Неотправленные письма

Аннотация

Джен, веселая, работящая девушка, живет одна. Когда-то ее оставил любимый человек, и она так и не нашла своего счастья. И вот после двенадцати лет разлуки Джен снова встречает того, кто когда-то разбил ее сердце.

Глава 1 Либо пан, либо пропал! Прохладная авторучка, которую Джен сжимала в руках, вдруг стала теплой и скользкой, а комната — жаркой и душной. Перед ней лежали документы по предоставлению кредита. Цифры замелькали у нее перед глазами. — Мисс О'Кифи? Она подняла глаза. Легкий свитер противно лип к телу, шелковый желтый шарф словно душил. Марк Сквайерз, менеджер банка, работающий здесь явно недавно, при виде колебаний клиентки нахмурился. Но ведь сумма-то, по крайней мере, для нее, огромная! Джен сделала глубокий вдох, опустила глаза и трижды расписалась. И сразу же на нее накатила эйфория, смешанная со страхом и возбуждением. Вообще-то Джен нельзя было назвать рискованным человеком, но жизнь ее научила, что иногда без риска никак не обойтись. Чутье подсказывало ей, что она сделала правильный ход. Наконец Джен поднялась, чтобы пожать руку мужчине. Сейчас ей просто необходимо быть уверенной в себе, чтобы ее пекарня «Сникердудлс» благополучно пережила превращение в кафе с таким же названием. Одна небольшая ошибка — и она останется ни с чем. — Примите мои поздравления, мисс О'Кифи. — Благодарю, — слегка улыбнулась Джен. Менеджер положил все бумаги в папку и протянул ее ей. — И не забывайте, что мы всегда будем рады вам помочь, — сказал он на прощание. Джен лишь улыбнулась и взяла сумочку. Но лишь дойдя до стеклянных дверей, она смогла вдохнуть полной грудью. Она сделала это! Только что оформила закладную на все, что имела, включая свой дом, чтобы полностью переделать пекарню, превратив ее в кафе. Джен поспешила выйти на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха, так как вновь почувствовала прилив паники. Нужно, как можно скорее сесть на скамейку в парке и взять себя в руки! Она с силой толкнула двери, сделала несколько шагов и тут же налетела на что-то твердое. При столкновении молодая женщина качнулась, папка выскользнула из ее рук и, пролетев над асфальтом, упала на клумбу. Саму Джен удержала от падения пара теплых сильных рук. Она подняла глаза, открыла рот и… не смогла даже вздохнуть. После нескольких попыток Джен наконец удалось глотнуть воздуха. Запрокинув голову, она пристальнее вгляделась в лицо, которое так хорошо знала. На один миг прочла в золотистых глазах изумление и смущение. Всего лишь несколько секунд — но казалось, что они вместили в себя годы промелькнувших вдруг воспоминаний… А затем взгляд этих глаз стал ясен и холоден. Убедившись, что она обрела равновесие, он наклонился, поднял папку и протянул ее ей. — Привет, Джен. Его мягкий, слегка хрипловатый голос все еще доходил до ее сознания, однако рука каким-то образом поднялась, чтобы принять папку из его рук. — Привет, Дрю. Стоило Джен произнести его имя, как она почувствовала, что ее щеки заливает румянец. Джен была единственной, кто обращался к нему вот так — Дрю. Для всех остальных он был Эндрю. Кто-то мог назвать его и Энди, но только Дрю было зарезервировано специально для нее, и они оба это знали. И то, что Джен обратилась к нему именно так, словно бы вернуло обоих в далекое прошлое. В прошлое, которое Джен хотела бы забыть навсегда. Она хотела было поправить прическу, но, осознав, что делает, Джен резко опустила руку. Прихорашиваться для Эндрю Ларами? Ну, уж нет! — Все в порядке? Джен снова подняла взгляд, взглянула в золотисто-зеленые, цвета мха, глаза, прижала папку к боку и поборола искушение поправить белый свитер и юбку. «Что ты здесь делаешь? Почему вернулся? Надолго ли?» Все эти вопросы промелькнули у нее в голове, но она не задала ни одного — достаточно того, как он обошелся с ней. И в любом случае ответы сами по себе не так уж и важны. В этот раз они встретились на улице. К тому же любой человек, а Дрю тем более, имеет право находиться в Ларч-Валли: всем известно, что он владеет половиной ранчо «Тихая вода». Так же, как и то, что оно пустует… — Все в порядке, спасибо. — Джен провела рукой по юбке. — Что-то ты бледная, — заметил он, вглядываясь, и в его глазах мелькнуло облачко тревоги. — С тобой точно все в порядке? Этот вопрос мгновенно воскресил в памяти Джен тревоги о пекарне, и ее тут же охватило негодование. Дрю стоило беспокоиться о ней тогда, а не сейчас! — Я не одна из твоих лошадок, требующих неустанного внимания, Эндрю. — На этот раз Джен назвала его полным именем. Напустив на себя, как можно более невозмутимый вид, она поправила на плече ремешок сумочки и сделала шаг назад. — Каким ветром тебя занесло в наши края? Я думала, ты готовишься к скачкам в Дерби, или где там еще они проходят? Если я правильно помню, в сезон скачек у тебя горячая пора. Ее тон был отвратителен, Джен знала это и жалела, что не смогла удержаться. Такое брюзжание совсем не в ее стиле, И уж тем более, после всех этих лет разлуки… Ни для кого в Ларч-Валли не являлось секретом, что Эндрю Ларами сделал блестящую карьеру, работая ветеринарным врачом в бизнесе, связанном со скачками и родео. Его отец, Джералд Ларами, несмотря на разрыв с сыном, все же гордился им. Навещая старика, Джен только и слышала что об Эндрю. Конечно, если бы им удалось поговорить в тот раз, когда он приезжал проводить отца в последний путь, она бы вела себя спокойнее, но тогда, на похоронах, Эндрю намеренно избегал Джен, резко пресекая все ее попытки заговорить с ним. Более того, делал вид, будто ее вовсе не существует. После косого взгляда, брошенного в ее сторону после прочтения последней молитвы, Джен оставила попытки приблизиться к нему. — Я уже не работаю в Вирджинии. Для Джен это стало сюрпризом. — Нашлись пастбища побогаче? Эндрю укоризненно взглянул на нее, и Джен невольно вздернула подбородок. — Джен, которую я знал, не имела привычки так задираться. — Та Джен, которую ты знал, осталась в прошлом! Его глаза затуманились. С неохотой, но он все же сказал: — Видимо, да. И мне жаль. Вот опять! Он словно бы точно знал, о чем она думает. Этот дар — читать ее мысли — был у Эндрю всегда. Пора уходить. Что бы ни привело Эндрю назад, в Ларч-Валли, в любом случае причина крылась не в ней. Может, он здесь потому, что решил продать ранчо? В конце концов, он никогда не хотел там жить, и это сильно расстраивало его отца. — Мне пора. Меня ждет работа, — вежливо сказала Джен, чтобы сгладить свою недавнюю резкость. — Мне тоже пора, — кивнул Эндрю, но его взгляд по-прежнему был устремлен на нее. Когда он поднял руку и заправил прядь волос ей за ухо, по спине Джен побежали мурашки, она зябко передернулась. «Это потому, что еще ранняя весна и холодно», — заверила она себя. Сделав шаг назад, Эндрю засунул руки в карманы джинсов и кивнул: — Еще увидимся. Он прошел мимо Джен и направился на запад по Мэйн-авеню. — Эндрю? Бог ты мой, тебя ли я вижу? Эндрю улыбнулся. Оказывается, он еще не разучился улыбаться. Впрочем, невозможно было не ответить на улыбку этой рыжеволосой беременной женщины, спускавшейся к нему навстречу. Он сжал ее в своих объятиях. — Черт возьми, Люси! Ты отлично выглядишь. — Ты тоже. И напоминаешь мне о доме. Я хочу сказать, о моем старом доме. Эндрю рассмеялся — таким озорным стало ее лицо. …Они познакомились много лет назад, когда он еще выполнял кое-какую работу в «Шепчущем дубе», а Люси только-только закончила школу. Вернувшись прошлой осенью, Эндрю узнал, что она и есть «настоящая принцесса», о которой ему писал Броди. Это была невероятная новость. Судя по всему, в семье Броди царит счастье… — Приятно снова оказаться здесь, — сказал Эндрю, переведя взгляд на фермерский дом. — Входи, — пригласила его Люси. — Миссис Полсик испекла пирог. Кофе тоже почти готов. Броди вернется с минуты на минуты. Надеюсь, ты посвятишь нас в свои дальнейшие планы? Войдя в дом, Эндрю почувствовал запах, который мгновенно напомнил ему не о его собственном ранчо, а об одном дне, проведенном им у О'Кифи. Выпечка Молли О'Кифи была изумительна, и этот талант унаследовала Джен. В доме семьи О'Кифи он всегда чувствовал себя лучше, чем на своем ранчо, где, кроме отца, компанию ему составлял только его брат Ноа. — Ну, Эндрю Ларами, вундеркинд ты наш, рассказывай, раз уж вернулся в родные края! Эндрю чуть не смутился, когда Бетти Полсик, обогнув стол, заключила его в объятия. — Привет, Бетти. — Должна еще раз повторить — наконец-то ты вернулся! Давно пора. — Да, мэм, — покорно сказал Эндрю, еще с детства усвоивший, что спорить с миссис Полсик бесполезно. — Садись. Сейчас я принесу тебе кофе и пирог. Когда Бетти поставила на стол тарелку с нарезанным пирогом, посыпанным корицей, чашку кофе для Эндрю и большой стакан молока для Люси, стукнула входная дверь и вошел Броди. К тому моменту Эндрю успел проглотить только один кусок буквально тающего во рту кулинарного шедевра. Он поднялся со стула, чтобы поприветствовать своего старого товарища. Друзья крепко пожали друг другу руки, и Эндрю заметил, что Броди почти не изменился. По крайней мере, широченная улыбка осталась прежней, как и исходящая от него аура надежности. — Как же приятно вновь тебя увидеть, Броди! — Взаимно, дружище! Рад, что ты вернулся. Броди подошел к раковине, вымыл руки, и мужчины сели. — Я уж начал подумывать сделать предложение по «Ленивому озеру», если бы ты не появился. Конечно, сначала стоило бы дождаться, о чем вы договорились с Ноа… — Я выкупил у него его долю. Ноа и не торговался. Эндрю знал, что сумма, которую он предложил брату-военнослужащему, стала для того значительным подспорьем. — Для меня это новость, — заметил Броди. — На что Ноа половина ранчо, если он отправляется на службу за границу? Лишняя головная боль. Кстати, потому-то я и здесь. Мне бы не помешала помощь. Хочу организовать на ранчо приют для лошадей. Броди испытующе посмотрел в глаза Эндрю. Тот прямо встретил его взгляд, понимая, что не эти слова ожидал услышать от него Броди. — А на что ты собираешься жить? — Во-первых, я кое-чего поднакопил. Этих средств хватит, чтобы держаться на плаву. Во-вторых, часть конюшни отведу под маленькую клинику. Доходов с нее будет достаточно, так как земля не заложена. У меня хорошая репутация. Надеюсь, что, как только узнают, что я вернулся, у меня появятся клиенты. — Это же куча работы, — заметила Люси, — которая к тому же потребует кучу денег. Не говоря о том, что твоя жизнь полностью изменится. Эндрю был к этому готов. Его история слишком проста. Он добился того, чего хотел, но это не принесло ему удовлетворения. Все оказалось совсем не так, как он ожидал. И уж слишком часто ему приходилось поступаться своими принципами. Заниматься и дальше скачками — значило бы потерять к себе всякое уважение. После того, как он твердо решил уйти, его вдруг охватило чувство облегчения. Он выкупил у Ноа половину ранчо «Тихая вода» — деньги действительно не были для него большой проблемой благодаря нескольким удачным вложениям. Да, он мог бы позволить себе воплотить то, что задумал, но существовала одна проблема… — Меня слишком долго не было. Мне нужно восстановить старые связи. Память у людей хорошая, и все знают, что я уехал, чтобы не возвращаться. Эндрю подумал о Джен, о своем отце и почувствовал боль в груди… Отца не вернуть, и уже ничего нельзя изменить. Но Джен… Джен еще здесь, и он должен сделать все, чтобы вернуть ее дружбу. — Я подумал: а что, если через несколько недель, когда я придам ранчо более-менее, жилой вид, мне устроить благотворительную вечеринку? Например, танцевальную — такую, какую обычно устраивал твой отец каждое лето, помнишь, Броди? — Броди и Люси обменялись нежными взглядами. — Она по-прежнему устраивается каждый год, — мягко заметила Люси, переплетая свои пальцы с пальцами Броди. Эндрю смотрел на их сплетенные руки, и перед его глазами вновь встал образ Джен. Было время, когда они только так и ходили, наивно считая, что впереди их ждет лишь хорошее… Как они оба заблуждались! Для Эндрю стала ударом та их встреча на похоронах отца, горькое напоминание о своих ошибках, когда дело касалось дорогих ему людей. Убитый горем, он даже не знал, о чем с ней говорить. И наверное, тогда опять все испортил. А вчера, когда они случайно встретились у банка? Джен ясно дала понять, что не желает его видеть. Это его немного задело. Конечно, он и не ожидал, что она встретит его с распростертыми объятиями, но такой холодной встречи никак не предполагал… С ее-то чуткостью и открытостью к людям! Но о Джен он подумает позже. Сначала — вечеринка. — Вы можете подсказать, кто мне сможет помочь в организации вечера и сборе средств? Хотя мне лично важнее сойтись с людьми, чем собрать деньги. — Я подготовлю список фермеров, которые могли бы тебе помочь, жителей и, конечно, местных средств массовой информации. — Броди повернулся к Люси: — Или средствами информации лучше заняться тебе? — Хорошо. И с вечеринкой помогу. Они продолжили обсуждать детали. — А как насчет угощения? Барбекю? — Нет, не думаю. Вечерами еще довольно холодно. Кому понравится мерзнуть на улице? Полагаю, лучше устроить что-то вроде шведского стола и приготовить что-нибудь попроще, чтобы можно было есть руками. — Люси подмигнула ему. — Ох уж эти фермеры, да? Ни черта не понимают в изысканных закусках! Эндрю рассмеялся. Все-таки хорошо после стольких лет вернуться домой! — За совет спасибо, — кивнул он. — А кто сможет эту еду приготовить? — Дженнифер О'Кифи. На лице Эндрю застыла улыбка. Броди фыркнул: — Неплохо, милая, неплохо. — Вчера я с ней встретился… — отозвался Эндрю и горько добавил: — Боюсь, если Джен предоставить этот шанс, она с удовольствием подсыплет мне яду. — С чего бы ей тебя травить? Ты только что вернулся. Все так. Но когда-то он уехал отсюда, не сдержав своего обещания. Так что, если Джен его ненавидит, у нее есть на это причины… — С того, что я идиот, Люси, — честно ответил Эндрю. — Она никогда не согласится мне помочь. Джен меня даже видеть не захочет, не говоря уже о том, чтобы помочь мне с вечеринкой. И потом, у нее, наверное, своих дел хватает. Она вроде бы владеет пекарней? — Да, но Джен хочет расширить бизнес. Она собиралась сходить в банк, взять кредит. Джен хочет открыть кафе, включив и доставку питания на дом… Но, ведь это же здорово, Эндрю! — хлопнув себя по лбу, воскликнула Люси. — Пока будет проводиться переоборудование пекарни, заведение будет закрыто, а работа по организации твоей вечеринки станет для Джен отличной рекламой! Да, это могло бы сработать, будь на месте Джен кто-нибудь другой. — Она изумительно готовит, — продолжала Люси. — Я помню, — не подумав, брякнул Эндрю. — Да, вы встречались… — подхватила было Люси, но Броди легонько толкнул жену в бок. — Не придумывай, Люси, — покачал головой Эндрю. — То, что нас с Джен когда-то связывало, уже давно в прошлом. А если принимать в расчет нашу вчерашнюю встречу, то все там и останется. — Неожиданно он ощутил укол сожаления. — Если она мне и согласится помочь, то только потому, что попрошу об этом не я. Но Люси покачала головой: — Э-э, нет, приятель. Даже не рассчитывай, что я буду между вами посредником. Мы уже давно не школьники. Джен может помочь тебе организовать вечеринку. Я дала тебе хороший совет обратиться к ней. Как ты с ней будешь договариваться — дело твое. На крайний случай можешь купить чипсы и выпечку в супермаркете, но сам понимаешь, вряд ли такое угощение понравится гостям! Итак, придется ему встретиться с Джен куда раньше, чем он рассчитывал. Глава 2 Пекарня Джен размещалась в простом двухэтажном кирпичном здании ровно посередине одной из старейших улиц города — Мэйн-авеню. Как почти все западноамериканские городки, Ларч-Валли обладал тем, что так любила Джен. Это ни с чем несравнимый уют и ощущение того, что ты выпал из бешеного ритма, присущего остальным районам страны. У этого городка, как у людей, были свои сердце и душа. И хотя родители Джен после выхода на пенсию переселились в более крупный город, в Летбридж, она сама решила остаться. Джен не хотела оставлять Ларч-Валли, в котором с нуля начала свой бизнес. Но не успела она открыть пекарню, как перед ней почти сразу замаячила угроза в лице более серьезного конкурента, владевшего сетью магазинов и открывшего один из них в Ларч-Валли. У Джен было только два варианта: либо признать свое поражение и выйти из бизнеса, либо рискнуть. Она выбрала второе, и, несмотря на моменты, близкие к панике, пока все шло хорошо. Но сегодня, вывешивая объявление на витрину, она чувствовала себя как-то неуверенно. Еще бы! После беседы с банковским менеджером в прошлый понедельник она встретилась с представителями фирмы, с которой собиралась заключить контракт. Массу времени Джен потратила на то, чтобы выбрать новое оборудование, мебель, заказать новую вывеску. Но до того, как ее заведение откроется вновь, пройдет не меньше месяца! В общем, у нее осталось совсем немного дней до того, когда придется вывесить табличку «Временно закрыто». Но пока этого не произошло, Джен намеревалась доставить себе радость и испечь все, что она особенно любила. Утро выдалось теплым, поэтому, вывесив табличку с надписью «Открыто», Джен немного задержалась, придержав дверь открытой и позволяя свежему воздуху ворваться внутрь. Одновременно улицу окутал аромат свежей выпечки — это была самая лучшая реклама, какую Джен только знала. Дверь на кухню была открыта. И когда Джен поставила в печь поднос печенья с финиковой начинкой и установила таймер, она услышала, как хлопнула входная дверь. Вытерев руки о фартук, Джен вышла в зал, где было значительно прохладнее, чем в жаркой кухне. Увидев высокую фигуру рядом с лотками для свежего хлеба и булочек, она замедлила шаг. Второй раз за неделю она встречается с Эндрю, и оба раза у нее перехватывает дыхание, стоит лишь ей взглянуть на него. — Еще не уехал? Эндрю повернулся, и сердце сразу перевернулось у нее в груди. «Почему он по-прежнему оказывает на меня такое действие, стоит нашим глазам встретиться? — мысленно спросила себя Джен. — Почему его коричневый стетсон и зеленые глаза на смуглом лице все еще имеют надо мной такую власть? Словно и не было всех этих лет, а он пришел ко мне, чтобы предложить прокатиться на грузовичке…» — Как видишь, — сказал Эндрю. — Почему? Джен