Сам же направился в недалекую кузницу, оттуда раздавался перестук молотков. Кузнец с подмастерьями ремонтировал оружие – копья, сабли, щиты, что грудой лежали у наковальни.

Узнав меня, улыбнулся, отложил молоток в сторону. Мускулистое тело без признаков жира блестело от пота.

– С чем пожаловал, дорогой гость?

– Хочу заказать одну штучку. – Я нарисовал прутиком на песке чертеж, размером в пол-локтя.

– Да, немудреная вещь, если не торопишься, обожди, сейчас и сделаем.

– Мне много надо – пять-шесть десятков.

– Зачем столько?

– Ворога отгонять.

– Не смогу столько, тут на полночи работы. – И поскреб в затылке. – Сходи к соседу, он тоже кузнец, тебя малой мой проводит, три десятка к вечеру будут, не сумневайся, за остальное не обессудь – вечером за оружием ратники придут.

– Ладно, и на том спасибо.

Обошел я еще трех кузнецов, всем заказал одинаковые изделия, и чем больше, тем лучше. Расплатиться обещал щедро, однако, узнав, что вещицы эти для обороны от супостата, кузнецы пообещали взять деньги только за железо, не за работу.

– Извиняй, лекарь, дорогое железо, сами крицы покупаем.

Вернувшись домой, я застал все женское население за шитьем.

– Скоро закончим, батюшка-хозяин.

Я попробовал шов на разрыв, подергав руками – прочно. Халтурить здесь еще не научились. После ужина я собрал свое изделие, все домочадцы собрались поглазеть – не спятил ли с ума хозяин, но я прогнал всех.

– Прохор, запрягай возок, поехали к воеводе.

Нашли мы воеводу – Онисима Пафнутьевича, – как я и ожидал, у городских стен.

– Чего стряслось, лекарь?

Как мог я объяснил. Долго не мог уразуметь воевода моей придумки, однако, когда понял, крякнул.

– Хорошо, пробуй, мы с воинами посмотрим да подсобим, ежели чего.

Объехав кузнецов, я собрал в плетеную ивовую корзину железные штуковины, в общей сложности набралось около сотни. Прикинул на руке вес – многовато. Отобрал пару лучших, положил под сиденье, и Прохору:

– Едем домой.

Разобрав во дворе хитрую штуковину, забрав веревку, закинул все это в возок и кое-как примостился сам.

На торгу, пустынном в этот час, стояли с краю воевода и десяток ратников. Я объяснил, что это вроде воздушного змея, который некоторые запускали в детстве, и хочу на нем полететь. Ратники растерянно переглянулись – никак ополоумел лекарь?

Привязавшись веревкой к деревянным шестам, я сказал Прохору гнать возок по площади в сторону лагеря противника, а затем стравливать длинную веревку, которую мы привязали к возку. По трехкратному моему рывку за веревку тащить меня вниз.

– Ой, барин, боязно, расшибешься!

– Трем смертям не бывать, а одной не миновать!

Я перекрестился, в животе было пусто, сердце стучало. Страшновато. Не парашютист я и не парапланерист, опыта не было. Ладно, будь что будет. По моей команде воины взялись за деревянные шесты змея, и когда Прохор рванул на возке, побежали за мной, поддерживая. В начале разбега я думал – только бы не споткнуться. Над головой качалась во все стороны ивовая корзина с железными стрелками, что делали кузнецы. Смеркалось, очертания домов и городской стены уже были смутными.

Скорость была уже приличная, я начал не поспевать за скачущей лошадью, вспомнив птиц, поджал ноги. Начался взлет, ратники в своих кольчугах давно стояли, глядя на меня снизу. Высота набиралась быстро, однако мотало под змеем изрядно. С запоздалым испугом я увидел надвигающуюся в темноте надвратную башню. Газу бы да ручку на себя, так нет ничего. Пронесло! Я прошел в нескольких локтях над башней, беззвучно, как летучая мышь. Впервые в жизни я парил в воздухе силой своего разума. Хотелось петь, но вовремя вспомнилось о противнике. Высота была еще слишком мала, и любой поднявший голову в небо был бы несказанно удивлен, а ежели придет в голову стрельнуть из лука?

Собьют, как коршуна. Осмотрелся, внизу было темно, лишь метрах в двухстах впереди светились костры воинского стана. По моим прикидкам, высота была метров двести-двести пятьдесят, тут болтало еще больше. Я почти отчетливо слышал голоса противника, видел его костры, белеющие пятна шатров. Пора! Я залез рукой в корзину, достал пучок коротких железных стрел, по виду почти арбалетных болтов, швырнул вниз. Еще раз и еще. Секунду ничего не происходило, и вдруг снизу раздались крики боли и ужаса, люди вокруг костров вскочили, схватив оружие, и метались, не понимая, где враг, почему падают соседи с арбалетными болтами в головах. Суматоха была изрядная. Один из пучков стрел я попробовал бросить на шатер. Корзина быстро опустела, не грузовик ведь, для начала я взял лишь половину стрелок, откованных кузнецами.