучай местность, возможности отхода. Я сброшу тебе файлы. Потом всё обсудим, варианты прикинем… Есть вопросы? – Почему вы обратились ко мне? – Ты меня однажды спас – вытащил из-подо льда. Я тогда пацаном еще был… Лица ты не помнишь, конечно… И с возрастом я изменился… Когда подрос, стал тебя искать. Нашел. Следил издали. Знал, ты пригодишься. Я тебе доверяю. Ну и квалификация… Наслышан… 4. Единственную служанку в доме, Лизавету, я увидел в первый же день. Крепкая женщина, лет тридцати, в шортах и майке, надраивала пол в коридоре. Если на ней уборка всего дома – не позавидуешь. Я поздоровался, не без труда назвал себя ассистентом и спросил участливо: – Не многовато ли у вас работы? Женщина выпрямилась, уперев швабру в плинтус. Небрежно, тыльной стороной ладони, поправила завитую прядь и поделилась, тронутая сочувствием: – Я, вообще-то, повариха. Тут раньше две уборщицы было, из местных. Горничная была. И садовник. Хозяин дал им расчет. У него трудности. Я одна теперь, за всех. – Постараюсь не мусорить. Я осмотрел дом, ограду, проверил окна, двери, изучил сигнализацию. Определил слабые места и потребовал их усилить. Конечно, всё пришлось делать самому. «Тойота», на которой я приехал, стояла в гараже – ей мелькать не резон. Гений выделил мне свеженький представительского класса «мерседес», хотя имелся еще «форд». Колеся по округе под видом беззаботного туриста, я исследовал окрестности, на каждом шагу сверяясь с картой. Ведь даже самая лучшая карта не всегда может дать представление о текущем состоянии пути. Где-то ремонт, а где-то оползень… Всё нужно проверить и внести коррективы… Номинальную супругу я рассмотрел за обедом. В глаза бросилось, что зубов у нее во рту, мелких, ровных и белых, не меньше сотни. Она любила их показывать при всяком удобном случае. Галкина сестра-близнец из своей комнаты не выходила. После обеда клиент завел меня к себе, улыбнулся и указал на стол, где лежал пистолет: – Твой любимый «стечкин». Можно его пристрелять в подвале. Нам хорошо бы, конечно, обойтись без стрельбы, но… К «стечкину» – три магазина. Думаю, хватит. Мне очень хотелось выяснить, чем клиент занимается. Это базовая информация. Без нее – как без опоры в пространстве. И я продолжил копать: – Никогда не думал, что наука может зависеть от девушки вроде Галки… Неужели у нее мощный интеллект? Гений фыркнул: – Ее интеллект на уровне ученицы восьмого класса!.. – Поэтому и возникает сомнение в серьезности исследований. Все-таки я задел Гения. Он начал говорить, с некоторым раздражением: – Мозг – это передатчик, наши мысли разносятся электрическими сигналами. Но сигналы очень слабые – в милливаттах. И к тому же мозг не способен принимать такие сигналы от другого мозга. Хотя порой и наблюдаются явления, выпадающие из круга привычных. Такое происходит у однояйцевых близнецов. Ведь они как два точно синхронизированных приемо-передающих устройства, настроенных друг на друга. – И к чему сводится ваша идея? – В квантовой физике принято, что вероятность самых невероятных событий не является нулевой. Положим, два электрона колеблются в унисон, то есть когерентно. В этом случае они сохраняют волновую синхронизацию даже на большом удалении. Даже если их развести на расстояние в световые годы, волна Шрёдингера будет связывать электроны между собой. Когерентные частицы обладают связью – науке пока не подвластной. Всё, что происходит с одной частицей, мгновенно отражается на другой, вне зависимости от расстояния. То же – с близнецами. У кого сильнее, у кого слабее. Жалко, двойняшки рождаются не так часто, как хотелось бы… Из восьмидесяти беременностей лишь