сама поразилась тому, что уже второй раз они обходятся без всяких приличествующих для подобных встреч фраз. Ни тебе «доброго утра», ни «что привело тебя обратно?». Они даже ни разу не поинтересовались друг у друга «как дела?». Хотя ни ему, ни ей не нужна подобная болтовня и никому из них, ни к чему притворяться друг перед другом. Эндрю шагнул к ней, не вытаскивая рук из карманов куртки, но остановился перед преградой в виде прилавка. Чему Джен была очень рада. Прилавок, по крайней мере, скрывал, как нервно она перебирает пальцами. — Я собираюсь поселиться на ранчо. Эндрю собирается жить в старом фермерском доме? Да ведь там уже больше полугода никто не жил… — Навсегда. У Джен вдруг все закружилось перед глазами. Навсегда?! Как же тогда быть ей? Знать, что Эндрю приехал в город на несколько дней — это одно, и совсем другое — знать, что он всегда рядом. — А как же твоя карьера? — сдавленно спросила Джен. — Моя карьера… приобрела другие очертания. Джен не знала, что и сказать. У нее просто не было слов. А когда Эндрю медленно снял шляпу, в голове у нее стало вообще пусто. Эти коротко подстриженные волосы она когда-то любила перебирать пальцами… — Какие другие очертания? Ты никогда не хотел жить на ранчо, — негромко сказала Джен. — Я никогда не хотел идти дорогой, которую выбрал для меня мой отец, — возразил Эндрю. — И ты это знаешь. Но сейчас речь не о том. Я вернулся и хочу основать здесь приют для лошадей. Ей недостаточно такого объяснения. Джен хотелось знать, почему именно сейчас, почему именно здесь? Ее вдруг охватили старые чувства, с которыми ей так долго пришлось бороться. Любовь к нему. Обида. Гнев. — Я бы хотел с тобой кое о чем поговорить. Не могла бы ты выйти ко мне? Джен сжала пальцы. Десять лет назад Эндрю Ларами уже разбил ей сердце. Больше она не позволит такому случиться. — Зачем? — Джен… — начал Эндрю, но она подняла руку и прикрыла глаза веками. — Не произноси мое имя так… — Едва Джен это сказала, как поняла, что между ними ничего не кончено. Тишина затянулась. Джен открыла глаза и с сожалением констатировала, что Эндрю по-прежнему здесь. Она так долго мечтала, что однажды он вернется, но теперь, когда это случилось, ей хотелось, чтобы он снова ушел… — Хочешь, поговорим, Джен? Мы никогда не разговаривали на эту тему и… — Нет, не хочу! — решительно сказала она. В его глазах появился холодок. — Ну что ж, я это заслужил. — Эндрю вытащил из кармана сложенную газету. — Ты уже читала? — Нет. А что? Он положил газету на прилавок. Джен быстро пробежала глазами и взглянула на Эндрю: — Благотворительный вечер? — Быстро же работает Люси! Я не ожидал, что объявление появится так скоро. — Ты знаешь Люси? — ошеломленно спросила Джен. — Несколько лет назад познакомился с ней в Вирджинии. Я попросил помощи и у Броди. Джен снова опустила глаза на фотографию. Она была сделана несколько лет назад на ипподроме в Чарчилль-Даунс, когда получил травму выдающийся скакун. Эндрю отправился на поиски мечты и нашел ее. Правда, ему, как и Джен, пришлось дорого заплатить за это… — Я так и не поняла, почему ты до сих пор здесь, Эндрю. Почему бы тебе не сказать мне об этом прямо? — Если говорить прямо, — Эндрю прочистил горло, — то мне нужен кто-нибудь, кто бы организовал угощение для вечера. Люси посоветовала обратиться к тебе. Ах, вот оно что! Выходит, он обратился к ней по подсказке знакомой. — А если бы на этом не настояла Люси, ты обратился бы к кому-нибудь другому? — Я этого не говорил. Просто не хотел тебя ни о чем просить, чтобы не усложнять ситуацию. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Джен показалось, что в глазах Эндрю она прочла извинение. — Люси сказала, что лучше тебя с такой работой никто не справится. У меня нет повода ей не верить. У него нет повода сомневаться в Люси! А как насчет ее? Джен чуть вздернула подбородок, не в силах разобраться в своих чувствах. — Извини, Эндрю, но скоро я буду очень занята — начнется переоборудование пекарни. — Она указала на объявление о временном закрытии пекарни. — Это тоже одна из причин, почему я к тебе обратился. Насколько я понял, ты собираешься открыть кафе. Почему бы тебе пока не организовать вечер у меня? Джен бросила на него взгляд с изрядной, как она надеялась, долей скептицизма. Признавать вслух, что идея не плоха? Слишком много для него чести! Но про себя Джен уже решила, что предложение замечательное. Если в газетах появится статья, в которой будет указано, что организатором вечера выступила она, это создаст неплохую рекламу ее кафе. Глупо отказываться от выгодного клиента только потому, что им является Эндрю. Как говорится, бизнес есть бизнес. — Я подумаю, — улыбнулась Джен, стараясь, чтобы ее улыбка вышла сдержанной. В ответ она получила широкую улыбку, от которой все вокруг как будто посветлело. — В любом случае ты тоже приглашена, Джен, так как я пригласил почти весь город. Так что услуга за услугу: ты помогаешь мне, я — тебе. — Я не нуждаюсь в твоей помощи! — В любом случае я твой должник. Эндрю приблизился к Джен на шаг, так что она могла видеть небольшие морщинки в углах его глаз. Он выглядел таким уставшим… «Это меня нисколько не касается, — напомнила себе Джен. — Я никогда не была ему нужна». Прозвучал сигнал таймера. Джен вернулась на кухню и вытащила противень из печи. Выложив печенье на поднос, оставила его остывать. Обернувшись, она увидела, что Эндрю стоит, прислонившись к косяку двери кухни. Чтобы выйти в торговый зал, ей бы пришлось пройти мимо него. — Загляни как-нибудь на ранчо, — предложил Эндрю. — Конечно, там еще надо прибраться, но все равно приходи, посмотри, что я собираюсь там сделать. Если не захочешь браться за эту работу, я пойму, обещаю. Просто дай мне шанс. Чего-чего, но обещаний от Эндрю ей точно не нужно! Однако сейчас говорить об этом, не было времени — в зале рядом с кассой прозвенел колокольчик. — Хорошо. Я приду в воскресенье. А теперь извини, мне нужно работать. Эндрю отодвинулся, и Джен быстро прошла мимо него, растягивая губы в улыбке. Он вышел вслед за ней, когда она уже сдавала мелочь. При виде Эндрю у Агнес Доддс, хозяйки антикварного магазина, что находился чуть выше по улице, глаза на лоб полезли. Но Джен не обратила на это внимания, так как, надвинув шляпу на лоб, Эндрю как раз проходил мимо. Его рука скользнула по ее талии и ненадолго на ней задержалась, а затем он вышел из пекарни. Когда Джен отправилась на ранчо «Тихая вода», холмы уже начали зеленеть после прошедших весенних дождей. Она припарковала свою машину рядом с ярким грузовичком, сияющим на солнце новенькой красной краской, но сам дом казался брошенным, унылым и одиноким. Краска на веранде и на двери поблекла от солнца и ветра. Загон рядом с конюшней пустовал, сломанная в некоторых местах ограда покосилась. Выйдя из машины, Джен услышала звук молотка, раздающийся из конюшни. Она отправилась туда, отмечая про себя, что высохшая с прошлой осени трава не знала косилки. Если Эндрю собирался устроить здесь танцевальную вечеринку, ему предстояла масса работы. Времени оставалось совсем немного. Она нашла его в конюшне. В воздухе, пронизанном солнечными лучами, плавала пыль. Пол был чисто выметен, а сам Эндрю, облаченный в рубашку и джинсы, чинил провалившийся настил пола. Вот он нагнулся, и джинсы обтянули его узкие бедра. Выбрав брусок нужного размера, Эндрю вновь принялся стучать молотком. Место стетсона на его голове заняла бейсболка, и Джен могла проследить аккуратную линию коротко подстриженных волос. — Эндрю? — позвала она. Он резко обернулся. — Как и сказала, я приеду посмотреть, но раз ты занят… — Это терпит. — Он положил молоток, расстегнул пояс и положил его рядом с досками. — К тому же я как раз собирался устроить небольшой перерыв. Он направился к тому месту, где стояла Джен, и в пустой конюшне раздались гулкие шаги. — Извини за бардак. Сама видишь, тут многое необходимо привести в порядок. — Да. — Джен обвела взглядом конюшню. — Я и не знала, что тут все так развалилось… — Я тоже не знал. Хотя должен был бы. Сейчас я это понимаю. — Эндрю кивнул в сторону лестницы. — Если честно, я не ждал тебя. Внизу есть переносной холодильник с напитками. Спустишься? Джен последовала за ним, снова получив возможность любоваться его фигурой, хотя бы со спины. Но это была уже не та привлекательность еще не возмужавшего юноши, в которого она когда-то влюбилась, теперь перед ней был зрелый, уверенный в себе, красивый мужчина. Эндрю привел ее в седельную. Здесь все еще висели старые седла, уздечки, но, как и все ранчо, помещение необходимо было приводить в порядок. Открыв небольшой холодильник, Эндрю протянул ей банку. Джен открыла крышку, все больше и больше осознавая, что они находятся наедине, а вокруг — ни души. Эндрю тоже открыл крышку, сделал несколько больших глотков и опустил руку. На правом виске блестели капельки пота. Джен вдруг напряглась — взгляд Эндрю опустился на ее губы. Всего лишь один шаг — с его или с ее стороны — и тогда… Нет, не нужны ей лишние проблемы! Джен быстро отвела взгляд. Просто вновь оказаться с Эндрю наедине, в том же самом месте, где он когда-то впервые поцеловал ее… Да, она оказалась не готова к этому, вот и все. — Помнится, ты хотел устроить мне экскурсию? Эндрю поставил банку на пыльную полку и сделал шаг навстречу. Джен мгновенно, не подумав, сделала шаг назад, затем еще один и уперлась в стену. — Эндрю… — задыхаясь, выдавила из себя она, сердце ее вдруг забилось с удвоенной силой. Он, молча взял банку из ее рук и поставил куда-то, не глядя. — Не делай этого… Эндрю взял ее холодные руки в свои, сразу согрев своим теплом. Его взгляд поймал ее и уже не отпускал от себя. В полумраке лицо мужчины приобрело загадочное выражение. Их первый поцелуй… Джен помнила все, как будто это было только вчера. Волнение, неприкрытое желание… Эндрю потер подушечками пальцев ее руку. — Не делать чего? Джен отвернула голову, но Эндрю, удерживая обе ее руки в своей одной, взял ее за подбородок и снова заставил смотреть на себя. В неярком свете ее синие глаза казались почти черными. Он снова касался ее, чувствовал холод тонких рук. Желание поцеловать Джен вспыхнуло с огромной силой. Снова почувствовать вкус ее губ… Эндрю на миг прикрыл глаза, и тут же в его ушах раздались слова, которые он так и не смог забыть: «Ты наш должник». Эти слова произнес Джералд Ларами, и только сейчас Эндрю начал осознавать всю их правоту. Ведь он в долгу у Джен. Слишком уж долго позволял быть себе трусом, и теперь настала пора показать ей, что он изменился, признать, что не все его решения были верными. — Джен, — мягко сказал Эндрю, пораженный до глубины души, увидев слезы в ее глазах. Внутри у него все сжалось. Боже праведный, неужели он все еще что-то для нее значит? После всех этих лет и после того, что он совершил? Или она плачет, как раз поэтому? Он отпустил ее и откашлялся. — Мы наделали много ошибок. Думаю, не стоит добавлять к ним новых. Просто я и сам не ожидал, что всплывет столько воспоминаний, стоило мне тебя сегодня здесь увидеть. Джен выпрямилась, и Эндрю снова невольно залюбовался ее точеной фигуркой. — Тогда перейдем к делам. Мне надо все тут осмотреть, чтобы организовать этот вечер, либо я пойду… Эндрю посторонился, чтобы дать Джен возможность выйти из седельной, и последовал за ней, глядя, как в такт ее шагам подпрыгивает на затылке хвост, в который были стянуты ее светлые волосы. Глава 3 Выйдя из тесной седельной, Джен с облегчением сделала несколько глубоких вдохов, надеясь, что это поможет ей остыть. Не стоило позволять Эндрю брать ее за руки! И не стоило поддаваться нахлынувшим на нее воспоминаниям. Все, чем ее голова должна быть сейчас занята, это расширение бизнеса. И ни в коем случае нельзя поддаваться таящейся в карих глазах Эндрю магии! — Здесь мы соорудим несколько денников для лошадей на случай, если будет очень холодно. — Раздавшийся позади нее голос Эндрю в пустой конюшне звучал ровно и гулко. — А эту часть я собираюсь перестроить под небольшую ветлечебницу. Уже договорился с людьми — они должны начать работу на этой неделе. Совладав, наконец со своими эмоциями, Джен повернулась к Эндрю: — Думаю, недостатка в клиентах у тебя не будет. Джен нисколько в этом не сомневалась. Открытым оставался лишь один вопрос: насколько хватит Эндрю, прежде чем он вновь заскучает на ранчо и решит снова все бросить? — Я тоже на это рассчитываю. Ведь главное для меня не деньги — я смогу прожить на свои накопления, а практика, чтобы не потерять навыки. Джен искренне удивилась. Неужели Эндрю уже настолько обеспечен, что может не думать о заработке? Хотела бы она сказать то же самое о себе, особенно учитывая размер кредита, который ей еще только предстояло выплатить! — Если дело только в ветеринарной практике, зачем было вообще возвращаться? — не удержалась она. — Уверена, что впереди тебя еще ждала более успешная карьера. По крайней мере, твой отец в этом нисколько не сомневался. Эндрю вскинул голову, их взгляды встретились. Всего лишь на мгновение, но Джен показалось, что она увидела в его глазах боль, но она тут же исчезла. — Отец говорил обо мне? — резко спросил он. Очевидно, упоминание о Джералде было для Эндрю неприятным. — После того, как ты уехал, я иногда его навещала, — тщательно подбирая слова, ответила Джен. — Приносила ему пироги, печенье. Джералд любил сладкое. — Помолчав, она добавила: — Он не упускал тебя из виду все время. Для нее самой было невыносимо слушать рассказы старика о том, с какой стремительностью Эндрю делает успехи. Ведь своей карьере тот предпочел ее, Джен… Но Джералд был так одинок и к тому же добр к ней! После отъезда Эндрю они словно оказались связанными одними невидимыми узами. Оба думали об Эндрю, хотя ни Джералд, ни Джен никогда не говорили об этом вслух. Когда приезжал Ноа, старший сын Джералда, ее визиты стали реже. А потом Джералд попал в больницу… А Ноа словно сгинул, так ни разу и не навестил отца. И тогда Джен постаралась, как можно чаще заезжать к старику. — Не упускал меня из виду… — словно не веря, повторил Эндрю. — Он мне ничего не сообщал. Они вышли из конюшни. Следуя за Эндрю, Джен подошла к загону. — Так почему ты все-таки вернулся? — спросила Джен, глядя на черную птичку с красными крыльями, перелетающую от куста к кусту. Помолчав, Эндрю наконец ответил: — Скачки — это не только головокружительный восторг и упоение. Спроси у Люси, спроси про «Шепчущий дуб», а это одно из лучших мест, где мне довелось побывать. Я устал от оборотной стороны скачек. Кажется, что все так любят лошадей! Но это до тех пор, пока они приносят доход. А потом… При этом все делают вид, что так и надо. Все хотят видеть мир в розовом свете, и никто не хочет разбираться в том, что кроется за этим внешним великолепием. — Эндрю прислонился к ограде и вздохнул. — Когда я понял, что больше не могу закрывать глаза на некоторые вещи, я решил, что пора с этим заканчивать. — То есть, если я тебя правильно поняла, ты хочешь искупить свои грехи? Решил, что пора изменить мир? Кто-то, несомненно, скажет, что ты молодец. Но найдутся и такие, которые обзовут тебя дураком. — Изменить мир? Нет. Для начала я хочу измениться сам. Да и кому, какое дело, что для этого я решил забиться в дальний угол и начать именно с него? — Верно говоришь. Все стараются справляться со своими проблемами, но каждый по-своему. И когда же ты понял, что пора уходить? Слова Джен словно повисли в воздухе, сразу напомнив обоим о том сентябрьском утре, когда Эндрю ушел в школу, чтобы уже не вернуться обратно. А ведь он обещал, что приедет за ней! Что она никогда не останется одна! Часто, особенно в первое время, Джен задавалась вопросом: почему Эндрю даже не попытался объяснить ей все? — Когда я это понял? — повторил Эндрю каким-то безжизненным голосом. — Когда мне пришлось усыпить годовалого жеребенка, потому что малыш не обещал вырасти в первоклассную скаковую лошадь, как ожидали его хозяева. Чудесный гнедой жеребенок… — Он повернулся и посмотрел ей в глаза. — Вот тогда я и понял, что пора уходить. Джен проглотила вставший в горле ком. Как бы сильно Эндрю ни был перед ней виноват, сейчас она не могла испытывать к нему ничего, хроме сочувствия. — Ты поступил правильно, — произнесла она, чтобы сказать хоть что-нибудь. — Достаточно с меня юношеских восторгов… — покачал головой Эндрю. — Я заработал вполне достаточно на невинных животных. Теперь хочу одного — покоя. Хочу делать то, что принесет пользу другим. Настоящую пользу, Джен, а не деньги. Страсть, звучавшая в его словах, задела в ней какую-то чувствительную струну. Но разум тут же напомнил Джен о ее же опасении, что, немного пожив на ранчо и обретя душевный покой, мир скачек снова поманит Эндрю к себе. Что, если он просто переживает какой-то внутренний кризис, испытывает какой-то внутренний надлом? — Так вот почему ты вернулся… — как бы подытоживая его рассказ, тихо сказала Джен и оглядела заброшенное ранчо. — Только сдается мне, ты недооценил, сколько труда тебе придется сюда вложить, чтобы здесь снова можно было жить. — Я и не собираюсь делать все здесь в одиночку. Конечно, у меня достаточно средств, чтобы вести дела самостоятельно, но мне хочется привлечь и других. — Эндрю взял ее руку в свою. — Ты даже не представляешь себе, как легко стало у меня на душе, когда я принял решение. А затем мне вдруг подумалось, что я могу разделить все свои планы с другими людьми. Может, и Ноа заинтересуется и осядет здесь, когда его служба подойдет к концу?.. У Джен не было слов. Уже в который раз она мысленно задавалась вопросом: почему Эндрю вообще нужно было покидать ранчо? Старик Джералд был не в состоянии следить за фермой, как она того требовала, и, однако же, он отказывался ее продавать. Все надеялся, что его сыновья, наконец поймут ценность этой земли. К несчастью для старика, Ноа избавился от своей доли, как только ему представилась такая возможность, а Эндрю вернулся сюда лишь сейчас, после смерти отца… А может, в этом и крылась настоящая причина, почему Эндрю решил здесь осесть, — надеялся таким образом загладить свою вину перед Джералдом? — Ты когда-нибудь сожалел о своих решениях? Но едва прозвучал этот вопрос, как Эндрю выпустил ее руку, обвел взглядом пустой загон. Сожалел ли он? До недавнего времени он даже не думал