Шрифт:
Кэтрин вернулась к себе в комнату и слабой рукой прикрыла дверь. Сердце отчаянно колотилось. Было трудно дышать. Вытянув руку, она оперлась о стену, надеясь, что слабость и дурнота пройдут.
О Боже, горе отняло у нее все силы.
«Мадам, ваш муж умер несколько месяцев назад».
Кэтрин прижалась щекой к стене. Почему люди все время напоминают ей о том, что Гарри погиб? Неужели они считают, что она может об этом забыть? Проснуться утром, потянуться, улыбнуться солнцу, не думать о том, что она теперь вдова?
Какой самонадеянный человек! У него слишком пронзительный взгляд, слишком пристальный. Казалось, что нежданный гость следил за каждым ее движением. В форме шотландских стрелков он выглядел очень представительно. Высокий, как Гарри. Только у Гарри были светлые волосы, а этот – черноволосый. И еще: у Гарри были добрые карие глаза, а у полковника – синие, острые.
Кэтрин вздохнула и с тревогой посмотрела на стоящую вдалеке кровать. Хватит ли сил дойти и не упасть? Колени подгибались от слабости, как будто она шла без отдыха несколько дней, а ведь она всего лишь поднялась по лестнице.
Придерживаясь рукой за стену, она добралась до кровати, облегченно вздохнув, легла в постель и натянула на себя одеяло.
– Вот как! – Голос Глинет прогнал подступающий сон. – Снова лежите?
Не открывая глаз, Кэтрин кивнула. Пусть бы Глинет исчезла. Но компаньонка не желала пропадать. Вместо этого она подошла к кровати, поправила одеяло Кэтрин, взбила ее подушку.
– Вы действительно собираетесь снова спать?
– Я очень устала.
– Странно. С чего бы это? – с тревогой произнесла Глинет и убрала волосы со лба Кэтрин. Ее рука показалась Кэтрин очень горячей, а собственный лоб – ледяным. Кэтрин стиснула зубы, чтобы не задрожать. – Расскажите мне о вашем госте. – Глинет придвинула к кровати стул и села.
Кэтрин открыла глаза и посмотрела на девушку. Глинет Роуэн была одного с ней возраста, скорее компаньонка, чем горничная. Кэтрин наняла ее больше года назад. В то время Кэтрин завидовала внешности Глинет: ее золотым волосам, доброжелательной улыбке, открывающей ровные белые зубы, яркому румянцу и особенно глубокому дымчатому цвету глаз. В Глинет было все, чего не хватало самой Кэтрин. Маленькая, изящная, она составляла контраст с высокой Кэтрин, которая сама себе иногда казалась неуклюжей.
В этот последний год Кэтрин привыкла во всем полагаться на Глинет. Та не возражала, даже взяла на себя некоторые из обязанностей Кэтрин и выполняла их с обычной своей улыбкой.
– Он из полка Гарри. Глинет кивнула.
– Я видела, как он уходил. Очень представительный мужчина. В форме.
– Тебе следовало с ним познакомиться.
– Я разговаривала с викарием. Вы же знаете. Я бы с удовольствием поменялась с вами местами.
Кэтрин вздохнула. У нее самой не осталось сил на викария.
– Что ему нужно на этот раз?
– Говорит, что боится, как бы церковная крыша не рухнула ему на голову. Думаю, он собирается выклянчить у вас еще денег.
Кэтрин прикрыла глаза.
– Он занимается этим каждый месяц. То одно, то другое. Дай ему, что он просит.
Глинет расправила одеяло на груди у Кэтрин. Та вдруг спросила:
– Тли нет, а как ты справляешься? Ты ведь давно уже вдовеешь, куда дольше, чем я.
– Просто надо терпеть, и все.
– Я устала терпеть. Скажи, боль со временем притупляется?
Глинет отвела глаза.
– У нас нет выбора, Кэтрин. Надо терпеть.
– Легко сказать, – вздохнула Кэтрин. – Но мне так тяжело.
– Вы съели свой ленч? – Глинет подоткнула одеяло на кровати Кэтрин.
– Я немного поела, – пробормотала Кэтрин, не уточняя, что белкам досталось больше, чем ей.
– Я велю принести вам еще что-нибудь. Пожалуйста, поешьте или хотя бы выпейте чаю.
Глинет поднялась на ноги и вперила пристальный взгляд в хозяйку. Кэтрин смутилась.
– Не сердись, Глинет. Я попробую что-нибудь съесть.
– Вот и хорошо. Он что-нибудь рассказал о вашем муже? Ведь он из того же полка?
Кэтрин, не в состоянии одолеть сонливость, прикрыла глаза.
– Он сказал, что Гарри был прекрасным человеком, Глинет. У него есть от него письмо.
– От Гарри?
В голосе Глинет слышалось недоверие. С этой мыслью Кэтрин и заснула.
Глава 3
– Как здесь красиво, сэр! – воскликнул Питер, когда, сопровождая Монкрифа, впервые увидел Колстин-Холл.