Я расположился в доме, в старой комнате, где ночевал при Михаиле. Пару суток отъедался и отсыпался. Затем в голову полезли мысли – что делать дальше? Открывать своё дело в Москве и заниматься врачеванием? Деньги у меня были – и в этом времени и в моём двадцать первом веке, вопрос смерти от голода и нужды сейчас не стоял. Нахожусь в заслуженном долгосрочном отпуске, коим после плена наградил меня Пётр.

Сидеть просто так – не в моих правилах, мне нравилась активная жизнь. В душе занозой сидела мысль о старой карте, найденной в сундучке у пиратского капитана. Ведь не зря же он хранил её вместе с драгоценностями, стало быть, она тоже представляла ценность. Но что было спрятано на острове? Может быть, клад? Никто, кроме пиратского капитана, не ответит на этот вопрос, капитан же мёртв. Поразмышляв в тишине и покое, решил узнать, какую тайну хранит карта.

Для этого надо найти надёжное судно, ни в коем случае не наёмное, подобрать экипаж, обучить, ненадёжных отсеять – и вперёд! А допреж надёжно спрятать драгоценности из сундучка. В подвале дома – неосмотрительно – у хозяина и слуг возникнут вопросы – а что это там роет землю в подвале дальний родственник Михаила? Прятать ещё в каком-либо доме – так же неосмотрительно. В Москве случались частые пожары, временами уничтожавшие до половины города, а впереди ещё было нашествие Наполеона, революции, Первая и Вторая мировые войны, массовая застройка Москвы при Хрущёве. Нет, надо выбрать место далеко за пределами нынешней Москвы, памятуя, что со временем город сильно разрастётся, поглотив ближние и дальние деревни. Я перебрал содержимое сундучка – монеты сложил в отдельный мешочек, перстни, кубки, колье, браслеты – обратно в сундучок. Обернул сундучок несколькими слоями холстины и перевязал верёвкой. Наняв ушкуй, отошёл от Москвы до слияния Москвы-реки с Окой; по моему распоряжению паруса убрали, и мы по течению медленно сплавлялись вниз.

На высоком берегу мелькнул большой камень.

– К берегу! – скомандовал я. Нос ушкуя мягко ткнулся в берег. Я сошёл и пошёл наверх. Обойдя камень, нашёл удобное место, вернулся на ушкуй, взял обёрнутый сундучок. На облюбованном месте выкопал узкую и глубокую яму, опустив сундучок, засыпал землёй и прикрыл дёрном.

Даже стоя рядом, было невозможно определить место упокоения сундучка.

Вернулся в Москву, засел за бумаги. У меня давно зрела мысль – сделать для себя морское судно, более удобное, защищённое и быстроходное, чем существующее. Набросал эскизы. Теперь надо было воплотить все это в жизнь. Где в России были приличные верфи? Псков, Новгород, Архангельск. До Петербурга ещё время не дошло.

Снова надо в дорогу, а голому собираться – только подпоясаться. На следующий день на нанятом тарантасе я выехал в Новгород. С собою было только оружие, одежда на смену, деньги да рулон эскизов. В Новгороде обходил одну верфь за другой. Но, посмотрев мои эскизы, все отказывались. Я уже отчаялся, когда в корчме ко мне подошёл мастеровой лет тридцати.

– Здрав буди, барин. Не ты ли ищешь корабелов замысловатый корабль строить?

– Я, присаживайся.

Мужик снял шапку и сел.

Подозвав полового, я заказал пива, мяса и рыбных пирогов. Не спеша мастеровой поел, поблагодарил.

– Показывай, барин, картинки.

Я развернул эскизы на столе.

– Так, это вроде как таран, слышал я – на римских галерах такие были, верно?

– Верно!

– Длинноват, в порту, скажем, европейском, развернуться трудновато будет. Надо сделать короче, сажени три всего.

– А сзади что?

– Это гребное колесо.

– Кто же его крутить будет?

– Это самое главное. На корабле будут две невысокие мачты, но стоять на них будут не паруса, а ветровые колёса, как на мельницах, причём под ветром не надо будет, как на парусных судах, идти галсами. Лопасти сами будут поворачиваться по ветру.

– Мудрёно, но попробовать можно. А размеры корпуса какие?

– Двадцать саженей длина, четыре – ширина.

– Корпус по размеру, как у всех. А доски встык?

– Да, хочу их в надводной части железом обшить.

– Тяжеловато будет, почти вся грузоподъёмность на железо уйдёт. Коли пушки поставить, да провизию с водой на переход, то и груза можно будет взять немного; думаю, пудов двести-триста всего.

– Мне этого хватит, я не грузы возить собираюсь.

– Ну, что ж, хозяин – барин. Меня зовут Терентий. Моя верфь самая дальняя, недавно от отца выделился, только начинаю.

– Осилишь ли, коли опыта мало?

– Да я, почитай, сызмальства отцу помогал, каких только корабликов не строил. За полгода и твой чудо-корабль сделаем; нового много, уложиться бы. Доски хорошие брать будем, али не на долгую жизнь кораблику?

– Брать доски хорошие, корпус делать на совесть. Железо позже подвезу, когда уж и корпус будет.

– Договорились. Насчёт задатка как: мне материалы получать, рабочим оплата опять же.

Мы договорились о деньгах, я отсчитал из кошелька деньги, причём кошелёк очень ощутимо полегчал. Из корчмы я уходил с лёгким сердцем. Мне почему-то верилось, что корабль будет сделан.

Вернувшись в Москву, передохнул пару дней; по моему заказу в кузнице сделали несколько листов железа со стороной метр, но разной толщины – один, полтора, два, два с половиной и три миллиметра. Двое нанятых рабочих погрузили на подводу, и я отправился в Преображенский полк.

Там оказалось много новых людей, но нашлись и старые знакомцы, в основном – офицеры. Много времени ушло на воспоминания, да краткий рассказ о побеге из плена.

– А что у тебя за телега стоит? – спохватился кто-то из офицеров.