об этом, но сейчас, видя перед собой красивую женщину, вспомнив очаровательную девушку, которую когда-то знал, Эндрю вдруг подумал, что все могло сложиться иначе. Он мог бы попытаться завоевать ее снова, наладить с ней отношения. Вот только у отца ему уже не попросить прощения… — Я не имею привычки рассуждать на тему «что, если бы», когда решение уже принято, — ответил Эндрю, понимая, что чуть-чуть лукавит. — И какой смысл в сожалениях? Прошлое нельзя изменить. — Но умный человек хотя бы извлекает урок из своих ошибок, — настаивала Джен. — Можешь ли ты сказать это о себе? Она сдунула прядь волос, щекочущую ей щеку, однако та снова вернулась к уголку губ. Джен нетерпеливо заправила ее за ухо. Эндрю наблюдал за ее движениями как зачарованный. За столько лет этот жест Джен нисколько не изменился… Он улыбнулся и тряхнул головой. — Кажется, я не очень-то рьяно исполняю свои обязанности. Значит, так. Вон там, — он кивнул, — я собираюсь сделать новый загон. Рядом будут навесы, чтобы лошади могли укрыться там от непогоды. — А что ты собираешься делать с домом? Старый дом совсем обветшал и не годился для жилья. Конечно, там можно было сделать ремонт — мебель и все вещи остались на своих местах. Честно говоря, требовалось разобрать эти вещи, но Эндрю пока не мог собраться с духом, чтобы переступить порог бывшей спальни отца. — А что мне остается? — пожал он плечами. — Сделаю ремонт. — Ты хочешь успеть сделать его до вечеринки?.. Эндрю провел рукой по волосам. Да уж, работы непочатый край! Но Эндрю был только рад, что ему приходилось работать с утра до вечера, — заваливаясь спать, он почти сразу засыпал, не думая ни о чем. — Хотелось бы, но боюсь, не хватит времени. Зайдем внутрь? — предложил он. Джен смотрела, как Эндрю поднимается на веранду. Он вдруг повернулся к ней и поднял брови. Она почувствовала, что внутри нее все тает… — Джен? — удивленно спросил Эндрю. — Давай заходи, обсудим детали вечера. «А стоит ли? — задала себе вопрос Джен. — Этот дом хранит слишком много памятных и болезненных воспоминаний». — Ты знаешь… — Она принужденно рассмеялась. — У меня еще есть кое-какие дела. Я, пожалуй, пойду. Эндрю внимательно взглянул на нее: — Ясно. Но ты хотя бы возьмешься за организацию вечеринки? Разве она могла ему отказать? Ведь в глубине души Джен уже давно знала, что обязательно согласится. — Да, думаю, я возьмусь за это дело, — после небольшой паузы, чтобы со стороны могло показаться, что она обдумывает этот вопрос, кивнула Джен. — Спасибо, — улыбнулся Эндрю. — Тогда нам нужно обсудить меню и стоимость твоих услуг. Может, поговорим об этом прямо сейчас, если у тебя есть еще пара минут? Я не задержу тебя. Если бы он только знал, как страстно ее тянет в этот дом! Но Джен понимала: если она уступит своим желаниям, то совершит ошибку. В ее памяти еще был свеж эпизод, произошедший в седельной. Ей нужна передышка. Нужно успокоиться, заново привыкнуть к Эндрю, чтобы от перспективы вновь остаться с ним наедине ее не переполняло сладостно-тревожное и волнующее чувство. — Думаю, нам лучше встретиться в другой раз. — Может, за ужином? Например, завтра? — Тогда, может, нам лучше встретиться в городе? — предложила Джен. — Например, мы могли бы обсудить все в ресторане. — Хорошо, — согласился Эндрю. — Я заеду за тобой… — Встретимся в ресторане, — перебила его Джен. — Как насчет «Папы»? Он все еще на месте. В конце концов, это деловая встреча, а не свидание. — Как скажешь. В шесть тебя устроит? Когда Джен вошла в ресторан, Эндрю уже сидел за столиком у окна со стаканом какого-то напитка. Оглядев быстрым взглядом зал, Джен неожиданно поняла, что, избрав для встречи общественное место, она избежала одной опасности, но зато навлекла на себя другую: завтра все будут знать, что она ужинала в ресторане с Эндрю. Но что сделано, то сделано. Она опустилась на стул напротив. — Ты рано. Эндрю поднял голову и улыбнулся: — Приехал по делам. Возле их столика появилась Линда Бриггс и поставила перед Джен стакан. — Эндрю заказал тебе «Доктор Пеппер», — объявила она со стальными нотками в голосе. — Спасибо, Линда. Как дела у Меган? Оправилась от простуды? — Еще не совсем, но она идет на поправку. Джен не могла не заметить, что Линда встала к Эндрю вполоборота. Непонятно. Неужели Эндрю успел ее уже чем-то рассердить? По крайней мере, атмосфера показалась ей слегка напряженной. — Готовы, уже чего-нибудь заказать? Джен перевела взгляд на Эндрю. Он сидел, откинувшись на спинку стула. Вид у него был расслабленный. — Тебе по-прежнему все равно, что есть? Джен сделала заказ. Линда что-то написала в блокноте, кивнула и удалилась на кухню. — Не понимаю, чем я заслужил такое отношение, — пробормотал Эндрю, беря свой стакан. Сделав глоток, он поставил его на стол. — Линда не выказывала ни малейшего раздражения, когда я только что вошел, но стоило мне спросить, какой напиток ты предпочитаешь, она захлопнулась, как устрица в своей раковине. Ты ведь не разлюбила «Доктор Пеппер», верно? Джен сразу поняла причину такой немилости. В детстве она и Эндрю дружили с ее сыном Доусоном. И пусть все они уже давно выросли, Линда не могла не волноваться о сыне: Когда Эндрю уехал, всему городу стало известно, как переживала Джен. Помня об этом и переживая за нее, гадая, что значит эта их встреча после стольких лет разлуки, Линда испытала тревогу за девушку. И так было всегда — жители Ларч-Валли были одной большой дружной семьей. Вот одна из причин, почему Джен не уехала отсюда вместе с родителями. Просто потому, что знала — ей есть к кому обратиться за помощью. Линда вернулась вместе с заказом, поставила его на стол и, бросив еще один настороженный взгляд на Эндрю, ушла, не проронив ни слова. — Хочешь знать, чем заслужил такое отношение? — хмыкнула Джен, глядя на недоуменно нахмуренное лицо Эндрю. — Уж слишком долго тебя здесь не было. — Шутишь? — Рука Эндрю замерла на столе. Вилку он так и не взял. — Ты просто забыл одну вещь. Ларч-Валли — город небольшой, новостей немного, поэтому память у людей хорошая. — Это относится и к тебе? В животе у нее что-то сжалось. — Особенно ко мне, — медленно произнесла Джен и поспешила добавить: — Не сердись на Линду. Она… — Джен замялась и все же выпалила: — Когда-то она хотела видеть меня своей невесткой. — Женой Доусона?! — Эндрю вытаращил глаза. Джен подняла брови, пожала плечами и как можно небрежнее спросила: — А что тут такого? Или ты ревнуешь? — Нет, конечно нет. — Эндрю отвернулся. — Жаль, — пробормотала Джен, а затем уже громче добавила: — Я пошутила. Думаю, Линда просто переживает за меня и считает, что мне нужна защита. — Здесь я, пожалуй, с ней соглашусь. — И напрасно. Я давно уже твердо стою на ногах. Ладно, оставим этот разговор и поговорим лучше о твоем вечере, раз уж именно из-за него мы здесь. Бизнес, прежде всего. — И только? — Исключительно, — твердо сказала Джен, вытаскивая блокнот. — Я не собираюсь жить прошлым. Да и к чему это нужно? У тебя уже давно своя жизнь. У меня своя. — Верно, все именно так, как ты говоришь, — медленно произнес Эндрю. Джен ощутила прилив разочарования. — Что ж, давай перейдем к делу. — То есть ты согласилась мне помочь только потому, что получишь от этого выгоду?! Джен прямо встретила его взгляд: — Да, я сделала это исключительно из деловых соображений. Ни о каких чувствах речи быть не может. У Эндрю на щеке дернулся мускул, но он промолчал. Джен вытащила ручку и написала в блокноте: «Меню». Почти сразу ладонь Эндрю легла на ее руку. Джен подняла взгляд и замерла, прочтя в его глазах гнев, досаду и… благодарность. Было в его глазах и еще что-то, отчего сердце у нее, словно перевернулось в груди. — Только бизнес, Джен? — мягко спросил Эндрю. — Боюсь, что да, Дрю, — опустила глаза Джен. В этот момент к ним снова подошла Линда, держа в руках пиццу, от которой исходил ароматный запах томатов и расплавленного сыра. Эндрю убрал руку и, глядя Линде в глаза, ясно произнес: — Спасибо, миссис Бриггс. Линда слегка оттаяла. — Не за что. Если что — зовите. — Она повернулась и что-то пробормотала себе под нос. — Дети! — донеслось до них. Джен положила кусок пиццы себе на тарелку. Эндрю последовал ее примеру. — Ты слышал? — со смешком спросила Джен, надеясь разрядить обстановку и не начинать разговор, который, без сомнения, всколыхнет все горькие воспоминания. — Как ты думаешь, сколько нам еще ходить в «детях»? — Да, славные были деньки, — не отвечая на ее вопрос прямо, задумчиво произнес Эндрю. Джен поднесла оливку ко рту. — Не надо, Дрю. — Да ладно тебе! Почему бы не вспомнить? Сколько раз мы приходили сюда поесть пиццу после школьных танцев или после кино? — Он кивнул на ее тарелку. — Ты вон до сих пор ешь сначала все, что лежит сверху, и, рискну предположить, только потом очередь доходит до теста. Джен усмехнулась помимо воли. Уж лучше пусть поиздевается! Не хватало только разрыдаться от воспоминаний, от которых и так щиплет глаза. — Ты прав, что уж тут говорить? Славные были деньки. — Она снова сосредоточилась на пицце. — Кстати, кинотеатр закрыли. И средняя школа, в которой мы раньше учились, переехала. Времена меняются. — Меняются не только времена, но и люди. Джен проглотила кусок и только тогда осознала, что Эндрю до сих пор не притронулся к пицце. — И ты тоже изменился? Хотя, судя по тому, что ты вернулся сюда, ты должен был измениться. Но как ты правильно подметил, никто не стоит на месте. И я тоже изменилась. — В этом я тоже нисколько не сомневался, — кивнул Эндрю и откусил кусок пиццы. Джен несколько секунд смотрела, как он ест, прежде чем поняла, что не только Эндрю был объектом изучения — несколько посетителей ресторана то и дело бросали на них любопытные взгляды. Джен улыбнулась, всем своим видом демонстрируя: в том, что люди видят ее и Эндрю ужинающими вместе, нет ничего удивительного. — Джен, послушай, что бы между нами ни было в прошлом, когда-то мы были друзьями. Почему мы не можем стать ими снова? В словах Эндрю был смысл, не могла не признать Джен. А вечеринка лишь докажет, что их свидание носит чисто деловой характер. — Итак, дело. Ты хочешь, чтобы угощение можно было есть руками? И ничего сверхизысканного, так? — Верно. — Горячие, холодные закуски? Десерт? — Обязательно, — кивнул Эндрю. — Но здесь я предоставлю тебе свободу действий, так как из нас двоих профессиональный кулинар — ты. — Он улыбнулся. — Это было твое призвание. Джен ощутила укол боли. Вряд ли Эндрю догадывается о том, что смерть Джералда сказалась и на ней. Ведь она привыкла считать и Эндрю, и Ноа, и Джералда частью своей второй семьи. Она вспомнила те дни, когда приносила с собой какую-нибудь выпечку и Ноа во всеуслышание заявлял, что женится на Джен ради ее пирогов. Конечно, он шутил, ведь все прекрасно знали, что Джен была девушкой его брата… — Помнишь, как Ноа однажды решил испечь яблочный пирог? — Это когда братец решительно отверг твою помощь? — рассмеялся Дрю. — А как же! Мы, конечно, съели его так называемый «пирог», только чтобы не обидеть, хотя яблоки были сыроваты, а тесто жесткое, как залежавшийся хлеб. — Ему бы положить туда сметану — получилось бы куда вкуснее. Они улыбнулись друг другу при этом воспоминании. Оно вызвало столько эмоций, что Джен поспешила опустить глаза, боясь, что они ее выдадут. Улыбка Эндрю померкла, но он был не в силах отвести от нее взгляд. Джен всегда была привлекательна, но теперь, когда в ней появилась какая-то внутренняя сила, она стала совершенно неотразима. Первое время, когда Эндрю только уехал из города, ему очень сильно ее не хватало. Со временем он стал скучать по Джен меньше. Или, по крайней мере, сумел убедить себя в этом. Однако сейчас, когда она была рядом, он понял, что обманывал себя. Джен по-прежнему влекла его к себе, как никакая другая женщина. — Ты упомянула, что навещала… моего отца. Как часто? — Не так уж и часто. — Джен помолчала. — Он был одинок. И очень сильно скучал по тебе. Хочешь, расскажу? Может, тебе от этого станет легче. Эндрю сжал в руке салфетку и бросил ее на стол. — Как, интересно, мне станет от этого легче? — Я имею в виду… Ты, наверное, скучаешь по нему. Мы могли бы о нем поговорить… Эндрю улыбнулся, но улыбка у него вышла горькой. — Вот что! Я действительно ценю твое участие, Джен, но давай не затрагивать в наших разговорах моего отца, хорошо? — Могу я поинтересоваться — почему? Эндрю поднялся из-за стола, вытащил из кармана несколько купюр и бросил их на стол. — Видишь ли, Джералд Ларами ни разу не предпринял даже попытки поинтересоваться, как у меня идут дела, после того, как я покинул город. Не дожидаясь ее ответа на это высказывание, Эндрю направился к выходу и скрылся за дверью. Глава 4 Джен поспешно схватила свою сумочку и блокнот. Такая реакция со стороны Эндрю могла означать лишь, что смерть отца задела его сильнее, чем она думала. Она мысленно вернулась к первому дню после похорон Джералда. Ноа уже уехал, и Эндрю остался один. Она хотела его утешить, но он лишь отмахнулся от нее. Может, оттого, что еще не примирился со смертью отца, а вовсе не потому, что не хотел ее видеть?.. Выбежав из ресторана, Джен, не сбавляя шага, последовала за ним. — Дрю, подожди! Эндрю замедлил шаги, но не остановился. Джен смогла поравняться с ним уже в парке, когда Эндрю тяжело опустился на скамейку и уставился невидящим взглядом на распускающиеся почки деревьев. С детской площадки раздавались смех и скрип качелей. Не зная, что сказать, Джен просто села рядом с ним. — Что-то многовато воспоминаний за один вечер, не правда ли? — наконец прервала молчание Джен, наблюдая за Эндрю краем глаза. Мужчина беззвучно вздохнул. Плечи его поднялись и снова обмякли. — Похоже на то. Джен грустно улыбнулась: — Может, нужно было остановиться на обсуждении меню вечера? Его взгляд был по-прежнему устремлен вдаль. — Без сомнения. — Знаешь, Дрю, — неожиданно вырвалось у Джен, — я была так зла на тебя! — Догадываюсь. — Это потому, что ты причинил мне боль. Эндрю вздрогнул, и Джен поняла, что ее слова достигли цели. — Но все осталось в прошлом, — добавила она. — И я очень хочу стать твоим другом. — Я так надеюсь на это… Пусть не все воспоминания приятны, но нас действительно связывало много хорошего… Только вот о моем отце говорить не будем! — твердо заявил Эндрю. — Ну, хорошо, — кивнула Джен, — давай займемся меню. Предлагаю сначала составить предварительный список блюд. Пожалуй, я сама займусь им. А тебе останется лишь его одобрить. Идет? — Меня это устраивает. — Тогда будем считать, что договорились. Ну ладно. — Джен встала. — Спасибо за ужин. Пожалуй, я пойду. Эндрю поднялся следом за ней: — Извини, что так вышло. Я имею в виду, в ресторане… Не знаю, что на меня нашло… Джен лишь кивнула. Она-то знала, что именно на него нашло, но, пока Дрю не готов признаться в этом, все ее усилия вызвать его на разговор о Джералде бесполезны. Джен не была уверена, что выбрала подходящий цвет для отделки — шоколадно-коричневый, но что сделано, то сделано. Она обвела придирчивым взглядом алую стену и белый потолок. В кухне все еще был погром, но Джен хотела уже сегодня выкрасить стены. Когда рабочие закончат настилать пол в зале будущего кафе, — а начать они должны уже на следующей неделе, — сразу можно будет приступать к отделке. Вздохнув, Джен подняла валик, окунула его в краску и принялась за работу. Она уже покрасила половину стены, когда в дверь постучали. — Закрыто! — крикнула она, но стук не прекратился. Джен досадливо отложила валик и направилась к двери. — Извините, но мы временно… — Не работаете. Да, я помню, — раздался знакомый голос. На улице стоял Дрю. Уличные фонари только-только включили, и высокая фигура тонула в полумраке. Он улыбался ей немного кривоватой улыбкой, и Джен опустила глаза, чтобы скрыть вспыхнувшую в ней радость. Непонятно, с чего это она так радуется? Ее связывает с Дрю только бизнес! Чтобы не искушать судьбу, она послала Эндрю составленное меню по электронной почте, лишь бы, не встречаться с ним еще раз. И вот теперь — пожалуйста! Он сам пришел к ней! Эндрю вошел и оглядел царящий внутри беспорядок. Джен на секунду пожалела, что на ней старая одежда, к тому же еще вся в краске! Но, в конце концов, что тут такого? Не красить же стены в вечернем наряде! — Тебе что-то нужно? Ее слова прозвучали слегка вызывающе — Джен хотела скрыть невольную досаду за то, что он застал ее в таком виде. — Вообще-то я зашел, чтобы лично выразить свою благодарность. Джен передернула плечами, начавшими побаливать после дня работы. Когда Джон, маляр, позвонил и сказал, что его дочь попала в аварию и лежит в больнице, Джен, не колеблясь ни секунды, сказала, что, конечно, он может не приходить. А чтобы не отступать от намеченного графика, сама взялась за покраску. Нужно поскорее здесь все закончить, чтобы открыть заведение. Присутствие Эндрю означало задержку в работе. — Благодарность? За что? — Джен слегка нахмурилась, надеясь, что не глазеет на Эндрю, как влюбленная девица на своего кумира. Решив, что лучше себя чем-нибудь занять, она повернулась к стене. — За все те блюда, что ты оставила на ранчо, чтобы я мог попробовать. — Эндрю остановился рядом со стремянкой. Джен прилагала массу усилий, чтобы не обращать на него внимания. Сегодня на Эндрю была рубашка цвета хаки, которая каким-то непостижимым образом придавала его глазам золотисто-зеленый оттенок. — Ну и как, сделал окончательный выбор? — Ага. — Он похлопал себя по карманам джинсов, и она невольно залюбовалась им. — Нашел. Должен признаться, ты принесла так много, что избавила меня от необходимости готовить пару дней. И уж конечно, эту еду нельзя сравнивать с моими ежедневными макаронами с сыром. Джен кивнула, продолжая водить по стене валиком. — Всегда пожалуйста! Окончательный список положи вон туда. — Она кивнула подбородком, указывая на место, где он мог оставить лист. — Я взгляну, когда закончу. — Закончишь? — В его голосе прозвучало отчетливое удивление. — Ты хочешь все закончить сегодня же? Но ведь уже девять часов!.. — Я хочу закончить хотя бы один слой, чтобы к завтрашнему дню он высох. Необходимо нанести, по меньшей мере три слоя, — объяснила Джен. — Я думал, ты заключила договор со строительной фирмой. — Так и есть. — Тогда почему ты выполняешь их работу? Джен отошла назад, заметила пропущенное место и вернулась