Алексей Иванович, вначале не понимая, в чем дело, чисто автоматически повторил за нею: – Да, в ту. – А потом, увидев ее ехидную улыбочку, смутился: – Да что вы, в самом деле? Не надоело вам еще?

– А что вы так смущаетесь? У вас действительно должен быть достойный помощник – это секретарша и жена в одном лице.

Лицо Алексея Ивановича вновь перекосила малоприятная примаса. Эти разговоры про секретаршу и жену, да еще в едином блоке, ему были явно не по душе. Дабы сменить тему разговора, он обратился к ней с просьбой:

– Эльвира, у вас так хорошо получается беседа об имидже, хотелось бы, чтобы вы еще что-нибудь рассказали о своих наблюдениях. Я даже подумал о вашем публичном выступлении, возможно, на телевидении, на эту тему. И лучше о наших противниках, пусть послушают о себе. И вообще, вы меня очень заинтересовали своими рассуждениями. Давайте продолжим, прошу вас, расскажите еще что-нибудь об этом.

По правде говоря, и самой Эльвире было приятно, что ее с таким вниманием слушают столь уважаемые люди.

– Ну, что ж, хорошо, продолжим, – не стала кочевряжиться она. – Что бы вам еще рассказать? – Она задумалась. – Да вот, к примеру, о ваших женщинах, хотя их и немного, и они выгодно отличаются от мужского вашего состава, особенно, что касается прихватывания дарового, государственного. Начнем с вашей красавицы, как ее, Хакманда, по-моему.

– Да не так, Господи, – зарумянился Алексей Иванович, – совсем не так. Что же вы, даже фамилии своих избранников не знаете.

– Не знаю и знать не желаю, – сказала, как отрезала, Эльвира. – Важна суть, а не фамилия. Так вот, как только эта утонченная, умная женщина как-то по-особенному уложит свои волосы на голове, все – шум в зале затихает. Прекращаются всякие другие обсуждения, все разговоры только о прическе нашей красавицы. Можно подумать, что вы все проблемы уже порешили, и можно слегка и отдохнуть. Или, может, у вас там все такие женолюбы, или по-простому – баболюбы, поэтому так и реагируют? Я у вас спрашиваю, Алексей Иванович.

– Да, в общем-то, наверное, нет.

– Вот именно, что нет, подавляющее большинство вашего народа, наоборот, по-моему, больше женоненавистники. Я это хорошо вижу, когда смотрю ваши шоу. Ну, за исключением, может быть, вас, да еще двух-трех других депутатов.

Алексей Иванович, как конь, которому отсыпали меру овса, мотнул головой и неуклюже двинул ногой, как копытом, промычав при этом:

– Ну, вы, Эльвира…

– Так вот, скажите мне, – продолжала она, не обращая внимания на его реакцию. – Вам там что, делать нечего? Можно подумать, что вы страну из хаоса вытащили, куда ее, кстати, сами и загнали. Или, может быть, те, кто вас выбирал, жить стал лучше? Нет, конечно же, просто это сами понимаете, что… – Она опять сделала паузу.

И Алексей Иванович мгновенно воспользовался ею:

– Имидж, Эльвирочка, – обрадованно заулыбался он.

– Правильно, просто она понимает, что следующий раз мужская половина страны хором проголосует за нее, раз так заинтересованно относятся к ней депутаты-мужчины. Ну, а ваши коллеги по полу и Дому надеются, что женская половина страны, соответственно, оценит их баболюбство. А поймут они, что для получения голосов нужно будет выдрать по волосику у нее с головы, – пучками, уверяю вас, будут рвать. Разве не так, Алексей Иванович?

Алексей Иванович только тяжело вздохнул и пропыхтел что-то невразумительное.

– Или взять, к примеру, эту, с неприличной фамилией. Забыла, как ее, Лох… А, впрочем, неважно. Та, которая возглавляет женское движение. Как будто бы она должна представлять женское начало, где сила не нужна, а тонкость и обаяние. В общем, все то, чем обладает настоящая женщина. Этим она и берет вас? – Она посмотрела на собеседника и спросила: – Не правда ли, Алексей Иванович?

– Ну, это… – опять что-то невразумительное промычал Алексей Иванович.

Эльвира между тем продолжила рассказывать о своих наблюдениях:

– А посмотришь на нее, ну, прямо танк или каток на тебя идет, как зазеваешься, так всё, гляди, и придавит. Какой ее мужик под себя подомнет, хотела бы я знать? Ну, может, тот, который борьбой сумо занимается, и то вряд ли. Она и из-под него, по-моему, выползет, да еще оседлает его. А нормального мужика она сама, как тесто, на столе раскатает и слепит из него, все, что захочет: хочешь – пельмень, а хочешь, и беляш сварганит. Она замолчала, через минуту заключила: – Больше ничего не скажу. Нельзя про своих единоплеменниц нехорошо говорить, себе дороже станет. Резюмирую: депутат должен иметь свой имидж и неукоснительно придерживаться его, даже если это дурь собачья. Депутат без имиджа, что собака без экстерьера, дворняга, одним словом. Грош цена такому депутату, сиди тогда тихонечко и не высовывайся. А, в конце концов, жди своего переизбрания на следующий срок.

– Да, – задумчиво произнес Алексей Иванович, – точно вы сказали. Можно сказать – прямое попадание. – И тут же попытался затянуть свою песню: – Я, к примеру, с народом…

Но был моментально прерван Эльвирой:

– Да что вы с этим народом носитесь, как курица с яйцом, – она была явно на взводе, – надоело даже слушать, честное слово. Сам бурдюк с вином, да еще эта ваша галоша – Мария Ивановна, прости меня, Господи, – вот ваш и имидж весь.

Алексея Ивановича как в прорубь окунули.