одна заканчивается появлением на свет близнецов… У Галки с сестрой, можно сказать, – дар… Галка сильнее как передатчик. А ее сестра Марина – идеальный приемник. Я опустил взгляд. Понятно, откуда страхи. Неужели Гений сам верит в то, что говорит? Ох, чует мое сердце, без стрельбы – никак… – Расскажите еще о квантовых близнецах, – сказал я, желая поощрить словоохотливость Реутова. – Это интересно. – Эксперименты я провожу в основном с Галкой. Если специально ей что-то сообщить, для передачи сестре, – ничего не получается. Но если хочет посплетничать, то между ними словно искра проскакивает… Строгие факты передавать трудно… Но всё же есть определенные успехи. Скажу больше, я близок к выработке надежной методики. Осталась пара шагов. Мой клиент продолжал говорить. Слушая вполуха, я прикинул. Скажем, один из близнецов внедрен в какую-то секретную контору, а второй находится в другой стране. Между ними осуществляется передача сведений, которую не обнаружить и не перехватить. И это самый очевидный, простой вариант. Наверняка возможны комбинации похитрее. За это многие ухватились бы. Информацию ведь мало добыть, ее потом еще надо как-то переслать заказчику. Агентов чаще ловят при выходе на связь и передаче сведений… А тут – попробуй-ка выследи… Жаль, идея мертворожденная. Клиенту бы не составлять план экспериментов, а уносить ноги, прямо сейчас, не рискуя своей умной головой. И моей, не умной, тоже. Пистолет я пристрелял. Вечером на лестнице я увидел Гения подшофе. Он покачивался. Я деликатно повел его на второй этаж. – Лучше сорок градусов в рюмке, чем в термометре!.. – задиристо объявил Реутов. – Какой термометр вы имеете в виду? – Любой. Ну, за исключением тех, что отслеживают производственные технологические процессы. Я имею в виду и уличный, и медицинский… Он боялся. И не хотел, чтобы я заметил. На другой день после завтрака, идя по коридору мимо открытой двери в одну из комнат, я услышал тихий голос. В комнате увидел Марину, копию Галки. Та же внешность, та же фигура. Но выражение лица мягче. Она сидела на стуле, держала фотографию сестры в руках. И, глядя на нее, бормотала: – Вспомни обо мне, говори со мной… Ощутив мой взгляд, обернулась. Тут же опустила ресницы, будто смутившись. – Вы затворница? – улыбнулся я. Марина смутилась еще больше. Такое впечатление, что мужским вниманием она совсем не избалована, даже не знает, как себя держать. Или ей неприятно, что я застал ее за несколько странным занятием… Вечером в коридоре меня окликнул Реутов, завел к себе. Тихо заперев дверь, сказал: – Завтра прием на вилле у инвестора. Вечером. Предстоит разговор, в кабинете. Войти я смогу. А смогу ли выйти? Оружие получишь внутри, от повара. Я отвез ему твой «стечкин» с глушителем. – Это опасно. Повар не откажется? – Он мне обязан. Я пристроил его сынков на хорошее место, к инвестору. Они близнецы, однояйцевые… В кабинет я тоже ничего не пронесу – обыскивают. Но в случае опасности я подам сигнал. – Каким образом? – В пуговицу пиджака встроено миниатюрное устройство. Другая пуговица, на твоем пиджаке, должна завибрировать. Что будет означать – я в смертельной опасности. И можно – всё. Надо убрать охрану у дверей и в кабинете. Из окна прыгаем на клумбу. С боем или как прорываемся к машине. Я отвел взгляд. Боевик какой-то. В жизни так редко бывает. Уж во всяком случае – не с Гением. – Дальше я кое-что приготовил. Скажу, когда придет время… Уйдем – ты получишь еще сто пятьдесят тысяч евро. Обойдется без наезда – сорок процентов гонорара, что остались за мной. – Галка будет на приеме? – Да. – Если прорываемся к машине – как супруга