к нему. — Я не «выполняю их работу», а помогаю. Чем раньше работа будет закончена, тем скорее я откроюсь. — Понятно. Все дело в деньгах. Джен почувствовала себя уязвленной. Поджав губы, она заработала валиком еще энергичнее. — У маляра, который должен выполнить эту работу, дочь попала в аварию и лежит в больнице. Он просто отпросился на несколько дней. — Что-то серьезное? — Не думаю. Но сам понимаешь, как можно работать, беспокоясь о собственном ребенке, попавшем в больницу? — Что-что, а лентяйкой ты никогда не была. — Спасибо. — И ты всегда готова прийти на помощь. Джен передернула плечами. В этом не было ничего необычного. Случись какая-нибудь беда с ней, она нисколько не сомневалась, что могла бы рассчитывать на помощь соседей. — Судя по всему, ты слишком долго прожил в местах, где не привыкли помогать друг другу. — Может, ты и права. Несколько секунд стояла тишина, а затем он произнес: — Могу я предложить тебе свою помощь, Джен? От звуков этого тихого, проникновенного голоса в ней все задрожало. Ну почему Эндрю до сих пор имеет над ней такую власть?! — Спасибо за предложение, но, думаю, я сама со всем справлюсь. — Нисколько не сомневаюсь. Их взгляды встретились. В эту минуту его глаза казались больше зелеными, чем карими, обрамленными длинными черными ресницами, но хуже всего было то, что она прочла в них понимание… Молчание затянулось, и внутри нее что-то дрогнуло. Ей не нужны, ни его сочувствие, ни понимание! Она будет просто дурой, если снова впустит этого мужчину в свою жизнь! — Вообще-то я пришел не только затем, чтобы выразить свою благодарность, — нарушил тишину Эндрю. — Я пришел просить тебя о небольшой услуге, это касается моего вечера. — Какое-нибудь особенное блюдо? — стараясь не опускать взгляда на его губы, предположила она. — Рецепт. Я подумал, это может стать дополнением… Джен выпрямилась. И сразу вздохнула немного свободнее. — Хочешь сказать, в моем меню чего-то не хватает? — Речь не об этом, — быстро сказал Эндрю. — Эта просьба носит скорее личный характер. Дело в том, что я наткнулся на него, проводя ревизию на кухне. Я подумал, что если кто и сможет разобраться в том, что там написано, то это ты. — Эндрю вытащил из кармана небольшой листок бумаги и протянул его ей. — Одно из любимых лакомств Джералда. — Голос Эндрю звучал ровно, но Джен знала, какого труда ему вообще стоило заговорить об отце. Она опять отложила малярный валик, взяла из рук Эндрю листок бумаги и пробежалась взглядом по поблекшим от времени строчкам, написанным от руки. — Это все? Рецепта, в классическом понимании этого слова, здесь не было, указывались лишь ингредиенты. Ни слова о том, как готовить, сколько чего брать… — Боюсь, что да. Конечно, рецепт неполный, но я подумал, что такой хороший кулинар, как ты, сумеет разобраться. Видишь ли, мне кажется, что это рецепт мамы. Она на день рождения Джералда готовила какой-то особенный пирог, насколько я помню — черничный. Мне бы очень хотелось снова его попробовать… Джен еще раз пробежала глазами по неровным строчкам и честно ответила: — Даже не знаю, что тебе сказать, Дрю. Я постараюсь. Только хочу предупредить заранее, что вкус с возрастом меняется… — Я верю, ты справишься. — Не глядя себе под ноги, Эндрю сделал шаг вперед и нечаянно задел ногой стремянку. Ведро с краской, которое висело перед Джен на крючке стремянки, закачалось, и она инстинктивно нагнулась, чтобы схватить его. Однако, сделав эти слишком резко, потеряла равновесие и в следующий миг поняла, что падает. Джен непроизвольно зажмурилась, но падения так не произошло — она попала в кольцо крепких мужских рук. Открыв глаза, Джен натолкнулась на взгляд Эндрю. Сразу вспомнилась их встреча в седельной — и молодую женщину словно окатило теплой волной. Она снова была в его объятиях… Эндрю опустил взгляд на ее губы, которые тут же слегка приоткрылись. «Сейчас он меня поцелует», — мелькнуло у Джен в голове, и в следующий миг губы Эндрю накрыли ее рот. Джен слышала отдающийся в ушах звук гулко стучащего сердца, которое словно выпрыгивало из груди. Эндрю, должно быть, тоже его слышит, сжимая ее в своих объятиях. Но это уже не имело никакого значения. Теперь самым главным были его твердые, настойчивые губы, которые призывали ответить на его поцелуй. Как будто она могла не ответить! Эндрю высвободил одну свою руку, и Джен почувствовала ее тяжесть на своих плечах, а затем его горячие пальцы легли на прохладную кожу у основания шеи. А в следующую секунду Джен уже стояла, прижавшись к его телу. Ладонь Эндрю сначала заставила Джен слегка поднять голову, а затем его пальцы погрузились в ее волосы. А Джен уже с жадностью впитывала в себя вкус его губ, который, как она думала, давно вычеркнула из памяти. Как она ошибалась!.. Стоило их губам встретиться, и ее память мгновенно пробудилась. Раздался негромкий вздох, а затем эти губы, которые всегда дарили ей ни с чем несравнимое наслаждение, оторвались от ее рта и прижались к ее виску. — Джен, — прошептал Эндрю, и глаза Джен закрылись. Находиться в его объятиях, вдыхать его запах, чувствовать его руки на своем теле… Даже в прошлом ей еще никогда не было так хорошо. Невозможно было описать, какие чувства она испытывала в эту минуту. Как будто они никогда не расставались… Не расставались? И в эту секунду Джен вспомнила. Они расставались! И ушла тогда не она, а он! Джен рванулась из его объятий. Как же быстро она все забыла! Как же мало потребовалось времени, чтобы она снова, как наивная глупышка, а не взрослая, самостоятельная женщина, поддалась чарам Эндрю. И это после того, что она себе обещала?! Все еще ощущая прикосновение его рта, Джен облизала губы, надеясь таким образом избавиться от его вкуса. — Джен, — произнес Эндрю, и ей почудились в его голосе сочувствующие нотки, что, конечно, только еще больше подлило масла в огонь. — Зачем ты это сделал, Дрю? — спросила она, стараясь говорить спокойно, хотя внутри нее все дрожало. — Я должен был узнать… Джен судорожно глотнула, неожиданно ощутив прилив непонятного страха и любопытства. — Узнать что? — потребовала она, когда молчание стало невыносимым. — Должен был узнать, тот ли вкус у твоих губ, каким я его запомнил. Дрожь вновь прошла по ее телу, и надежда опять вспыхнула в ней. — И что?.. — И я не ошибся. Джен показалось, что Эндрю неохотно признал этот факт, словно надеялся на обратное. — Ты бросил меня! — Слова вырвались прежде, чем Джен успела прикусить язык. — Я не забыла. — Как и я… — Я согласилась помочь тебе организовать этот вечер по двум причинам, — вдруг затараторила Джен, словно в чем-то оправдываясь. — Во-первых, это действительно прекрасная реклама для меня. А во-вторых… то, что ты задумал, здорово! — воскликнула она. — И я хочу принять в этом участие и оказать хоть какую-то помощь. — Джен, я… — Я еще не закончила. — Джен собралась с духом. — Но это ничего не значит! Я не буду для тебя удобным средством, если ты задумал использовать меня для каких-то своих дальнейших планов! На скулах Эндрю заиграли желваки. — Ты никогда не была для меня «удобным средством», — отрывисто произнес он и отвел глаза. — Я знаю, что оскорбил тебя когда-то… — донеслись до Джен его слова. — Но поверь, сейчас у меня даже в мыслях не было оскорбить тебя или воспользоваться тобой. Просто… ты прекрасный кулинар. Это раз. А вторая причина заключается в том… мне вдруг пришло в голову, что ты была ближе моему отцу, чем я сам, и что тебе удастся приготовить то, что любил Джералд. — Понятно. Ты решил: раз я женщина, значит, ты можешь легко сыграть на моих чувствах? — Ты опять не права, — покачал головой Эндрю. — Я имел в виду только то, что сказал. У тебя очень доброе сердце, Джен, и в память о Джералде… И эти слова тронули Джен. — Для тебя так важен этот рецепт? — тихо спросила она. — Это всего лишь черничный пирог… Эндрю ответил не сразу. Он подошел к прилавку, где раньше стояла касса, и провел пальцем по пленке, оставив на слое строительной пыли дорожку. — Ранчо «Тихая вода» — это мой дом, Джен. Он хранит много воспоминаний, которые не отпускают меня. Сначала мне придется вновь все пережить, пропустить через себя то, что связано с отцом… Только так я смогу освободиться от прошлого, а затем уже начать думать о будущем. Джен кивнула. Да, она понимала, что имел в виду Эндрю: невозможно смотреть в будущее, не разобравшись с тем, что удерживает тебя в прошлом. Но чего стоила ему эта просьба! Тот Дрю, которого она знала, никогда не просил о помощи — просто не мог. — Ты можешь на меня рассчитывать, — наконец произнесла Джен. — Я сделаю все, что в моих силах, но на чудо не надейся. — Конечно. — Тень облегчения промелькнула на его лице. — Я прекрасно понимаю, что и так прошу слишком много. Вопрос в том, почему она продолжает выполнять все его просьбы. Неужели она сходит с ума? Эндрю всегда только и делал, что следовал своим желаниям. Но молодая женщина не могла не признаться самой себе, что и ее очень заинтересовал этот рецепт. Что же такого в нем особенного, почему этот пирог так сильно любил Джералд? К тому же ее профессиональное любопытство тоже было подогрето — справится она или нет? — Хорошо, можем считать, что договорились. — Она решительным шагом двинулась к стремянке. — Раз мы все решили, тебе лучше уйти. Мне бы хотелось закончить работу до полуночи. — Спасибо, Джен. Его голос проник в самое сердце. Джен зажмурилась и, чувствуя на спине взгляд Эндрю, не оборачиваясь, произнесла: — Рано еще меня благодарить. Я пока даже не знаю, с чего мне начать. Но расходы ты оплатишь мне в любом случае. — Само собой. Джен даже вздрогнула, услышав голос Эндрю над своим ухом, — она так усердно макала валик в краску, что не слышала, как он приблизился, лишь почувствовала его ладони на своих плечах. Он слегка повернул ее лицо к себе и коснулся губами ее лба. — Спасибо, — еще раз повторил Дрю, отпустил Джен и вышел. Глава 5 Джен решила, что неплохо накануне вечеринки поближе познакомиться с кухней ранчо — это раз. А во-вторых, она привезет с собой необходимые продукты для блюд, которые задумала как угощение для гостей. В тот день, когда Джен собралась ехать на ранчо «Тихая вода», она закончила красить стены только в четыре часа, поэтому добралась до места, когда уже близилось время ужина. Перемены, произошедшие на ранчо с момента последнего приезда Джен, были значительными и бросились в глаза, когда она только свернула на подъездную дорожку. Покосившаяся ограда вокруг загона была выправлена, в ней больше не зияли дыры, а белый цвет недавно нанесенной краски бросался в глаза издалека. Лужайка вокруг дома впервые за много лет была обработана, и молодая нежная зелень пробивающейся к солнцу травы приятно радовала глаз. В общем, ранчо больше не выглядело заброшенным и неуютным. Дверь в дом была приоткрыта, и Джен не стала стучать, а сразу вошла. Сумка с продуктами оттягивала ей руку, поэтому она сразу положила ее на стол и огляделась. Увы, изменения, которым ранчо подверглось снаружи, не затронули пока сам дом. Несмотря на заверения Эндрю остаться здесь навсегда, обстановка дома свидетельствовала об обратном — все говорило о временности жилища. Впрочем, это не ее дело! Пожав плечами, Джен снова вышла к машине. Ей есть о чем беспокоиться, помимо того чтобы ломать голову над тем, останется Эндрю здесь или нет. У нее на носу вечеринка, и она должна приложить все силы, чтобы гости остались довольны угощением. Джен вытащила из машины еще одну сумку, в которой лежала одноразовая посуда, и понесла в дом. Она уже шла с последней коробкой, когда из-за угла конюшни показался Эндрю. Ее сердце пропустило удар и как будто перестало биться. Судя по его внешнему виду, он целый день провел за работой. Ботинки и одежда были в пыли и разводах грязи. Коричневая ковбойская шляпа надвинута на глаза, чтобы защититься от по-прежнему яркого весеннего солнца. Эндрю выглядел как обыкновенный рабочий, но, боже мой, и в таком виде, как же он был сексуален! Джен распрямила плечи и чуть вздернула подбородок, напомнив себе, что тот их поцелуй в пекарне был единственным и больше она не позволит этому случиться. Дружба и только дружба, ничего более. — Привет! — дружелюбно улыбнулась Джен. — Я тут кое-что привезла. Надеюсь, ты не будешь возражать, что я немного похозяйничала у тебя? Она бросила на него быстрый взгляд и отвернулась, чувствуя, как по щекам ее разливается румянец. Губы у нее пересохли, и она незаметно облизнула их. Ну почему его близость оказывает на нее такое воздействие? Почему стоит ей увидеть Эндрю, как все мысли о делах улетучиваются у нее из головы и ей требуется неимоверное усилие воли, чтобы не пялиться на его губы, вспоминая его поцелуй, его руки на своей талии и… — Все в порядке, — ответно улыбнулся Эндрю. — Я нисколько не возражаю, что ты немного похозяйничала, но можно было позвать меня — я бы помог. Эндрю поравнялся с ней и взял коробку у нее из рук, предварительно открыв дверь и придержав ее для нее. В доме, поставив коробку на стол, он повернулся к ней. Прежде чем он успел что-либо сказать, Джен быстро произнесла: — У меня есть готовые говяжьи отбивные. Надо лишь полить их соусом и разогреть. — Не возражаешь, если я сначала приму душ? — Эндрю оглядел себя. — Не могу же я садиться за стол в таком виде! Это естественное замечание сразу вызвало перед ее глазами образ обнаженного Эндрю, стоящего под струями воды… — Конечно, — выдавила из себя улыбку Джен, надеясь, что голос не выдает ее эмоций. — Можешь не торопиться. Эндрю снял ботинки, оставил их у двери и в носках направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Джен ничего не могла поделать со своими глазами, которые не желали никуда смотреть, кроме как на высокую худощавую мужскую фигуру, узкие бедра, обтянутые джинсами, длинные сильные ноги… И лишь когда шаги Эндрю стихли, Джен позволила себе облегченно выдохнуть. Она открыла ящик, в котором когда-то лежали столовые приборы, и обнаружила вилки на том же самом месте, как она и помнила. Из другого ящика она вытащила старую разделочную доску и выложила на нее отбивные. Затем достала соус, полила им мясо и поставила греться. Наверху в душе полилась вода, но Джен старалась не обращать внимания на этот звук. Через несколько минут шум воды прекратился, и Джен замерла. Она представила, как Дрю тянется за полотенцем и как капли воды, сверкая, стекают по его мускулистому телу… Джен тряхнула головой. Нет, так дело не пойдет! Сколько можно думать о Дрю? — М-м-м, как вкусно пахнет, — услышала она за спиной его голос. — Ты как раз вовремя, — с улыбкой сказала Джен, оборачиваясь к Эндрю. — Хочешь попробовать соус? — Она протянула ему ложку. Эндрю зачерпнул соус, потянул носом, ловя божественный запах, и отправил ложку в рот. Закрыв глаза, он медленно проглотил полную ложку соуса и облизнул губы. — Ну как? — спросила Джен, все это время не сводя с него глаз. — Ты еще спрашиваешь? Потрясающе! Честное слово, Джен. И очень, очень похоже на соус, который готовила мама. Более того, он явно более острый, я бы даже сказал, горячий. Джен вытащила небольшую бутылочку, добавила в кастрюльку несколько капель, помешала и сказала: — Думаю, это немного приглушит остроту. Подняв голову, Джен заметила на лице Эндрю улыбку. А потом наступил самый ответственный момент — она достала черничный пирог, который испекла по рецепту Джералда. — Вот это тоже попробуй. Я испекла его сегодня. Эндрю прикончил кусок пирога в два счета. — Никогда не ел ничего подобного! — заявил он, но по его лицу вдруг скользнула тень. Джен нахмурилась: — Что такое? Что-то не так? — Нет, с пирогом все в порядке, — поспешно сказал Эндрю. — Я только подумал, что ты превзошла даже мою маму… — Он отвел глаза, вытер руки бумажным полотенцем и скомкал его в руке. Джен ничего не говорила, продолжая молча смотреть на Эндрю. Она знала, что Эндрю было тяжело говорить о матери, которая оставила его совсем малышом, ему едва исполнилось пять лет. — Я… мне приятно об этом слышать, — мягко сказала Джен. Поколебавшись, она все же неуверенно спросила: — Ты хорошо помнишь свою мать? — Спросила и затаила дыхание в ожидании его реакции. Что, если она поторопилась и створки раковины, в которой пребывал Дрю, снова захлопнулись? Однако Эндрю ответил: — Нет. Совсем немного. Помню этот пирог… Помню, как она смеялась… Помню, как они ссорились. — Эндрю налил в стакан воды, да так и замер, держа его на весу. — Особенно хорошо помню тот день, когда я вернулся домой и понял, что мама ушла… Сердце Джен рванулось к нему. — Мне так жаль, Дрю, — прошептала она, понимая всю беспомощность этих слов, и накрыла его руку своей. — Мне очень жаль… Затуманившиеся глаза Эндрю прояснились, он словно вернулся в настоящее из прошлого, куда завели его воспоминания. Поднеся к губам стакан, он сделал большой глоток. — Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Извини, что вообще заговорил об этом. — Эндрю бросил на нее мимолетный взгляд и потянулся за вторым куском пирога. — Кажется, я заставил тебя почувствовать неловкость. Извини. Сам не знаю, что на меня нашло. — Тебе не за что извиняться. Я все понимаю. Все-таки это твой дом, ты здесь вырос. Нет ничего необычного в том, что тебе захотелось поговорить о прошлом. — И, решив, что пора менять тему разговора, Джен произнесла: — Давай-ка ужинать, а то я сегодня не обедала. — Конечно, — с готовностью сказал Эндрю. — Это я должен был тебе предложить, а не погружаться в воспоминания. Вместе накрыв стол, они сели и принялись за еду. Эндрю молча жевал салат, думая, что вот он ужинает с Дженнифер О'Кифи на своей кухне. В это было трудно поверить. Стоит ему протянуть руку, как он почувствует нежность ее гладкой щеки, мягкость губ… На несколько секунд Эндрю перестал жевать, просто глядя на женщину, но видел перед собой девушку, которая когда-то вскружила ему голову. Девушку, которая стала женщиной в его постели. Девушку, от которой он когда-то уехал, даже не оставив записки… Только теперь Эндрю увидел свой поступок в самом неприглядном для себя свете и почувствовал к себе отвращение. Как он мог так с ней поступить? Как мог жить все это время без ее поцелуев, без ее улыбки? Стоило ему лишь подумать о ее губах, как в памяти сразу возник тот поцелуй в пекарне, вкус ее губ, запах ее тела… Джен не сразу заметила, что Эндрю уже