Через некоторое время Халид вернулся в Химс и еще несколько лет участвовал в походах на Джезиру, но непонятно, командовал ли он автономно своими отрядами или был в подчинении Ийада б. Ганма, возглавлявшего завоевание этой области. Имя Халида исчезает из рассказов о военных действиях после 18 г. х. Самое поразительное, что в больших биографических словарях Ибн Абдалбарра, Ибн ал-Асира, Ибн Хаджара о смещении Халида нет ни слова [+109].

Сайф относит смещение Халида к 17/638 г., ко времени после его набега на Малую Азию через один из горных проходов, когда была захвачена большая добыча. Но такой набег был возможен только после завоевания Никополя, т. е. в конце 638 г. Ал-Балазури приводит разные версии относительно первого набега через Баграс, совершенного самим Абу Убайдой или по его приказу Майсарой б. Масруком либо Умайром б. Са’дом, но не Халидом б. ал-Валидом [+110]. Может быть, стоит поверить «Футух аш-Шам», что он после завоевания Антиохии был занят в районе между Халебом и Евфратом, а заодно поверить и приводимой там же дате. К сожалению, несколько важнейших событий 18 г. х. в Аравии и Сирии, по которым можно было бы проверить эти даты, сами нуждаются в уточнении.

18 год хиджры, 639 год по нашему летосчислению, запомнился современникам чумой и страшным голодом. Чума охватила Ирак и Сирию, но особенно свирепствовала в Палестине, где в это время находилась значительная часть мусульманской армии с ее главными вождями. Как мы уже говорили, в зимнее время военные действия затихали и часть войск с севера Сирии перемещалась в Южную Сирию и Палестину. На этот раз она зимовала в районе Амваса, между Луддом и Иерусалимом, поэтому и чума, поразившая мусульманскую армию, получила название «амвасской».

Как сообщают многие историки, Умар, узнав о гибели многих мусульман и наличии бесхозного имущества, выехал в Палестину, но в Сарге, между Табуком и Ма’аном, его встретили амиры сирийского войска и убедили возвратиться, чтобы не заразиться.

Предосторожность была нелишней: первым из амиров заболел Абу Убайда. У него еще хватило сил вывести армию из Амваса и повести ее в более здоровую местность, но по дороге в Джабийу он скончался, оставив заместителем Му’аза б. Джабалу. Му’аз также вскоре заболел и скончался, за ним последовал Йазид б. Абу Суфйан. Наконец наместничество перешло, к его брату Му’авии [+111]. За несколько месяцев чума унесла около 25000 человек (считая, видимо, не только воинов, но и членов их семей), некоторые большие семьи вымирали почти целиком. Об одном роде рассказывается, что в нем из 70 человек осталось лишь четверо [+112].

Чума, видимо, была спровоцирована неурожаем, так как в то же время в Аравии не выпали зимние и весенние дожди, остатки старой травы сгорели под палящими лучами солнца и мертвые степи лежали, словно присыпанные пеплом, отчего и год получил прозвание «год пепла». Скот был съеден, и кочевники остались без главного продукта питания — молочных продуктов. Десятки тысяч отчаявшихся людей устремились в мединский оазис в поисказ пропитания и в надежде получить помощь от халифа. В какой-то момент в Медине собралось 60000 беженцев. Умар обязал состоятельных мединцев кормить определенное число беженцев, сам раздавал муку и масло, устраивал коллективные трапезы для голодающих. Запасов Медины не хватало, и Умар требовал от наместников Сирии, Палестины и Ирака присылать продовольствие [+113].

Сведения о присылке продовольствия Абу Убайдой и Амром б. ал-Асом не слишком надежны; например, некоторые информаторы путают доставку продовольствия из Египта после его завоевания (т. е. после 639 г.) с поставками из Палестины [+114].

Несмотря на все старания Умара, 2/3 беженцев умерли от голода, не дождавшись зимних дождей. С их началом Умар поспешил удалить беспокойную толпу голодных беженцев в их родные кочевья. Естественно, что в том году сбор заката не производился, скота осталось так мало, что в следующем году в племени фазара собрали всего 60 голов скота [+115].

Большинство историков относит эту засуху к 18 г. х., не указывая точных дат. Только у Ибн Са’да мы встречаем сообщение, что голод длился 9 месяцев и начался после хаджжа 18 г. х. [+116], но в этом случае голод почти целиком придется на 19/640 г., что не подтверждается какими-либо другими данными. Видимо здесь вкралась ошибка: голод начался после хаджжа 17 г. х., в 18 г. х., т. е. в январе 639 г., и длился до ноября, когда действительно возможно выпадение дождей.

Сведения Ибн Са’да, уделившего рассказу об этом голоде много страниц, показывают, что Умар в течение всего этого времени безотлучно находился в Медине и, следовательно, не ездил в Сирию летом 18 г. х. после окончания чумы. Арабские авторы уже через полтора века настолько запутались в противоречивых и недатированных рассказах о поездке Умара в Сирию, что им пришлось увеличить их число до четырех, чтобы как-то распределить противоречивые версии.

К сожалению, никаких данных, даже косвенных, для синхронизации этих двух трагических для мусульманского государства событий в наших источниках не содержится: мы имеем две независимые линии рассказов, никак не пересекающиеся друг с другом.

Вряд ли можно сомневаться, что чума, проредившая ряды мусульманской армии в Сирии и Палестине, сказалась на ее активности. Можно думать, что была снята осада с Кайсарии и временно задержалось завоевание Джезиры.

После смещения Халида б. ал-Валида на первый план выдвигается Ийад б. Ганм, бывший до того в Ираке. Появление его в Сирии объясняется различно. По одним данным, он с отрядом в 4000 человек прибыл в Сирию, чтобы помочь сирийцам отбить наступление византийцев. По другим данным, получается, что он начал завоевание Джезиры непосредственно из Ирака [+117]. Неясно и то, когда и кем был назначен наместником Северной Сирии — то ли Абу Убайдой, то ли Умаром после гибели Абу Убайды. Во всяком случае, Ийад заменил Халида на посту наместника Химса, Киннасрина и Халеба.