присоединится? Она же в доме. – Галку не тронут. Об этом не волнуйся. Что еще не ясно? – Говорите, у вас нет денег. Тут же предлагаете сто пятьдесят тысяч. Как-то не вяжется. – Просто я кое-что скопил. Украл у инвестора, подумал я. Сто пятьдесят тысяч евро – неплохая сумма. Недаром Гений уверен, что я стану ради нее убивать. – Нужен план здания, поэтажный, – сказал я. – И привязка к местности. Еще схема дорог вблизи дома инвестора. – Точный план не раздобыть. Он есть в разных инстанциях, но, конечно, под контролем. Засветимся. Нарисую, что помню, от руки. А схему дорог получишь. Я кивнул. Моя ставка была на то, что инвестор на глазах влиятельных гостей не устроит погоню со стрельбой и взрывами… Ладно, посмотрим, как получится. 5. Следующим вечером мы выехали из ворот на «мерседесе». Я сидел за рулем, а Реутов и Галка – сзади. Форма одежды – парадная. Охраняемая парковка у ворот огромной виллы оказалась забита машинами. Гости проходили через арочный металлодетектор, и если он срабатывал, парни в черных костюмах вежливо просили выложить из карманов всё металлическое и пройти еще раз. Я вошел как бы с Реутовым и как бы отдельно. Растворился в толпе. Отыскал на первом этаже кухню, благоухающую гастрономическими ароматами. Сказал, что у одного из гостей-язвенников – пожелание. Ко мне вышел тучный повар в белом. Он сразу понял, что к чему, но спросил для маскировки: – Чего хочет уважаемый гость? – Не при всех же… Повар, взяв под локоток, отвел меня за огромный холодильник. Угол не контролировался ни одной камерой. Вынул из-за спины завернутый в белую тряпку «стечкин». Там были два запасных магазина к пистолету и глушитель. Сверток я сунул за брючный ремень. Голова у повара соображает. Белая тряпка на фоне белой рубашки. Сверху пиджак. В глаза не бросится, даже если пола отойдет в сторону. – Всегда рад помочь, – сказал повар. Странные тут между людьми отношения. Повар очень рискует. Если начнется стрельба, а затем – внутреннее расследование, поступок, который он совершил, вряд ли понравится работодателю… В туалете я развернул тряпку, осмотрел и проверил «стечкин», навинтил глушитель. Два магазина разложил по карманам. Сам пистолет устроил в специальной подмышечной кобуре. Вышел, чувствуя себя увереннее. А народу была тьма. Немолодые мужчины в строгих костюмах и дамы в вечерних, очень дорогих платьях. Сновали официанты с батареями высоких бокалов на подносах. На полукруглой сцене выступала группа с длинноногой певицей. Вскоре я увидел инвестора. Лицо, как древний, выветренный камень, изрыто оспинками. Инвестор слегка напоминал борова, одетого в смокинг. Но держался величественно. Как-то сразу было ясно – у человека миллионы крутятся на счетах, если не миллиарды. Один из хозяев жизни. С гостями говорил доброжелательно, радушно и в то же время чуть свысока. Постоянно давал ощутить разницу уровней, ступенек пресловутой социальной лестницы. Настал момент, и Реутова пригласили в кабинет. Я на расстоянии последовал за ним, до обитой натуральной кожей двери. Галя, одетая в красивое длинное платье, жадно смотревшая на окружающее великолепие, кажется, не заметила ухода супруга. Пристроившись за колонной, я ждал, когда завибрирует пуговица. Иногда поглядывал на часы. Прошло семь минут. И я стал подумывать, не сорвался ли план. Реутова уже могли скрутить по рукам и ногам, чтобы сунуть в багажник и отвезти к ближайшему обрыву. Но вот дверь отворилась, из нее вышел Реутов под руку с хозяином. – …Можно сказать – даром, – проговорил Гений с улыбкой, заканчивая какую-то фразу. Инвестор усмехнулся, но беззлобно и без желания возразить. По лицу клиента