некоторое время сидит, уставившись в пространство, и не притрагивается к еде. Брови ее вопросительно поднялись. — Я думала, что после целого дня работы ты проголодался. Джен дразнила его — Эндрю понял это по ее голосу. Но вот чего он не понимал: как она могла сидеть рядом с ним и, как ни в чем не бывало уплетать за обе щеки? Сам он чувствовал странное волнение и беспокойство. Поразительно было и то, как все изменилось, стоило ему вернуться на ранчо. Особенно после того, как он встретился с Джен. Когда Эндрю принял решение вернуться в родные места и начать все сначала, на него вдруг нашло какое-то успокоение, а в его душе воцарился мир. Но от этого покоя не осталось и следа, когда он вернулся в дом, где прошло его детство. Непонятно почему, но дом теперь казался ему чужим, а сам он себе — незнакомцем. Все менялось, когда Джен оказывалась рядом. С ней Эндрю чувствовал себя так, словно, наконец обрел то, к чему неосознанно стремился все это время, что смутно искал. Когда Эндрю так ничего, и не сказал, Джен отложила вилку: — Неужели ты наелся двумя кусками черничного пирога? Эндрю заглянул в ее глаза, широко раскрытые, вопрошающие. Как же ему хотелось поделиться с ней тем, что накопилось у него на душе! Но нагружать Джен своими проблемами, которых у нее и у самой достаточно? Ну, уж нет! Он заставил губы изогнуться в улыбке: — Просто задумался, что еще мне нужно сделать перед вечеринкой. Джен расслабилась. — Могу предложить свою помощь, если что. У меня есть несколько свободных дней. Так как с дочкой маляра Джона все в порядке, он возобновит работу завтра. Эндрю взял вилку и принялся за салат. Предложение Джен можно было рассматривать двояко. Во-первых, еще пара рук ему явно не повредит. Проблема заключалась в том, что руки эти принадлежали Джен… Более того, раз представив себе Джен в роли помощника, он больше уже никого не хотел видеть в этой роли! Джен была, как луч солнца в его жизни, как глоток свежего воздуха. За одним исключением. Как он сможет работать сам, если она постоянно будет поблизости, напоминая ему о том… «О чем мне лучше не думать», — одернул себя Эндрю. — Ты очень добра, но я уверен, у тебя полно забот и без меня. — Добра? — лукаво усмехнулась Джен и покачала головой. — В конце концов, ты ведь платишь мне за услуги. Ну, что еще осталось сделать? Эндрю вздохнул, признавая свое поражение: — Завтра утром я собираюсь поработать над сценой для музыкантов. Затем собирался смотаться в город и купить выпивку. И… О, черт, я забыл про холодильник! — Он взъерошил волосы. — И у меня не было времени подумать и над оформлением вечера. Или для танцев в конюшне это лишнее? Джен засмеялась: — Я так понимаю, Люси о помощи ты не просил? — Нет. Хотя она сама предложила мне помочь, я отказался. Все-таки у нее на руках муж, и к тому же она беременна. — Но, она же не собирается рожать со дня на день, верно? — рассудительно заметила Джен. — А Броди, я уверена, пару дней способен прекрасно обойтись без своей драгоценной жены. Решено! — Она тряхнула головой. — Я ей сама позвоню. И холодильник тебе не особенно нужен — банки с пивом можно поставить в холодную воду. А что насчет света? — Какого света? — непонимающе переспросил Эндрю. — Я надеюсь, у тебя есть гирлянды? Какие еще гирлянды? В конце концов, ранчо — это не городская площадь в новогоднюю ночь! — Вообще-то я был занят более практичными вещами… Джен нетерпеливо вздохнула и прикрыла глаза. Тени от длинных ресниц упали на нежную округлость щек, и Эндрю чуть сбился с мыслей. — Но солома-то у тебя, надеюсь, есть? — Солома? Да, несколько мешков, думаю, найдется. Джен откинулась на спинку стула и тихо засмеялась. — О боже, Эндрю! Тебе не повар нужен, а организатор вечеринки. — Люси сказала, что позаботится о приглашениях, а также о журналистах, — запротестовал Эндрю. — Ну и что они о тебе подумают? — Джен отодвинула от себя тарелку. — Вечеринка — это не только зеленая лужайка и выкрашенная ограда загона. — Она потянулась к своей сумке, достала блокнот и ручку. — Что ты задумала? — Сейчас узнаешь. Даже если вечер пройдет в конюшне, туалет-то находится в доме, разве не так? Значит, придется навести порядок и в доме. — Она что-то застрочила в блокноте. — Джен, я не думаю… — запротестовал Эндрю, но его голос звучал слабо. Она оторвалась от своего занятия и наморщила носик, и Эндрю вдруг нестерпимо захотелось разгладить эту морщинку. Сначала пальцами, а затем и губами… На лице Джен появилось выражение нетерпения — совсем как у учительницы в школе. — Ну? — поторопила она его, так и не дождавшись конца фразы. — Я имею в виду, что ты и так слишком много для меня делаешь. — Я так не считаю, — возразила Джен. — Всего лишь предлагаю помощь, как сосед соседу. Заверяю тебя, мне это не составит никакого труда. — Она усмехнулась. — Я уже об этом тебе говорила, но повторюсь еще раз: ты просто слишком долго жил там, где о взаимопомощи и слыхом не слыхивали. — Все равно, это слишком много… «Для меня», — добавил про себя Эндрю. Он снова начал подпадать под ее очарование, восхищаться ею, желать ее — он уже все это проходил в прошлом, но даже в юности не был уязвим перед ней так, как сейчас. — Не понимаю тебя, Эндрю. Я предлагаю тебе помощь от всего сердца, а ты отказываешься. По-моему, это не просто глупо, но и некрасиво. Кроме того, — улыбнулась она, — я собираюсь перепоручить дела другим добровольцам. И поверь, желающих помочь тебе в таком деле найдется немало. Смятение Эндрю возросло. Вот уж чего он точно не хотел, так это прибегать к помощи местных фермеров! Хотя нельзя не признать, что в предложении Джен привлечь на подмогу жителей, ради которых, в общем-то все и затевалось, что-то было. В конце-то концов, он планирует воплотить то, чем в будущем будет гордиться весь город. То, чем мог бы гордиться Джералд. — Может быть, ты и права, — через силу произнес Эндрю. — Но что тогда еще необходимо сделать? — То же, что ты делал до этого. И не волнуйся, меня ты даже не заметишь. — Джен улыбнулась и откинулась на спинку стула. Ей легко говорить «не заметишь», а он-то всей кожей чувствует ее присутствие. И вдруг он привыкнет к этому? Начнет скучать по ней, когда она исчезнет из его жизни? А Джен непременно исчезнет, как только ей станет известна истинная причина, почему он тогда покинул Ларч-Валли. За день до назначенной вечеринки Эндрю слышал, как подъехала Джен, но он был так занят, так волновался, что может не успеть, что даже не вышел ее поприветствовать. И только вечером, когда он закончил свою работу и переступил порог старого фермерского дома, ему сразу бросились в глаза перемены. Во-первых, кухня. Она преобразилась просто невероятно, так что Эндрю даже моргнул, уверенный, что это помещение никак не может быть его кухней. Всего несколькими штрихами Джен удалось так преобразить неказистое помещение! Вылинявшие, потускневшие занавески на окнах исчезли, и их место заняли белоснежно-белые, с бледно-желтыми цветами, вышитыми по краям. Кухня стала выглядеть чуть более женственной, на вкус Эндрю, но, без сомнения, это придало ей гораздо больше уюта. Старый, поцарапанный стол был накрыт скатертью в желто-белую клетку. На обычно пустой столешнице, в центре, стояла подставка с белыми бумажными салфетками. В углу кухни красовалась новенькая микроволновая печь — Джералд и не задумывался о ее приобретении. А на стене, слева от раковины, висели желто-белые хозяйственные рукавицы и чистое полотенце. Нельзя было не заметить, что желто-белые тона значительно оживили довольно унылую кухню. И снова, уже в который раз, он с сожалением подумал, что напрасно уступил искушению и поцеловал Джен. Если он не будет осторожен, то сам не заметит, как окажется внутри кокона ее чар. Эндрю покачал головой, избавляясь от сладостного дурмана. Джен заслуживает гораздо лучшего мужчины, чем он. Тем более, что нанесенные им раны до сих пор не зажили — он чувствовал это. Чтобы не думать о Джен, Эндрю вернулся к мыслям о проделанной работе. Весь день он провел за починкой ограды и выравниванием дорожки, в то время как группа нанятых им студентов красила конюшню. В помещении, которое он намеревался отвести под ветлечебницу, уже было проведено электричество. Медицинское оборудование уже было доставлено, хотя еще не распаковано. Позаботился он и о музыке, но решил окончательно разобраться с ней завтра, сегодня он слишком устал. Пройдя в ванную, Эндрю и здесь отметил присутствие Джен, о чем свидетельствовали вишнево-красное полотенце для рук и маленькая баночка, от которой исходил слабый запах корицы. Вернувшись на конюшню, Эндрю лишь усмехнулся — Джен побывала и здесь! Помещение было увешано маленькими белыми лампочками. Вдоль одной стены стояли столы, накрытые красно-белыми скатертями, хотя Эндрю не понимал, когда они успели сюда попасть. Несколько мешков с соломой переместились к стене, превратившись в своеобразные диваны. Эндрю с невольным изумлением подумал, как Джен могла одна справиться с довольно тяжелыми мешками? У противоположной стены, в ряд, стояли скамьи, которые больше бы подошли для школьного класса, чем для конюшни. Оставалось только удивляться: когда она только успела все это сделать? Да, такая женщина, как Джен, — настоящее сокровище. Красивая, щедрая, добрая. Ничего удивительно, что жители Ларч-Валли ее так любят. Ее невозможно не любить. Глава 6 Солнце начало садиться, когда в конюшне при мерцающем свете лампочек местная музыкальная группа начала настраивать инструменты. Эндрю приветствовал своих гостей во дворе, указывая, где можно оставить машину. Поток людей — старых друзей, соседей, бывших одноклассников — не иссякал. Пожимая руки, Эндрю отвечал на вопросы о своей жизни, о том, чем намеревался заняться в будущем, и все без исключения желали ему успеха. Его вежливая улыбка — дань воспитанию — понемногу стала теплеть и уже не сходила с его лица. Раньше Эндрю никогда не доводилось выступать в качестве устроителя такого мероприятия, но непринужденная атмосфера, которая установилась сразу же, одновременно порадовала и удивила Эндрю. Сразу пришла уверенность: все, что он задумал, сбудется! Ощущение того, что он в кругу близких людей, возникло из ниоткуда и уже больше не оставляло его. Из дома вышла Джен и направилась к конюшне. С ее лица не сходила искренняя, приветливая улыбка. Она взглянула на него с такой теплотой в глазах, что у Эндрю перехватило дыхание. Конечно, ее улыбка предназначалась всем, а не только ему, но от этого ее притягательность для него не стала меньше. Глядя, с какой радостью Джен встречает гостей, видя их ответные улыбки, Эндрю еще больше убедился в любви к ней жителей Ларч-Валли. Смеясь, она что-то отвечала по пути всем, кто ее останавливал. На ней были узкие джинсы, стройные бедра соблазнительно покачивались, хотя Джен, вероятнее всего, вряд ли отдавала себе отчет, как сильно она влечет его к себе, особенно после того поцелуя в пекарне… — Эндрю! — услышал он знакомый голос, который помог ему вернуться в реальный мир. Люси, Броди и Бетти Полсик направлялись к нему. Рыжие волосы Люси непокорным облаком обрамляли ее сияющее лицо. Она протянула к Эндрю руки, и он заключил ее в осторожные объятия. — Ты прекрасна, — сказал он с улыбкой, чмокнув ее в щечку. — Я кажусь себе тыквой, — пожаловалась она, хотя улыбка не сходила с ее лица. — Дай руку! — вдруг сказала она, и не успел Эндрю опомниться, как приложила его ладонь к своему животу. — Малыш уже приплясывает в предвкушении танцев. Чувствуешь? Ощутив несколько довольно энергичных толчков, Эндрю сглотнул, его глаза расширились. Он не раз прикладывал руку к животу жеребых кобыл, но сейчас оказался совершенно не готов к приливу нахлынувших на него чувств. Стараясь скрыть свое потрясение, Эндрю засмеялся: — Ты совершенно права, Люси. Маленький танцор, по-моему, уже вовсю отплясывает. — Надеюсь, ты пригласишь меня на танец? Если, конечно, тебе не стыдно танцевать с такой коровой. Эндрю не успел ответить. Обхватив жену за плечи, Броди проворчал, обращаясь к Эндрю: — Совсем не хочет понимать, что танцевать в ее положении довольно рискованно. — Милый, по-моему, ты чересчур паникуешь, — заявила Люси. — Уверена, нашему малышу понравятся танцы. — Никогда не спорьте с беременной женщиной, — раздалось за спиной Эндрю. Все вокруг засмеялись. Эндрю воспользовался этим, чтобы убрать руку с живота Люси. Это ощущение невозможно было ни с чем сравнить, и он знал, что никогда его не забудет. Люси и Джен поздоровались и обнялись. У Эндрю в горле встал комок. Вспомнилось, как в юности они с Джен обсуждали, какими будут их дети, еще не ведая о том, что в жизни каждый из них пойдет своим путем. Вспомнил и случай, как однажды Броди застукал их обнимающимися на одном из ежегодных праздников у его отца и пошутил, что к тому времени, когда он успеет жениться, у Эндрю с Джен уже будет дюжина детей. Если бы не Броди, их первенец с Джен мог быть зачат уже тогда… Эндрю заставил себя улыбнуться: — Ладно, еще увидимся. Надеюсь, скучать вам не придется. А я пока продолжу исполнять роль радушного хозяина. — Эндрю еще раз пожал руку Броди и заспешил, прочь. Двор, дом и конюшня постепенно наполнялись шумом голосов, смехом, звуками музыки. Молодая девушка перебегала от одного стола к другому, убирая со столов грязные тарелки и использованные салфетки. Судя по всему, угощение, приготовленное Джен, пришлось всем по вкусу. Заморив червячка, многие уже танцевали. Вот Агнес Доддс в паре с Томом Уолкером, чей продовольственный склад перешел к сыну, пронеслись мимо него в вихре вальса. Агнес весело подмигнула Эндрю, и он рассмеялся, подмигнув ей в ответ и подумав при этом, что кое-какие вещи все-таки остались неизменными. Например, у всех местных жителей было одно, несомненно, замечательное качество — дружелюбие. Показалась Джен. В руках у нее были тарелки с новыми порциями закусок. Она его не видела, поэтому у Эндрю была прекрасная возможность полюбоваться ею еще раз. Невольно он снова отметил, что она превратилась в уверенную в себе, деловую, успешную, очаровательную женщину, а в его памяти все еще была жива девушка, которая поверяла ему все свои мечты, страхи и желания… Сейчас Эндрю как завороженный следил за болтающей, улыбающейся и смеющейся Джен, пока ее руки летали над подносами, выполняя привычную работу. Ему вдруг страстно захотелось услышать ее голос, увидеть обращенную на себя улыбку, заглянуть в эти невероятно синие глаза. — Ты просто молодец, Джен, — сказал он, подойдя к ней. — Думаю, ты превзошла саму себя. Джен одарила его такой ослепительной улыбкой, что Эндрю ощутил волнение. Ему даже показалось, что ее улыбка на миг затмила свет электрических ламп. Кивнув в сторону девушки, стоящей рядом с ней, Джен сказала: — Спасибо. Ты знаешь Сюзанну? В этом году она оканчивает школу. — Эндрю, — протягивая руку, представился он. У девушки расширились глаза. Взяв его руку, она слегка пожала, ее и смущенно улыбнулась. — И тебе тоже спасибо за помощь, Сюзанна. Сюзанна покраснела, явно не зная, что сказать. Джен пришла на выручку девушке: — Сюзанна собирается помочь мне летом с кафе. — Уверен, у Джен есть чему поучиться. Девушка кивнула, соглашаясь. Она хотела добавить что-то еще, но так ничего и не сказала. В эту минуту грянула музыка. — Не возражаешь, если я приглашу твоего будущего босса на танец? — Меня? — делано удивилась Джен, чувствуя, как ее щеки заливает румянец. Эндрю поднял брови и поддразнил: — Только не говори мне, что твои ноги отвыкли от тустепа, потому что я все равно не поверю. Джен заколебалась. Глупо было отрицать, что ей очень хочется потанцевать, но снова оказаться в объятиях Эндрю… Сюзанна решительно взяла поднос из ее рук: — Я отлично справлюсь, Джен. Иди же! — Ну, тогда… Хорошо. Она вложила ладонь в протянутую руку Эндрю, чувствуя, как от его прикосновения ее сразу обдало сначала жаром, а затем и холодом. Ее рука была теплой и слегка влажной. Исходящий от Джен запах приятно кружил ему голову, а близость тела просто сводила с ума. Она была красива в простых облегающих джинсах и в черной рубашке с надписью «Сникердудлс» на груди — название ее пекарни, а вскоре и нового кафе. Положив руку ей на талию, Эндрю подумал, что, возможно, напрасно он пригласил Джен на танец, если даже такое невинное прикосновение воспламенило его кровь. Джен прилагала массу усилий, стараясь удержать на своем лице улыбку, с каждой секундой это давалось ей все с большим трудом. В мыслях воцарилась паника. О господи, зачем она только согласилась? Знала ведь, что все так и будет! Что стоит ей только оказаться в объятиях Эндрю, как она начнет терять над собой контроль. Дыхание застряло где-то на полпути между легкими и горлом, с сердцем начало твориться что-то невероятное. Но это было еще полбеды. Стараясь не смотреть на Дрю, она перевела взгляд за его плечо и осознала, что со всех сторон на них устремлены любопытные взгляды. Джен поспешно опустила глаза, уставившись в точку чуть повыше плеча Эндрю. Впервые в жизни она пожалела, что живет в маленьком городке, в котором каждый знает о своем соседе не меньше, чем о себе. И конечно, сейчас каждый гость не мог не вспомнить о том, что она и Эндрю когда-то встречались. Как и то, насколько сильно она была убита горем, когда Эндрю уехал. Чувствуя на себе все более пристальный взгляд Эндрю, Джен не выдержала. — Перестань на меня так смотреть! — сердитым шепотом произнесла она. — Как? Мимо них в танце проскользнуло несколько пар, и не было ни одного человека, кто бы, не бросил на них любопытствующего взгляда. Только сейчас Джен осознала, что именно вызвало всеобщее любопытство, — они с Эндрю стояли на месте. — Может, мы все-таки начнем танцевать? — пробормотала она, по-прежнему избегая смотреть в лицо Эндрю. Он словно очнулся и закружил ее в танце. Сделав один круг, Джен почувствовала, как начинает расслабляться. Но что она по-прежнему не могла заставить себя сделать, так это смотреть на Эндрю. Впрочем, танец и музыка делали свое дело, и вскоре Джен уже начала получать удовольствие. Эндрю был замечательный танцор. Он вел ее легко и уверенно, и эта уверенность постепенно передавалась ей. Она, наконец осмелилась взглянуть ему в глаза. И время словно повернуло вспять. На нем, как это принято у ковбоев, был его любимый стетсон, из-под полей которого блестели