Старлинг ничего не сказала. Это не было вопросом.

— В Голубом Озере Уилл из круга Галена, слуга короля Регала, предложил тебе золото, если ты поможешь нам выследить его. Ты отрицала, что знаешь, где он находится. — Он помолчал, как бы давая ей возможность оправдаться. Она снова промолчала. — И тут мы обнаружили, что ты опять разъезжаешь вместе с ним. — Он глубоко вздохнул. — И теперь он говорит, что, помогая ему, ты служишь Верити-самозванцу, и угрожает мне гневом Верити. Скажи мне. Прежде чем я сам отвечу. Ты с этим согласна? Или он оклеветал тебя?

Мы оба знали, что он дает ей шанс. Я надеялся, что у Старлинг хватит благоразумия воспользоваться им. Я видел, как она сглотнула. Она не смотрела на меня. Когда Старлинг заговорила, голос ее был низким и она хорошо владела им.

— Мне не нужны заступники, мой лорд. Я не служанка, и я не служу Фитцу Чивэлу. — Она помолчала, и я почувствовал головокружительное облегчение. Но потом она набрала в грудь воздуха и продолжила: — Но если Верити Видящий жив, он истинный король Шести Герцогств. И я не сомневаюсь, что все, кто утверждает обратное, испытают на себе его гнев. Если он вернется.

Барл резко выдохнул через нос и с сожалением покачал головой. Потом сделал жест в сторону одного из солдат:

— Ты. Сломай ей палец. Мне все равно какой.

— Я менестрель! — в ужасе воскликнула Старлинг.

Она с недоверием смотрела на него, да и все мы тоже. Это было нечто неслыханное — наказывать менестреля за измену. Убить менестреля — одно дело, но изувечить его — совсем другое.

— Ты меня не расслышал? — холодно спросил Барл, когда солдат помедлил.

— Сэр, она менестрель. — Человек выглядел потрясенным. — Это дурная примета — причинять вред менестрелю.

Барл повернулся к своему сержанту:

— Ты проследишь, чтобы он получил пять ударов еще до того, как я лягу спать. Пять, запомни. Я сосчитаю рубцы на его спине.

— Да, сэр, — слабо сказал сержант.

Барл снова повернулся к солдату.

— Сломай ей палец. Мне все равно какой. — Он произнес это, как будто никакого приказа раньше не было.

Человек двинулся к ней, словно во сне. Он собирался подчиниться, и Барл даже не думал отменять приказание.

— Я убью тебя, — искренне обещал я Барлу.

Он улыбнулся мне.

— Стражник. Пусть будет два пальца. Любые.

Сержант быстро вытащил нож и встал за моей спиной. Он приставил лезвие к моему горлу и толчком заставил меня опуститься на колени. Я глядел вверх на Старлинг. Один раз она посмотрела на меня ничего не выражающим взглядом, потом отвела глаза. Ее руки, как и мои, были связаны за спиной. Она стояла неподвижно, становясь все белее и белее. Потом солдат схватил ее руку. Она вскрикнула, хрипло, потом закричала в голос, но крик не мог заглушить двух тихих щелчков, которые издали ее пальцы, когда солдат резко отогнул их назад.

— Покажи мне, — приказал Барл.

Словно сердясь на Старлинг за то, что ему пришлось это сделать, человек швырнул ее на пол лицом вниз. Она лежала на овечьей шкуре у ног Барла. После крика она не издала ни звука. Два пальца на ее левой руке торчали в сторону под неестественным углом. Барл взглянул на них и удовлетворенно кивнул.

— Уведи ее. Следи, чтобы ее хорошо охраняли. Потом возвращайся к сержанту. Когда он закончит с тобой, придешь ко мне. — Барл говорил ровным голосом.

Стражник схватил Старлинг за воротник и рывком поднял ее на ноги. Он казался одновременно расстроенным и обозленным, выводя ее из палатки.

Барл кивнул сержанту:

— Теперь подними его.

Я стоял, глядя на него сверху вниз, а он смотрел на меня. Но теперь не было никаких сомнений в том, кто хозяин положения. Очень тихим голосом он заметил:

— Раньше ты сказал, что понимаешь меня. Теперь я в этом уверен. Путешествие в Мунсей может быть быстрым и легким для тебя и других, Фитц Чивэл. А может быть и по-другому. Все зависит от тебя.

Я ничего не ответил. Ответа не требовалось. Барл кивнул второму стражнику. Тот отвел меня в другую палатку. В ней были четверо гвардейцев. Мне дали хлеба, мяса и чашку воды. Я послушно позволил им связать мои руки спереди, чтобы я мог есть. После этого мне указали на одеяло в углу, и я пошел туда, как послушная собака. Мне снова связали руки за спиной и к тому же связали ноги. Всю ночь они поддерживали огонь в жаровне, и за мной постоянно следили по меньшей мере два человека. Мне было все равно. Я отвернулся и посмотрел на стенку палатки. Я закрыл глаза и ушел не в сон, а к своему волку. Его шкура почти высохла, но он все еще спал в полном изнеможении. Холод и течение сделали свое дело. У меня оставалось одно утешение. Ночной Волк был жив, и теперь он спал. Интересно, на каком берегу реки?