было видно, что переговоры удались. Гений сумел успокоить инвестора и, вероятно, получил новые ассигнования. Короче – заморочил голову. Странно. Боров не из тех, кто может купиться на пустышку. Я был заинтригован. Впрочем, какое мне дело? Стрельбы не будет – и ладно… Гонорар я получил. Надо было уезжать. Но я застрял в городке. Сидел в кафе. На стойке переливался красками экран телевизора, а я смотрел в окно, залитое водой. С утра хлестал ливень. Я был неудовлетворен. Не потому, что сорвались дополнительные сто пятьдесят тысяч – на них я и не рассчитывал. Осталась неопределенность. Хотелось расставить точки. Хотелось знать: что лежит в основе проекта Гения Реутова – обман или всё же научная идея? Мне казалось важным это выяснить. На случай, если вдруг столкнусь с чем-то подобным в будущем. Так что мой интерес имел отчасти профессиональный оттенок. По шоссе я гнал быстрее, чем следовало. В дождь, при скорости восемьдесят километров в час и выше, на покрышках образуется водная пленка, сцепление с дорогой снижается. Машину вело, она почти не слушалась. Казалось бы, зачем рисковать жизнью бесплатно? «Тойота» летела, разбрызгивая земную и небесную воду. Здешней милиции, видно, лень было за мной гоняться по такой погоде. На мне серая куртка из непромокаемой ткани. Прежде чем выйти, я надвинул капюшон, прячущий лицо и от струй дождя, и от взглядов. Осмотрелся вокруг – через стекла, залитые водой. Никто не слонялся поблизости. Ворота оказались заперты на внешний замок, словно дом покинут. Тронув железную калитку рядом, я убедился, что она тоже заперта на ключ. Я зашел с тыла, к садовой калитке, воспользовался отмычкой. И осторожно заглянул. Слышен только плеск дождевых струй, их дробный стук по листьям. Я выждал минуту. Ничего не происходило. Напрасно я напрягал слух, зрение, в надежде различить сквозь шум воды какое-либо иное движение, какие-либо иные звуки. Вот будет стыдно, если поймают в чужом особняке. По дорожке, среди мокрых деревьев и кустов, я подошел к двери черного входа, отпер ее. Минуту слушал тишину. Потом взбежал на второй этаж, оставляя мокрые следы. Никого и ничего. Исчезли и люди, и личные вещи. Исчезли компьютеры. Н-да… Означать это могло только одно. Гений сделал недостающую пару шагов, у него получилось. Инвестор опробовал методику на тех, кто оказался под рукой, – на сыновьях повара. И выразил удовлетворение. Перевез Гения и девушек в другое место, уединенное, подходящее для тайной, хорошо оборудованной лаборатории. Девчонки стали очень дорогим товаром. Инвестор уж постарается вернуть, приумножить вложенные деньги с их помощью. Должно быть, и сыновей повара к делу пристроит. И других близнецов искать будет. Наверное, Гале понравится амплуа Маты Хари, она так любит яркую жизнь… Стоп. А если всплывет, что Гений рассказал о проекте временному ассистенту? Чем это обернется? Меня станут искать, чтобы не дать информации разойтись. Начать могут с минуты на минуту. Сутулясь, придерживая капюшон рукой, я вышел под дождь, завел машину. Всех благ, господа. Я для вас никто, элементарная частица. И потому вступает в действие принцип неопределенности. Вы можете знать мою скорость, но вы не можете знать мои координаты. 