зеленые глаза. Чувствуя, что начинает тонуть в этих глубоких озерах, Джен опустила ресницы, стараясь не забывать о том, что они здесь не одни. Она заставила себя слушать музыку и сконцентрироваться на танце, но мысли, то и дело возвращалась к державшему ее в объятиях партнеру. Удивительно, но возмужавший Эндрю двигался так же легко и непринужденно, как и юноша, с которым она когда-то любила танцевать. Руки Эндрю сжали талию Джен чуть сильнее, и по ее телу прокатилась теплая волна. Все было точно так же, как раньше. Близость Эндрю пробуждала в ней чувства, которые не вызывал больше ни один мужчина. Когда танец, наконец закончился, Джен убрала с его плеча руку и только сделала шаг назад, как Эндрю взял ее ладони в свои. — Еще один танец, Джен. Пожалуйста… Джен беспомощно молчала. — Так как, Джен? — повторил Эндрю. — Что скажешь насчет еще одного танца? Разве могла она отказать себе в удовольствии задержаться в его объятиях еще на пять минут, чувствуя силу и тепло его тела, вдыхая его запах? Еще пять минут насладиться этими волшебными прикосновениями? Раздались звуки скрипки, и Джен узнала начало вальса. Эндрю сделал одно неуловимое движение, и вот она уже стоит, прижавшись к нему, чувствуя, как взволнованно начинает биться сердце, а по телу пробегает ток, наполняя ее восторгом, смешанным со страхом. «А ведь после этого вечера у меня уже не будет причин с ним видеться, — пронеслось у Джен в голове. — У нас останутся лишь случайные встречи в городе». И сразу непонятная, необъяснимая тоска наполнила ее грудь. Неужели она уже начала скучать по Эндрю лишь при одной мысли о расставании с ним? Джен стояла, не зная, на что решиться, когда скрипка вдруг начала выводить мелодию, полную печали, нежности и тоски, что мигом отозвалось в сердце Джен вспышкой боли. С ее губ сорвался вздох, и в ту же секунду мужские руки крепче прижали ее к себе. Этот жест Эндрю словно говорил то, о чем он до сих пор продолжал молчать: «Прости меня…» Глаза у Джен защипало от подступивших к ним слез. Она зажмурилась, прогоняя слезы и мысленно браня себя за излишнюю сентиментальность. Эндрю сожалеет? Вот даже как! Но если так, то почему он молчал все эти годы? Его молчание говорит само за себя: он ни о чем не сожалеет! Просто она, как и все женщины, приписывает ему то, чего нет на самом деле. Они кружились в вальсе, щекой Джен чувствовала сильное мужское плечо, уже почти обреченно ожидая, когда стихнут последние звуки музыки. — Джен, — нежно позвал Эндрю. Медленно, помимо своей воли, повернула она голову и подняла на него глаза. Его губы были плотно сжаты, но в глазах она увидела настоящую бурю чувств. Джен вдруг сбилась с такта и споткнулась. Эндрю отреагировал мгновенно и поддержал ее. А потом наклонился к ней. И музыка сразу как будто бы прекратились. Шум голосов, смех, разговоры — все это превратилось в едва слышный гул. Когда губы Эндрю накрыли рот Джен, весь остальной мир для нее просто перестал существовать, осталось только прикосновение его губ и те чувства, которые пробудил в ней его поцелуй… Пальцы Эндрю впились ей в кожу, почти причиняя боль, а ее рука скользнула с его плеча, чтобы обвиться вокруг крепкой мужской шеи и дотронуться до жестких волос, выбивающихся из-под стетсона. Этот поцелуй был другим, чем в пекарне. Скорее, это было приветствие — легкое, теплое прикосновение, узнавание, нежность. И Джен сдалась, какой-то частью мозга понимая, что уже простила его. Но об этом можно будет подумать позже. Обнимающий ее мужчина, его губы на ее губах — в эту минуту только это и имело значение. Мужчина, который вернулся в родной город, чтобы лицом к лицу встретиться с призраками прошлого, чтобы преобразить ранчо «Тихая вода». Мужчина, умеющий божественно целоваться… Джен хотела слиться с ним, раствориться в нем, почувствовать под ладонями обнаженное мужское тело с перекатывающимися под кожей мышцами. Хотела… В эту секунду вспышкой молнии к ней вернулась память, и Джен вспомнила, где она находится. Ее затуманенное сознание мгновенно прояснилось, и она отметила, что музыка перестала играть, а в помещении стоит оглушающая тишина. Она откинула голову назад, разрывая контакт губ и тел, но не могла отвести взгляда от лица Эндрю. Он убрал одну руку, а в углах его губ ей почудилась насмешливая полуулыбка, словно говорившая: «Ну вот, кажется, наш секрет и выплыл наружу». Но Джен не могла отнестись к происходящему с такой же легкостью, как Эндрю. Бросив вокруг себя быстрый взгляд, она увидела устремленные на себя глаза всех присутствующих. Судя по выражениям их лиц, гости были довольны. Кто-то даже радостно улыбался. Горячая волна стыда родилась где-то в ее груди и стремительным потоком хлынула к ее лицу. Джен приложила руки к запылавшим щекам и простонала про себя. Тут она услышала, как Эндрю хмыкнул, а затем раздался его тихий смех, подхваченный всеми гостями без исключения. Многие захлопали. Джен не знала, куда от смущения девать глаза. Хорошо бы, если бы земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее! Как ей отреагировать? Дать Эндрю пощечину и убежать? Или сделать вид, что ничего особенного не произошло, и засмеяться вместе со всеми? Конечно, последний вариант дался бы ей сложнее, но это, все же лучше, чем устраивать сцену. И Джен растянула губы в улыбке, а затем шутливо присела перед Эндрю в реверансе. Он засмеялся и взял ее руку в свою. Джен продолжала улыбаться, надеясь, что никто не заметил, насколько ее улыбка была вымученная, а сама она напряжена. Музыка грянула снова, и многие, наконец перестали смотреть в их сторону, танцы и разговоры снова возобновились. Джен тут же воспользовалась этим, чтобы высвободить свою руку. — Мне нужно вернуться к работе. Эндрю молча кивнул и улыбнулся. Одна его рука, которая по-прежнему лежала чуть пониже ее спины, еще ненадолго задержалась, а затем он все-таки, как бы неохотно, убрал ее и сказал: — Поговорим позже. — Конечно, — кивнула Джен. Развернувшись, она поспешила прочь, все еще чувствуя, как горит ее лицо. «Какой же я идиот! — корил себя Эндрю. — Поцеловать Джен на виду у всех…» Оставшуюся часть вечера он избегал ее, предпочитая говорить с фермерами и местными предпринимателями о преобразованиях, которые собирался сделать на ранчо. И все это время — разговаривая, объясняя, улыбаясь — он думал об их поцелуе. Вспоминал выражение ее глаз, когда она смотрела на него, замкнутая в кольце его рук. Он просто поддался импульсу, как нетерпеливый юнец во время школьного танца! Всего лишь одно прикосновение к ее губам, и его твердо данное себе обещание «заслужить ее прощение и продолжить свой одинокий путь дальше» стало казаться невыполнимым. Сжимать ее в своих объятиях, чувствовать вкус и нежность ее губ — это были ни с чем несравнимые ощущения. Но Эндрю не должен допустить, чтобы ситуация запуталась еще больше. Когда-нибудь Джен обязательно начнет задавать ему вопросы о прошлом, вопросы, на которые он не сможет ответить. Все, что он может сделать, — это извиниться перед ней. С Джен он больше не танцевал. Эндрю дважды приглашал Люси и один раз Агнес Доддс, которая, когда он ее пригласил, пристально поглядела ему глаза, а после танца строго сказала: — Молодой человек, вам бы лучше не играть с Дженнифер! И Эндрю снова подумал, какой же он идиот. Поцеловать Джен на виду у всего города! Как заставить всех этих людей не молоть языком, если ничего более интересного в Ларч-Валли не происходит? Он так давно отсутствовал, что даже успел позабыть об этой провинциальной особенности. Боже правый, да ведь после этого поцелуя все начнут гадать, когда же они, наконец поженятся! Кто знает, может, кто-то уже мечтает о том, как погуляет на их свадьбе, которая, судя по всему, уже не за горами. От жителей Ларч-Валли всего можно ожидать. Разгоряченный, Эндрю решил выйти из конюшни, надеясь, что прохладный вечерний воздух немного охладит его кровь. «Хоть одним я могу быть доволен, — хмуро додумал Эндрю. — Кажется, все получили удовольствие от вечеринки, и моя затея не была напрасной». — Спасибо за приглашение, — услышал рядом с собой Эндрю голос ближайшего своего соседа Клея Грегори. — Спасибо, что пришел, Клей, — улыбнулся Эндрю, пожимая протянутую ему руку. — И имей в виду, Эндрю, что, если тебе понадобится лишняя пора рук, я к твоим услугам. — Благодарю. Мужчины опять зашли внутрь, и голова Эндрю привычно дернулась в поисках Джен. — Извини за то, что я тебе сейчас скажу… Оставь Джен в покое! Взгляд Эндрю метнулся на лицо Клея. Оно было безмятежным и улыбающимся, но в темных глазах словно застыла сталь. — Я так и сделаю. — Рад это слышать. — Клей помолчал и нерешительно добавил: — Не уверен, что Джен переживет вашу разлуку второй раз. Ладно, пойду-ка поговорю кое с кем. Эндрю кивнул, глядя вслед уходящему Клею, недоуменно пожал плечами. Что это со всеми творится? Сначала Агнес посчитала своим долгом предупредить его, теперь вот Клей. Но если в отношении Агнес все было ясно — во-первых, женщина, а во-вторых, любительница совать нос в чужую жизнь, — то почему так старается Клей?.. Или он сам имеет виды на Джен? Но его предостережение не отдавало ревностью. Скорее, это была заботливость старшего брата, проявляемая по отношению к своей младшей сестре. Ну что ж, оказывается, его поцелуй был даже еще большей ошибкой, чем Эндрю предполагал. Возможно, это было связано с тем, что он слишком долго отсутствовал. Или из-за того, как он уехал. Тогда почти весь городок поддерживал сторону Джен. После одиннадцати Эндрю выступил перед гостями с небольшой речью. Джен использовала эти несколько минут, чтобы дать себе небольшой перерыв. С бутылкой воды в руке она уселась на мешок с сеном. Эндрю начал свою речь с того, что сначала поблагодарил каждого приехавшего к нему, а затем объяснил, почему решил превратить ранчо «Тихая вода» в бесплатный приют для лошадей. Он говорил убедительно, но не страстно, чтобы его слова не звучали слишком напыщенно. Просил о помощи, но не умолял о ней. Как можно было остаться равнодушной к его словам? Джен прониклась к нему уважением — так же, как все, кто слышал Эндрю. В конце он подошел к тем, кто уже оказал ему свою помощь, — к Люси и Броди, громко поблагодарив их за участие в организации вечера, затем двинулся к братьям Кристенсен, которые обеспечивали музыкальное сопровождение. И в эту минуту Джен встревожилась — неужели Эндрю подойдет и к ней? Она затравленно огляделась: где можно скрыться? Поздно… Эндрю повернулся к ней, и их взгляды встретились. «Пожалуйста, не надо», — беззвучно прошептали ее губы. — И свою особую благодарность я также хочу выразить Джен О'Кифи за то, что она преобразила эту конюшню в танцевальный зал и приготовила такие замечательные и вкусные угощения. Как Джен и опасалась, взгляды всех присутствующих снова обратились на нее. Она улыбнулась, пряча за этой улыбкой все возрастающее смущение. — Вам, наверное, известно, что Джен расширяет свой бизнес, а кто не знает, может прочесть об этом в листовках, которые вы найдете вон на том столе. Джен стиснула зубы и во второй раз за вечер пожалела, что земля не может разверзнуться под ее нотами. Зачем только Эндрю об этом сказал? Ей нужна реклама, но не такая! Теперь все, глядя на нее, будут видеть не только Джен О'Кифи, но и вспоминать об ее поцелуе со своим первым же клиентом. Да, хуже рекламы не придумаешь! Хорошо зная жителей Ларч-Валли, не приходилось сомневаться в том, что этот поцелуй на виду у всех породит массу слухов. Теперь все думают, что за приглашением Эндрю в организации этой вечеринки крылись сугубо личные причины. Как теперь она будет смотреть в глаза людям? Как объяснять им, что этот поцелуй ничего не значит и не стоит делать далеко идущих выводов? Джен на миг крепко закрыла глаза, собираясь с силами и зная, что они ей скоро потребуются, тем более что изменить ничего она не в силах. И что хуже всего — она не хотела ничего менять! Глава 7 Гости продолжали разъезжаться по домам. Отослав юную Сюзанну домой, Джен принялась за уборку. Работы предстояло много. То, что до начала праздника являло собой безупречный порядок, превратилось в хаос. В таком же состоянии пребывала и сама Джен. Кроме того, она изрядно устала, адреналин, бурливший в ее крови после танца, сошел на нет, и единственное, что держало ее на ногах, — нежелание приезжать к Эндрю снова. Да и не в ее правилах было оставлять за собой непорядок. Со двора донесся звук клаксона последней отъезжающей машины с гостями, и наступила тишина. Джен вздохнула, на короткое мгновение позволив себе помечтать о горячей ванне и мягкой постели. Ноги у нее гудели, в висках начала пульсировать боль. Теплая ванна и кровать представлялись ей райским наслаждением. — Злишься? Глубокий голос Эндрю раздался позади нее. Джен обернулась. Он стоял на пороге кухне, прислонившись к дверному косяку. В ту же секунду все ее мысли смешались. Не вспомнить и не сосчитать, сколько раз за эти годы, что его здесь не было, она стояла на этой самой кухне, со страхом и надеждой ожидая, что вот дверь откроется, и она снова увидит Эндрю?.. Чувствуя себя как натянутая струна, Джен сделала глубокий вдох и выдох, выпуская бурлившее где-то внутри нее раздражение, чтобы не бросить ему в лицо что-нибудь обидное, что-то такое, о чем она впоследствии будет сожалеть. — Да, злюсь, — как можно спокойнее признала она. — И еще сбита с толку и ничего не понимаю. — Но насколько я вижу, злости в тебе все-таки больше, — заметил Эндрю, по-прежнему не двигаясь с места. Джен почему-то пришло в голову, что Эндрю словно ждет ее ответа, который или позволит ему переступить порог кухни, или заставит уйти. Она ответила не сразу. Чтобы успокоиться, Джен принялась яростно мыть тарелку. Стоя к Эндрю вполоборота, она могла видеть, как он молча наблюдает за ней. — Я хочу знать, зачем ты это сделал? На виду у всех? Джен повернула голову, и их взгляды встретились. Эндрю пожал плечами и сказал: — Хороший вопрос. Только я не знаю, как на него ответить. — Уверена, знаешь, — настойчиво произнесла Джен, отмечая, что Эндрю переступал с места на место и засунул руки в карманы. Она чуть не улыбнулась, но в последний момент сдержалась. Отдавал ли себе Эндрю отчет, что он вел себя точь-в-точь как нашкодивший мальчишка? — Может, меня просто захлестнули эмоции, и я поддался импульсу? — наконец произнес он, так как Джен не разжимала губ. Джен тихо фыркнула и перенесла все свое внимание на и так уже блестевшую тарелку. — Ты мне не веришь? — Брови Эндрю поползли вверх. — Чтобы ты поддался импульсу? Нет, не верю. Ты вообще догадываешься о том, как это все могло выглядеть со стороны? Или что должны были все подумать, когда ты при всех меня… поблагодарил?.. — Ты имеешь в виду, после того как я закончил свою маленькую речь? На этот раз в его голосе Джен услышала искреннее непонимание. Оставив посуду, она вытерла руки полотенцем и повернулась к нему. — А как ты думаешь? Именно поэтому я и разозлилась, — продолжила она. Ее вопрос словно застыл в воздухе, а затем наступила тишина, нарушаемая лишь слегка потрескивающей лампочкой на потолке. По лицу Эндрю Джен поняла, о чем он подумал, и тихо сказала: — Ты решил, что я рассердилась на тебя из-за того поцелуя? — Стоило произнести это вслух, как на Джен разом нахлынули охватившие ее в тот миг ощущения. Она снова почувствовала его губы на своих губах. Почувствовала, как напряглось его тело, когда Эндрю прижал ее к себе… — Нет? — спросил Эндрю. — Ты не была зла на меня из-за поцелуя? — Он непроизвольно сделал шаг навстречу ей, но затем, словно опомнившись, остановился. Нет, она не рассердилась из-за того поцелуя! То есть рассердилась, но не так, как следовало бы. Скорее, негодовала и переживала именно потому, что не могла на него злиться. Прежде чем Джен успела подумать о том, что собирается сказать, слова слетели с губ: — Мне не понравилось, что ты поцеловал меня в центре танцпола и устроил небольшое шоу. Глаза Эндрю вспыхнули при этом признании. Он почти лениво двинулся к ней — теперь их разделяла всего пара шагов. — Это был всего лишь поцелуй, Джен, — мягко сказал он. Джен тряхнула головой: — Для тебя — может быть. — Ты хочешь сказать, что этот поцелуй для тебя значил нечто большее? Джен пристально вгляделась в Эндрю и подавила разочарованный вздох. Неужели этот поцелуй что-нибудь значил только для нее? Ведь если бы это было иначе, он бы не говорил об этом так небрежно. Но тогда зачем он вообще поцеловал ее? Джен не понимала. Она открыла рот, чтобы задать этот мучивший ее вопрос, как вдруг поняла, что Эндрю стоит в шаге от нее. Не успев понять, как это может быть истолковано, она инстинктивно сделала шаг назад и подняла вверх руки. — Я не это хотела сказать! Ведь теперь это касается не только тебя и меня. Я имею в виду… — Джен не находила подходящих слов и потому сделала неопределенный жест рукой. — Ты переживаешь, что подумают о нас люди после этого поцелуя? — пришел ей на помощь Эндрю. — Одного поцелуя? Щеки Джен слегка порозовели. Эндрю протянул руку и коснулся ее горячей щеки. — Думаю, тебе не стоит так уж сильно тревожиться по этому поводу, Джен. Один поцелуй. — Он пожал плечами. — Подумаешь! О нем скоро все позабудут. — Нет, не забудут. Как ты не понимаешь?! — Джен резко повернула голову. Чувствуя, как ее охватывает волнение, и не зная, куда себя девать, она схватила губку и стала протирать кухонную раковину. — Ларч-Валли не относится к большим городам, где встреча на какой-нибудь вечеринке может закончиться совместно проведенной ночью, за которой не последует никакого продолжения. Да зачем я это говорю? Ты сам должен знать об этом лучше меня. Все приписали этому поцелую то, о чем ты сам не имел ни малейшего представления, поддавшись, как ты сам утверждаешь, импульсу. Более того, тебе вздумалось прилюдно меня благодарить! — А что в этом такого? — нахмурился Эндрю. — Ты помогла организовать вечеринку. Как бы я выглядел в глазах людей, если бы поблагодарил всех, за исключением тебя? Ведь всем было известно, что ты приготовила еду. Ну да ладно, не об этом сейчас речь. Объясни мне, из-за чего столько шума? Из-за того, что наш поцелуй стал всеобщим достоянием? Могу тебя успокоить. Я уже получил несколько предупреждений, чтобы я — упаси боже! — снова не причинил тебе боли. Джен нервно закрыла крышку на пластиковом