6. С тех пор я интересовался научными исследованиями в этой области. Узнал, что в мозгу есть структуры, известные как микротубулы, – они демонстрируют квантовое поведение. Так что мозг нельзя свести к простому набору электронных компонентов. Многое в работе мозга имеет квантовую основу. Можно ли как-то иначе понимать стремительное пронзание, или тоннелирование, обход череды умозаключений, ведущей от вопроса к ответу? Ведь у нас случаются порой озарения. Поэтому создание искусственного мозга, интеллекта просто невозможно без выхода на квантовый уровень. Согласно квантовой механике, одному и тому же фотону в одно и то же время ничего не стоит пройти сквозь два разных датчика на противоположных краях Вселенной. А в случае с Галей одна и та же информация должна пройти через две головы – не столь уж далекие друг от друга. Всего-то… Галя. Я как чувствовал – мы с ней пересечемся. Наверное, год она будет скрываться, наверное, изменит внешность. Потом ей дадут новое задание, где-нибудь в другом месте. Звонок сестре – это прокол, нарушение инструкций. Проблемы с дисциплиной у Гали так и не изжиты. Своенравная. – Допустим, вы меня убедили, – сказал Николай Сергеевич. – Я не говорю, что согласен с выводами, которые вы сделали. Предположим, «крот» – мой секретарь. Но как же она могла эту информацию – в значительном объеме, исключающем запоминание, – извлечь и передать конкуренту? Я улыбнулся: – Голь на выдумки хитра, Николай Сергеевич. Шеф велел привезти секретаршу. Результат не удивил. Поговорив с кем-то по телефону, Круглов изменился в лице. Глядя в сторону, известил меня ровным, бесцветным тоном: – Светлана Владимировна… пока недоступна. Ведется поиск. Эти слова дались ему нелегко. Шок пройдет, и глава компании хлебнет душевных мук. Он доверял Светлане Владимировне. Хотя зовут ее иначе. Будем считать – заказ выполнен. Работа оказалась не такой уж сложной. Говорить о специфике той связи, которая существует между сестрами, я не собирался. Круглову не до того. Уже не молодился и грудь не выпячивал. Огонь в его глазах потух – надолго, может, и навсегда. Круглов испытал удар, едва ли менее сильный, чем от финансовых потерь. Удар в спину, удар в сердце, удар по самолюбию. Он подавлен. Ему тяжело дышать. Рубашку на себе рвать не будет – защищая репутацию коварной. – По-моему, канал утечки обнаружен, – сказал я, чтобы напомнить о своем присутствии. – Да… – вздохнул заказчик. – И ведь набирала текст, не считаясь с личным временем. А я думал – какая самоотверженность… Вот именно. Гале ничего не требовалось запоминать. В процессе набора она сразу передавала информацию о проекте -сестре-близняшке, для спонсора. Я покинул удобное кресло. Не хотелось видеть, как любимчик Фортуны превращается в развалину. Круглов тоже поднялся. И даже силы нашел пожать руку: – Вы заработали свой гонорар. Ценю квалификацию. Опустив взгляд, я сделал вид, что польщен. Главное было – вас переупрямить, уважаемый. Ваши подчиненные рисковать не стали. А мне все равно. Заказчик снова канул в свою боль. Сел, ладонями закрыл лицо. Последняя в его жизни любовь. Остается посочувствовать. Тем временем Сухов извлек конверт из внутреннего кармана: – Деньги счет любят. Не стесняйтесь, проверьте. – Не буду. Всего доброго. – Я пошел к двери. У порога обернулся. – Вопрос. Секретарша была информирована о моем визите? Николай Сергеевич наморщил лоб, с трудом возвращаясь к реальности: – Это обсуждалось при ней. Спускаясь в лифте, рядом с тем же молчаливым секьюрити, я думал. Вряд ли, планируя мой визит, упомянули фамилию. Но даже если упомянули – фамилия не прежняя, другая. Значит, Галя верхним чутьем взяла. Что происходит с сознанием квантовых близнецов, с их мозгом, освоившим мгновенную связь на расстоянии, вышедшим на какой-то иной уровень? Появляются дополнительные опции? Экстрасенсорика? Предвидение? Что еще возможно? И сколько таких близнецов выпустил Гений Реутов за три с половиной года? Ох, Галя… Вы можете знать ее скорость, но вы не можете знать ее координаты. Гейзенберг возражает.