контейнере. — Так почему? — спросила она. — Почему ты меня поцеловал на самом деле? Эндрю отвел глаза в сторону: — Как я и сказал, поддался импульсу. Я оказался не готов к тому, какие чувства ты пробудила во мне, когда держал тебя в своих объятиях, когда твоя щека покоилась у меня на плече. — Он тихо выругался. — Проклятье! Я ведь не каменный. Я сжимал в объятиях красивую женщину. Я захотел тебя поцеловать и поцеловал. Джен проглотила вставший в горле ком. Она бездумно взяла еще один пустой контейнер из-под еды и машинально закрыла его крышкой. Значит, она была не одинока в своих ощущениях, и Эндрю, как и она, тоже что-то почувствовал во время их танца? Конечно, сейчас уже поздно сожалеть, но она позволила ему приблизиться так близко к себе. Она тоже поддалась искушению. И она так же виновата, в том поцелуе, как и Эндрю. Эндрю сделал шаг к ней, положил руки ей на плечи, и она почувствовала тепло его ладоней. — Тебе не пришло в голову, Джен, что я всего несколько недель как вернулся домой, а мы уже ведем разговор на темы, которых Могло бы, не быть, если бы нас не связывало прошлое? Я не могу удержаться от того, чтобы не целовать тебя. Ты не отталкиваешь меня, а отвечаешь на мои поцелуи. Все очевидно, не так ли? — Для меня очевидно лишь то, что мне не следует находиться рядом с тобой! — Собрав всю волю в кулак, она движением плеч сбросила с себя его руки и стала собирать посуду, которую привезла с собой. — А для меня очевидно лишь то, что между нами еще не все кончено, — задумчиво произнес Эндрю, — хотя, поверь, меня это открытие радует так же мало, как и тебя. Его пальцы обвились вокруг ее тонких запястий, останавливая ее суетливые движения. — О нет, ты ошибаешься! — высвободив руки, бросила Джен. — Да, я ответила на поцелуй, но это был лишь импульс. Между нами все кончено! И благодарить за это ты должен себя. Ты решил все за меня и за нас, когда уехал! — Но, я же вернулся! — Я ждала тебя немного раньше. Лет двенадцать назад, — горько усмехнувшись, произнесла Джен. — Я не мог вернуться раньше. У меня были на то причины. — Ну, еще бы! В ней вдруг вспыхнула досада на себя. Джен вдруг увидела, как глупа она была, ожидая Эндрю все эти годы. Он действительно вернулся. Но не к ней. Вот в чем заключалась горькая правда! А поцеловав Джен, понял, что испытывает к ней какие-то чувства. И возможно, он уже вообразил, что может поманить ее одним пальцем и она с радостью побежит к нему… При этой мысли Джен чуть не поперхнулась. Подхватив свои сковородки, она поспешила к двери, свободной рукой рывком открыв ее. Призвала себя к спокойствию, спускаясь по ступенькам веранды, — не хватало только упасть! — и уже дошла до машины, когда услышала за спиной шаги. Подавив вздох, она обернулась: — Если ты хочешь сообщить мне о своих причинах, можешь не утруждать себя. — Несмотря на все усилия, голос ее все-таки сорвался. — Ты обещал мне! Обещал, что ты… В горле у нее встал ком, и Джен больше не могла вымолвить ни слова. Эндрю обещал ее никогда не оставлять, но оставил. Ушел, бросил ее. А затем отвернулся и от Джералда. Эндрю нанес обиду им обоим! — Я обещал вернуться, — хрипло сказал Эндрю. Джен только сжала губы, зная, что если не остановит себя, то ее обвинениям не будет конца. Она, молча открыла заднюю дверцу машины, аккуратно положила сковородки на сиденье, на миг закрыв глаза в надежде унять сердцебиение. Выпрямившись, повернулась к стоявшему за спиной Эндрю и заставила себя посмотреть ему в глаза. — Ты обещал не оставлять меня одну! Но именно это ты и сделал! А ведь я тогда осталась одна, помнишь? Вообще одна, ведь мои родители перебрались в Летбридж! — Ты могла бы поехать с ними. — Глаза у Эндрю сузились. Следующие его слова прозвучали довольно резко: — Или даже могла поехать со мной. Разве я не предлагал тебе? — Я не могла поехать с тобой, и ты знаешь это! Мой дом был здесь. — Джен поежилась и обхватила себя руками, хотя защищалась скорее не от холода, а от боли воспоминаний. — Что поделать, если я не чувствовал себя здесь как дома. Каждый из нас сделал свой выбор. Так почему то, что сделал я, неправильно? Просто мы хотели от жизни разного… «И получили разное», — подумалось ему. — Как ты можешь так говорить! — воскликнула Джен. — Конечно, здесь наш дом! Здесь жили твой отец и брат! Здесь живу я, в конце концов! Ты просто проявил себя эгоистом, а теперь еще хочешь убедить меня в том, что это я совершила ошибку, не поехав с тобой. — Джен сглотнула некстати подступившие слезы и резко вскинула голову. Лицо Эндрю исказилось, как от боли. — Я не мог остаться, — прошептал он. — Просто не мог… Джен вызывающе посмотрела на него: — Почему? После всех этих лет молчания ты мог бы, по крайней мере, посвятить меня в причины, заставившие тебя оставить Ларч-Валли! Я ждала тебя так долго, что почти похоронила тебя… — Голос ее упал, в уголках глаз блеснули слезинки, которые она смахнула рукой. — Или себя. И все жители Ларч-Валли тому свидетели. Но они же, в конце концов, мне и помогли обрести себя, помогли обрести силы, чтобы жить дальше. И хотя я благодарна всем этим людям, которых ты сегодня пригласил, думаешь, мне было приятно, что каждый знает о том, через какие муки ты заставил меня пройти? Все, что от тебя требовалось, — это объяснить, чтобы я не ждала понапрасну и не изводила себя мыслями, что… — Тут Джен сообразила, что и так уже сказала слишком много. — Ладно, не стоило об этом, наверное, говорить. Забудь. Эндрю сжал челюсти, так что на скулах заходили желваки. — Ты сказал, тебя предупредили, чтобы ты не смел, причинять мне боли, — медленно сказала она. — Кто это? Хотя бы на этот вопрос, я надеюсь, ты можешь мне ответить? — Агнес и Клей. Джен слабо улыбнулась. Конечно, разве могло быть иначе? Агнес — чудесная женщина. И Клей тоже был очень добр к Джен. — Давай договоримся, Эндрю. Если ты собираешься здесь жить, больше не будешь поддаваться, как ты сказал, импульсам, тем более на виду у всего города. И второе. Если ты когда-нибудь вновь обратишься к моим услугам, я не откажу тебе, но с одним условием: впредь наши отношения должны быть исключительно деловыми. Надеюсь, мы поняли друг друга. Со своей стороны я также постараюсь сделать все возможное, чтобы ничего подобного больше не возникло. — Она помолчала. — Но, я все же надеюсь услышать от тебя, почему ты уехал без слова объяснения и вернулся лишь на похороны отца. Если ты это сделаешь, окажешь мне большую услугу, Дрю, так как тогда я перестану изводить себя догадками. На небе появилась луна. В ее лучах лицо Эндрю показалось ей бледным, черты заострились, скулы стали резче, а в темных глазах Джен вдруг прочла боль. — Джералд не был моим отцом, — через силу выдавил, наконец из себя Эндрю. Если Джен и ожидала что-нибудь услышать, то уж точно не этих слов. Сначала она даже подумала, что ослышалась. — Не был твоим отцом? — растерянно повторила она, и голос ее понизился до шепота. — Что ты имеешь в виду?.. На лице Эндрю появилась слабая улыбка. То, что, как он думал, ему не удастся произнести, было, наконец произнесено. Однако его улыбка быстро угасла. — Только то, что я сказал… Джералд Ларами не был моим отцом. — Он резко развернулся и тяжело зашагал к дому. Джен несколько секунд стояла возле машины, не догадываясь о том, насколько обескураженной выглядит. Она даже не заметила, что стоит, приоткрыв рот от изумления. Будто в тумане, Джен повернулась к машине и уже приготовилась сесть за руль, как вдруг, вздрогнув, повернула голову и увидела удаляющегося Эндрю. Он шел неестественно прямо. Должно быть, именно это и остановило Джен. Она просто не могла уехать и оставить Эндрю одного! По крайней мере, не сейчас. Она не могла оставить человека, которого когда-то любила, — а возможно, любит и до сих пор, — наедине с его страданием. Эндрю шел к дому, чувствуя гулкие удары сердца в груди. Он до сих пор не мог поверить, что произнес эти слова. Произнес слова, которые гнал от себя даже в мыслях. Но, как бы ни тяжело у него сейчас было на душе, он вдруг начал ощущать странную легкость. Словно с его плеч упала какая-то невидимая ноша, которую он нес на себе все эти годы, — ведь ему теперь не нужно притворяться перед Джен. Возможно, она даже сумеет понять, почему он не мог вернуться домой. Войдя в дом, он принялся шагать по гостиной из угла в угол, раздумывая, как ему теперь быть, но в голову все настойчивее лезли слова Джен. Она что-то говорила о том, что своим отъездом он разбил ей сердце? В это невозможно поверить. То есть Эндрю просто не задумывался, что задел ее так глубоко. Он понимал, что нанесет Джен удар, но, не отдавая себе отчета, какой силы. И вот теперь ему предстоит добавить ко всему прочему еще и чувство сожаления. Наверное, она уже уехала. Эндрю остановился и нахмурился. Он не слышал шум отъезжающей машины. Был так сильно погружен в свои собственные переживания? Заслышав легкие шаги на веранде, Эндрю в ту же минуту понял, кому они принадлежат. Джен не уехала! Через несколько секунд она уже стояла в дверях, прислонившись к косяку одним плечом. Свет падал на нее со спины, но он видел в ее глазах понимание и сочувствие. Он стоял и не верил своим глазам. Как такое могло быть? Он же причинил ей боль, заставил страдать. Ему ли осуждать Джен, если бы она уехала и оставила Эндрю наедине с его мыслями! Из хвостика светлых волос выбились пряди, обрамляя ее лицо, что придавало ему еще большую мягкость. Эндрю мгновенно вспомнил, как в далеком прошлом дразнил Джен, сдергивая с ее волос резинку. Как правило, ее негодование испарялось сразу же, как только он пропускал ее густые шелковистые волосы через пальцы. Как тогда была проста и чудесна жизнь! И как жаль, что ничего нельзя вернуть. Все, все самые лучшие дни остались позади… Джен первой нарушила тишину гостиной. — Ты должен был мне рассказать, — тихо сказала она. — Я не мог… — Понимаю. То есть мне кажется, что понимаю, — тут же поправила себя Джен. Глаза ее стали задумчивыми. — Но почему Джералд мне ничего об этом не сказал? — Об этом тебе, конечно, также лучше было бы спросить у него. Эндрю услышал в своем голосе разочарование и боль и сжал губы. Он снова чувствовал себя беспомощным и слабым. Его плечи невольно распрямились. Нет, он не позволит себе расстраиваться по этому поводу! И уж тем более не позволит себе испытывать ту мальчишескую растерянность и злость, что переполняли его, когда он только узнал об этом. — Ты собираешься мне сказать, что между вами произошло, или мне придется вытягивать из тебя слова, словно клещами? Он сразу ссутулился: — Какое это сейчас имеет значение? Джералд не мой отец. Этого довольно. — Ты ошибаешься, — сразу же возразила Джен. — Джералд был добр ко мне. Я хочу знать. И конечно, это имеет значение для всех нас. Эндрю криво улыбнулся. Совсем недавно они решили, что в их отношениях не должно быть ничего из того, что касалось их обоих в прошлом. Но от прошлого, оказалось, не так-то просто избавиться, стоило хотя бы лишь раз затронуть эту тему. — Ты знаешь, самое приятное воспоминание о моих школьных годах связано с тобой. — Он поборол желание приблизиться к Джен и взять ее за руку. Слова, которые Эндрю хотел только что сказать, вылетели у него из головы. Или все дело в том, что он просто не знает, как сказать ей то, чего сам еще до конца не вполне понимает? — Думаю, ты — самое лучшее, что я мог встретить, вернувшись сюда. Может, поэтому я продолжаю думать о тебе и искать с тобой встреч. Ты единственный человек, рядом с которым я чувствую, что вернулся домой, хотя это место никогда не было моим домом, если ты, конечно, понимаешь, что я хочу сказать… По лицу Джен он видел, что она совсем сбита с толку. — Извини, Эндрю, но я тебя не понимаю. Помоги мне. Услышав мольбу в ее голосе, он едва не подошел к ней. — Может, сядем? — предложил он после секундного раздумья, подошел к дивану, опустился на него и устало провел рукой по волосам, собираясь с мыслями. На Джен он не смотрел, но почувствовал, когда она села с ним рядом, а затем и увидел ее маленькие изящные ноги, которые рядом с его, казались просто миниатюрными. Эндрю невольно улыбнулся. — Ну что ж, — начал он. — Ты спросила почему я вернулся? Я должен был вернуться. Мне нужно было доказать себе… доказать на ранчо, что я принадлежу… — Принадлежишь этому месту? — пришла ему на помощь Джен. — Но ты всегда принадлежал. — Может быть, но я не считал это место своим домом. — Эндрю откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, так как не мог видеть выражение сочувствия, написанного на лице Джен. — Когда я сказал Джералду, что хочу поступить в университет и стать ветеринаром, он рассердился. Ноа в то время, как раз пошел в армию, если ты помнишь. В общем, я не сказал Джералду, что подал заявление на ветеринарное отделение. Когда он узнал об этом, то пришел в ярость. Он хотел, чтобы я стал фермером. А я — нет! Мне было семнадцать, и я хотел увидеть жизнь, хотел чего-нибудь добиться, а не провести всю свою жизнь на ранчо. — Вспомнив те споры, Эндрю с сожалением вздохнул. — Боюсь, я не выбирал слов, когда говорил, что хочу поступить по-своему. Более того, не выдержав, бросил ему в лицо, что он не имеет права мне указывать! И как я жалею о том, что он мой отец. Джералд к тому моменту тоже распалился, поэтому и крикнул, что мне нечего жалеть, ведь я не его сын… — Эндрю замолчал и закрыл глаза. — Ох, Дрю, — прошептала Джен, потянулась к нему и взяла его за руку. Эндрю ответил на ее мягкое пожатие. Если он расскажет обо всем, ее сочувствие улетучится, как дым. Но пока у него была возможность наслаждаться теплом ее руки, сам ее руку он не отпустит. — Когда Джералд понял, что проговорился, он больше ничего не стал скрывать. Сказал, что попросил мою мать уехать. Даже не попросил — он заставил ее уехать, шантажируя тем, что, если она не уедет, он подаст на нее в суд и тогда всему городу станет известно, что она за женщина. Джен потрясенно выдохнула. Она не могла поверить тому, что услышала. Нет, Джералд, хотя и бывал вспыльчив, не мог так поступить! Это казалось ей совершенно неправдоподобным. Джен почувствовала, что теперь уже не она, а Эндрю сжимает ее руку, и не убрала ее, поняв, как он нуждается в этом. — Джералд сказал, что у нее был какой-то мужчина на стороне и что я — плод этой связи. Джен тихо ахнула. Нет, нет, это невозможно! Как невозможно было и то, чтобы в Ларч-Валли кто-то заводил интрижку на стороне. Глубоко вздохнув, Джен решилась спросить: — Тебе известно… Джералд сказал тебе, кто твой настоящий отец? Эндрю покачал головой: — Нет. Сказал только, что этот мужчина женат и что он живет не здесь, не в долине. Боже, как же это дико звучало! Но, несмотря на то, что ее мир пошатнулся, Джен необходимо было докопаться до истины. Ей казалось — стоит, как следует во всем разобраться, как сразу выяснится, что Эндрю просто не так понял слова отца. — Даже не знаю, что и сказать… — Вот и я тоже не знал. Тем более, когда она нас оставила, мне было всего-то пять лет. У меня осталось о ней немного воспоминаний, и они все хорошие. После отъезда матери Джералд запретил нам с Ноа о ней разговаривать, но Ноа был старше меня, поэтому ему было известно то, о чем не знал я, так как он слышал споры родителей. И я спросил Джералда, почему, если я был только ее сыном, она не забрала меня с собой. Джералд ответил, что она не хотела разлучать меня с Ноа. Пальцы Джен непроизвольно сжались в кулак в холодной руке Эндрю. Она вдруг настолько прониклась чувствами юноши, какие переполняли его тогда, что на миг позабыла о Джералде. — Мне так жаль, — дрогнувшим голосом произнесла она. — Ты, должно быть, чувствовал себя отвергнутым. — Я чувствовал себя, как Джералд и сказал, «плодом», — с кривой усмешкой сказал Эндрю. Но Джен знала, что за этой усмешкой скрывается боль. Повинуясь импульсу, она прислонилась к нему и обвила руками. — Мне так жаль, — повторила она, переживая его боль как свою. — На протяжении всех тех лет, что меня здесь не было, я пытался доказать Джералду, что сделал правильный выбор. Я учился как одержимый, стал отличником. Я пригласил его на выпускной вечер, но он не приехал… Уже работая, я посылал ему открытки из всех мест, где был, делился своими успехами. Все было напрасно — он не ответил ни на одно мое письмо. И однажды я подумал о том, что никогда не слышал от него, чтобы он сказал мне, что любит меня. Никогда, даже когда я был ребенком. И тогда я окончательно понял, что не принадлежу этому ранчо. Я не мог вернуться домой. Я даже подумать о возвращении не мог. Дошло до того, что я стал ненавидеть это ранчо, но скоро ненависть сменилась равнодушием. И я не мог тебе сказать… — Но почему? — воскликнула Джен, и в темноте раздался ее шепот: — Я ведь любила тебя! Произнеся эти слова, она словно раздвоилась: часть ее сопереживала с Эндрю, горевала и мучилась вместе с ним, но другая… Если он любил ее, то почему не разделил с ней свою боль? Боялся, что она будет его стыдиться? Рассердится? За то, в чем он совершенно не виноват? — Я думала, что ты оставил меня, когда понял, что твои чувства ко мне не так сильны, как я полагала. Эндрю вздрогнул: — Нет! — Он повернулся к ней, устремив на нее взгляд. — Я уехал не потому, что сомневался в своих чувствах. Я сомневался в тебе, — спустя паузу и крайне неохотно признался он. — Я боялся, что ты станешь меня презирать. Ведь кто я такой? Не сын Джералда Ларами и даже не знаю, кто мой отец. Чем больше я об этом думал, тем невыносимее становилась для меня сама мысль о жизни на ранчо. — Если бы только сказал мне… — Ты бы уехала со мной? В сердце кольнула игла. Уехала бы она с ним, если бы знала? Она бы не стала его презирать, не оттолкнула бы от себя, но уехать?.. — Не знаю, — честно призналась Джен. — Может быть, но я не знаю… — Если бы ты знала, почему я уезжаю, и если бы я попросил тебя, ты бы все равно не знала, ехать со мной или нет? — настаивал Эндрю. Джен была в смятении. — Мой отец был болен, ты это знаешь. Я не могла его оставить, — с усилием произнесла она. — Вот видишь. — Эндрю отвел взгляд от ее лица. — В этом мы и отличались. У тебя был отец, которого ты не могла оставить даже ради меня, в то время, как я неожиданно оказался совсем без отца. — Он резко встал с дивана, оставив Джен сидеть одну. Джен смотрела ему в спину. Она никогда не скрывала от него любовь к своему отцу, и Эндрю, конечно, знал об этом, но только сейчас она увидела его отъезд в совсем другом свете. И для нее, как и для Джералда, он находился на втором месте. И это после двух счастливейших лет, когда Эндрю был уверен, что для Джен он стал самым главным! Она преисполнилась нежности. Легкая улыбка тронула ее губы. Каждый из них предполагал о другом то, о чем боялся спросить. — После того разговора, — Джен не стала уточнять какого, но и так было все ясно, — ты не пытался с ним поговорить? Может, если бы ты поговорил с Джералдом, ты бы понял то, что он не выражал словами, — просто любил тебя. — Глаза у нее расширились. — Теперь я понимаю, что он имел в виду, — медленно продолжила она, — когда он несколько раз говорил, что сожалеет… Но он тобой очень гордился — так он мне говорил. Благодаря Джералду я знала, где ты, чем занимаешься, каких успехов достиг. Эндрю обернулся к ней. На его лице было выражение, будто он только что увидел разверзшуюся перед ним пропасть. — О ком ты сейчас рассказываешь? Чтобы Джералд говорил о том, как он гордится мной?.. — Эндрю покачал головой. — А если так, почему он, хотя бы не написал мне об этом, если не мог произнести слов любви вслух? Это, конечно, загадка. Джен нахмурилась. Это действительно было очень странно, но Джералд ушел, и спросить было не у кого. Им осталось только гадать. — Я не знаю, Эндрю. Знаю только то, что Джералд переживал, что ты не хочешь возвращаться, Он тысячу раз мог продать ранчо, но не делал этого. Джералд завещал его своим сыновьям, причем поровну. Подумай об этом. Если бы он тебя не любил, стал бы он завещать тебе самое дорогое, что у него было? На лице Эндрю блуждала скептическая улыбка, словно он не слышал ни слова из того, что ему говорила Джен, думая о чем-то своем. — И вот я здесь. Пытаюсь что-то доказать. Призраку. «Как только Дрю поймет, что его привело обратно на ранчо, как только разберется в своих чувствах, он снова может уйти. И опять оставить меня», — горько подумала Джен. Она постаралась сдержать слезы. — Я знаю только одно: Джералд любил тебя. Лицо Эндрю исказилось, и Джен показалось, что сердце у нее сейчас разорвется, а слезы хлынут потоком. — И я тоже, — прошептала она и выбежала из комнаты. Глава 8 Эндрю бросил пиджак на пассажирское сиденье, выпрыгнул из грузовичка и захлопнул дверцу. — Ты закончил? — зычно крикнул он Броди, у которого в руках была кружка с кофе. — Уже допиваю, — отозвался тот в открытое окно. Его друг оказал ему такую помощь, о которой Эндрю даже не мечтал. Казалось, у Броди есть все, или он знает людей, у которых есть то, что было нужно Эндрю. Сегодня, отложив свои дела, Броди вызвался поехать с ним в форт Мак-Леод на аукцион, где Эндрю собирался прикупить еще меринов к имеющимся уже трем. — Ты сказал Джен, куда мы сегодня собираемся? — спросил Броди, выходя из дома. — Почему я должен ей это говорить? — сощурил глаза Эндрю. Броди открыл дверцу своего грузовичка, но садиться в него не спешил. — Просто подумал, что после вашего танца и всего остального… Эндрю подавил обреченный вздох. Предсказания Джен сбывались. Чем больше он думал о том, что произошло на вечере, тем больше преисполнялся решимости не поддаваться в будущем никаким импульсам и впредь не совершать ничего подобного. — Узнать об этом тебя просила Люси? — спросил он. Броди пожал плечами, залез в грузовичок и опустил окно. — Они подруги, — словно объясняя все, сказал он. — Да и я тоже не забыл, что вас когда-то связывало. День, выбранный для поездки, был отличный: прохладно, но ясно. Эндрю включил магнитолу, и сочный бас Чеда Крюгера наполнил кабину машины. Да, отличный день, чтобы прочистить мозги. Или хотя бы постараться забыть о том, что Джен рассказала ему о Джералде. На повороте Эндрю повернул на север с намерением проехать мимо Ларч-Валли и через Кларесхолм снова повернуть на юг. Он объяснял себе это тем, что давненько не ездил по этой дороге. Тем более что за окном машины проносились поля бурно растущей весенней травы, приятно радовавшей глаз под голубым, казавшимся бесконечным небом. Природа успокаивала, и Эндрю не заметил, как напряжение стало его отпускать. Бросив взгляд в зеркало бокового обзора, он увидел грузовик Броди — тот постукивал пальцами в ритм музыке — и улыбнулся. По левую руку остался выезд из города, старая бензоколонка, давно всеми забытая. Впереди показался фургон, и Эндрю притормозил. Трейлер был полон лошадей. «Уж не везут ли этих лошадок на тот же самый аукцион, на который направляюсь и я? — подумал Эндрю. — Или этих бедняг везут на бойню?» Он вздохнул — что поделать, такова жизнь! — и невольно посмотрел на дорогу, ведущую в город. Чем-то Джен сегодня занята? Эндрю усмехнулся. Конечно же занимается выпечкой, чем же еще? Ему не составило большого труда представить ее за прилавком в простеньком белом переднике, с собранными в веселый конский хвост волосами — ее обычная прическа во время работы, с улыбкой на лице, которой она встречала соблазненных изумительными запахами покупателей. В последнее время он единственный был лишен солнечного тепла ее улыбки. С того дня после вечеринки Джен старалась держаться от него на расстоянии. И он не мог винить ее за это. Эндрю знал, что нанес ей рану, — какой глубокой она была, оставалось только догадываться, — но обижать ее никогда не входило в его намерения. Трейлер с лошадьми, ехавший впереди, как-то резко дернулся, и в животе у Эндрю все сжалось. Что-то было не так. Он притормозил, но трейлер снова занесло в сторону, и, несмотря на отчаянные попытки водителя его выровнять, фургон переехал центральную полосу и дернулся вправо. Все, что последовало за этим, заняло считанные секунды, хотя Эндрю показалась, словно он смотрит замедленную съемку: грузовик снова занесло, и он медленно начал заваливаться на один бок. В горле у Эндрю встал ком. Он дал по тормозам, чувствуя, как его пустой фургон также начинает крениться набок… Джен выложила лимонные печенья на витрину, прикидывая одновременно, что, пожалуй, нужно будет охладить шоколадные булочки ко времени ленча. Пока что работа кафе себя оправдывала, и не в последнюю очередь этому способствовало то, что она обслуживала вечеринку Эндрю. Кроме жителей города, к ней стали заходить те, кто находился в Ларч-Валли проездом, во многом благодаря тому, что им понравилась еда на вечере у Эндрю. Меню было небольшим, но зато менялось каждый день. Сюзанна приходила каждый день после школы, что было несомненным подспорьем, но большую часть дня Джен была вынуждена справляться собственными силами. Теперь к свежему утреннему хлебу и булочкам — ради того, чтобы их испечь, приходилось вставать в четыре часа — добавилось приготовление вторых блюд. Джен все больше и больше склонялась к мысли, что в конечном итоге ей придется нанять еще кого-нибудь. Это означало дополнительные расходы, но иначе ей просто не справиться, уже сейчас она чувствовала к вечеру невероятную усталость. Но не только физическая усталость истощала ее. Этому в немалой степени способствовали мысли, которые не оставляли ее даже ночью, отнимая драгоценное время сна. Слова Эндрю не давали ей покоя, и она пыталась разгадать головоломку: как могло сложиться так, что у нее и Эндрю диаметрально противоположные воспоминания о Джералде? Джен продолжала размышлять об этом, мешая какао с сахаром, льдом и маслом. Когда тесто затвердело, она подошла к окну и повернула лицом к улице табличку «Открыто», а затем открыла дверь, позволяя дразнящему аромату выскользнуть из кафе на улицу, — точно так же, как она делала, когда у нее была пекарня, только теперь запах свежеиспеченного хлеба был сдобрен ароматом кофе. Первой у ее кафе возникла Агнес Доддс, которая уже давно начинала свой день с кофе и мягкой булочки. — Доброе утро, миссис Доддс, — приветствовала Джен подтянутую седую женщину. — Доброе, доброе, Дженнифер. — Как обычно? — улыбнулась Джен. — Сегодня же пятница, и мне хочется немного расслабиться, — со вздохом оглядев свою полноватую фигуру, призналась Агнес. — Как насчет бананового и орехового кексов? — На твое усмотрение, — вдыхая аромат свежемолотого кофе, сказала Агнес. Джен уложила покупки в небольшой бумажный пакет и пробила чек. — Как поживает младший Ларами? Я слышала, что он уже вполне освоился и даже приобрел пару лошадок, — как бы, между прочим поинтересовалась миссис Доддс. — Я не знаю, — растерялась Джен, стараясь, чтобы ее голос не выдал охвативших ее эмоций при одном упоминании об Эндрю. — Ну же, Джен. Я слишком долго жила на свете, к тому же у меня есть глаза. Все видели тот поцелуй. Насколько я могу судить, молодой человек, наконец одумался. Я всегда считала, что вы будете отличной парой. — Мы вовсе не пара! — запротестовала Джен. — Это был всего лишь поцелуй. — Не хочешь говорить, это твое дело, — заявила Агнес, похлопывая Джен по руке. — Помяни мое слово, он вернется к тебе. Протягивая Агнес сдачу, Джен подняла глаза и увидела в дверях Лили Джемейн. — Приятных выходных, миссис Доддс. Агнес и Лили перебросились еще несколькими фразами, и женщина, забрав покупки, вышла. — Только не начинай! — не дав Лили и рта открыть, предупредила ее Джен. Лили подняла брови. В ее голубых глазах заплясали веселые искорки. — Что не начинать? — притворно удивилась она. — Ты же знаешь, сколько времени и денег я угрохала на то, чтобы провести перепланировку и сделать ремонт, и что ты думаешь? Девять человек из десяти говорят не о произошедших изменениях в моем заведении, а об Эндрю Ларами! — Ага, завидуешь, что его ранчо вызывает больше интереса, чем твое кафе, — лукаво улыбнулась Лили. Джен выложила на витрину два яблочных пирога. — Нет, не завидую. Кто, как не я, сделала ему рекламу? — Против этого Джен совершенно не возражала, так как каждый из них извлек из той вечеринки выгоду. — Но ведь дело в том, что они говорят со мной не про ранчо, а про тот дурацкий поцелуй. Как будто в мире больше не происходит ничего интересного. Все это время, что Джен говорила, ее руки продолжали выполнять привычную работу. — Но, Джен, ты поцеловала его — и все это видели. И когда он уехал, ты так и не вышла замуж, даже ни с кем не встречалась… Лили поднесла булочку ко рту, а Джен подумала, что в свои двадцать семь лет ее лучшая подруга, преподаватель экономики в местной школе, вряд ли выглядит намного старше своих учеников. Проглотив кусок, та продолжила свою мысль: — Ты ведь знаешь, что поцелуй на глазах у всех в этом городе приравнивается к звону свадебных колоколов. — Именно поэтому я ни с кем и не встречалась! — засмеялась Джен. — Как и я, — засмеялась в ответ Лили. — Кстати, почему ты не в школе? — У меня сегодня нет занятий. — Лили проглотила последний кусок, вытерла губы салфеткой и осведомилась: — Между прочим, что твой ковбой сказал о занавесках? — А что обычно говорят в таких случаях мужчины? — пожала плечами Джен. — Он не сказал ничего, но, раз не снял их, можно предположить, что они ему понравились. Спасибо тебе. — Обращайся в любое время. И кстати, у меня есть отличный материал, который замечательно подойдет к твоим окнам и интерьеру. — Ты же знаешь, что я не подвергаю сомнениям твой вкус и не откажусь от помощи. — Вот и договорились, — удовлетворенно кивнула Лили. — Мисс О'Кифи? — позвал от двери чей-то настойчивый голос. Это был Марк Сквайерз, менеджер, оформлявший ей кредит. Галстук у него съехал набок, волосы взъерошены, как у драчливого воробья. — Что случилось? — почему-то встревожилась Джен. — Я только что ехал по дороге в город. Перед самым въездом, на перекрестке, произошла авария. Ваш друг. Сердце Джен ухнуло куда-то вниз. — Эндрю? — не дослушав его, воскликнула Джен. — С ним все в порядке? — Нет, нет, с ним все в порядке, но вот лошади… — Дыхание Марка, наконец выровнялось. — Перевернулся трейлер, везший лошадей. Ларами и еще несколько человек оказались поблизости. Я просто подумал, может, вы захотите знать. — Конечно, — решительно сказала Джен. У нее немного отлегло от сердца. — Выпьете кофе? — наполняя чашку и протягивая Марку, спросила она. — Вид у вас такой, что чашечка вам не помешает. — Спасибо. — Марк бросил взгляд на часы. — Я и так опоздал. Но решил, что сначала сообщу вам, тем более что… Вот-вот, «тем более что»! Но, принимая во внимание обстоятельства, Джен решила не обращать на это особого внимания. — Спасибо, мистер Сквайерз. Она проводила его до двери и повернулась к Лили. — Что ты задумала? — нахмурилась та, увидев решительное лицо подруги. Джен знала, что это безумие с ее стороны, но она должна быть рядом с Эндрю! Ей необходимо убедиться, что с ним все в порядке. — Ты не сможешь выехать из города, — предупредила Лили, все поняв по ее лицу. — Я должна. Если бы ты знала… — Джен резко оборвала себя. — Не ходи, — принялась уговаривать ее Лили. — Если он тебя бросит, ты опять останешься с разбитым сердцем. Подумай об этом. — Уже подумала. Ох, Лили, если бы ты знала… — Но Джен снова оборвала себя, потому что это была не ее тайна. — Просто я знаю, почему он уехал и почему я сейчас должна ему помочь. — Что ж, это твой выбор, — медленно сказала Лили. — Ты взрослая и должна сама принимать решения. Но если тебе понадобится помощь друга — я всегда рядом, помни об этом. — Ты можешь сделать для меня кое-что уже сегодня, Лили. Я не хочу закрывать кафе. Если бы ты могла побыть здесь… — О чем речь! Езжай, если уж ты все решила, и не волнуйся. Когда Джен добралась до места, пожарные разрезали крышу трейлера. Повсюду стояли машины полиции. Джен пришлось сжать зубы, когда она заметила кровь на дороге. Мужчины с напряженными лицами старались вызволить из покореженного трейлера лошадей. Воздух был наполнен ржанием лошадей и криками людей. Джен выворачивала шею в поисках Эндрю. Не найдя его, она подошла к констеблю Гранту Симмсу. — Грант? — окликнула она его и торопливо продолжила: — Вы не знаете, где Эндрю Ларами? Симмс бросил взгляд через плечо: — В последний раз я его видел, когда он и Гамильтон сооружали временный загон. В эту минуту пожарным удалось снять с трейлера еще один кусок крыши, и Джен едва сдержала слезы, увидев, как лошадь попыталась встать. Мужчины сразу же поспешили отойти от охваченной ужасом лошади. Кроме одного, который бесстрашно, но, все же на почтительном расстоянии от копыт попытался прогнать кобылу к краю дороги, где уже был сооружен временный загон. Джен словно приросла к месту, завороженная тем, как Эндрю направлял кобылу в загон. С другой стороны загона Броди Гамильтон вел другую лошадь. После того, как ее удалось загнать в безопасное место, Эндрю позволил себе задержаться на минуту, переводя дыхание. Ноги Джен сами понесли ее к нему. Чем ближе, тем сильнее ощущался в воздухе запах крови. Эндрю поднял голову и заметил спешащую к нему навстречу Джен. С его плеч сразу, как будто сняли тяжелую ношу, они расслабились. Его губы тронула слабая улыбка. — Я могу тебе чем-нибудь помочь? — спросила она, едва поравнявшись с ним. Не осознавая, что делает, Эндрю притянул ее к себе и обнял. Джен прильнула к нему, и его руки обвились вокруг нее еще крепче. — Эй, док! — раздался позади них чей-то голос. Джен выскользнула из объятий Эндрю и увидела рабочего с ранчо «Роза прерий». Он махал рукой, подзывая Эндрю к себе. — Это малоприятное зрелище, — предупредил ее Эндрю. — Что мне делать? — решительно повторила Джен, хотя внутри нее все сжалось. — Моя сумка рядом с грузовиком. Если ты можешь ее принести… Джен не дослушала его и побежала. Когда она вернулась, то увидела, что Эндрю и рабочий по имени Хал стоят рядом с конем, отчаянно пытающимся подняться на ноги. — Что с ним? — спросила Джен, передавая Эндрю сумку. — Перелом костей обеих ног, — не сводя глаз с лошади, ответил Эндрю. Открыв сумку, он вытащил ампулу и шприц. Ловко введя раствор, он нагнулся к шее лошади. — Прости, приятель, — тихо сказал он, всаживая иглу в вену. Почти сразу за первым уколом последовал второй, и через несколько минут лошадь затихла. Взгляд Джен затуманился от подступивших к глазам слез. — Это лучше, чем оставить его страдать, — спокойно сказал он, но Джен понимала, что от сознания этого Эндрю вовсе не легче. Он поднял голову, и на короткий миг их глаза встретились. И в этот миг Джен все прочла по его грязному лицу: сожаление, покорность, гнев, страдание. Джен захлестнула волна чувств, против которой ее разум был бессилен. Откуда-то снова раздался крик, и Эндрю сразу отвел взгляд. На его лице не было следа только что обуревавших его страданий — оно выражало решимость и уверенность. Взяв свою сумку, Эндрю поднялся с колен и зашагал в ту сторону. Джен, словно влекомая магнитом, последовала за ним. Сейчас не время разбираться в своих чувствах, но это придется сделать. Признаться, что она по-прежнему любит Эндрю Ларами. Глава 9 Эндрю поднял глаза и увидел, что Джен ведет за собой кобылу. Почему-то бросилось в глаза, что ее испачкавшийся белый передник здесь совсем не к месту. Джен вела жеребую кобылу и что-то тихо ей говорила. Эндрю нахмурился. Она идет слишком близко к лошади, а в такой ситуации, когда и без того нервное животное может вспугнуть любой звук, это просто опасно. Глаза его округлились, когда он понял, что Джен ведет ее к его грузовичку. — Что ты делаешь? — Вот, познакомься, новый обитатель твоего ранчо. — Она перевела на него взгляд, улыбнулась, и от тепла ее улыбки у Эндрю внутри все перевернулось. — Черт возьми, Джен, — наконец сказал он, обретя дар речи. — У кобылы может быть какое-нибудь внутреннее повреждение. Она же может тебя травмировать! — Но не травмировала же, — спокойно возразила Джен, похлопывая свою спутницу по шее. — Хал сказал, что у тебя найдется для нее место. У нее здесь небольшой порез, но в остальном с ней, кажется, все в порядке… — Не считая того, что она жеребая! — довольно резко прервал он Джен и тут же оборвал себя. Возможно, это была запоздалая реакция на аварию. Джен неосознанно вцепилась в уздечку лошади, ее немного испуганный взгляд метнулся к животу лошади, затем обратно к лицу Эндрю. — Жеребая? Эндрю вдруг почувствовал страшную усталость, поэтому только кивнул. Совершенно случайно выяснилось, что ни одна из этих лошадей не должна была находиться здесь. И этому водителю, которому Эндрю сказал бы пару ласковых, если бы не требовалось оказать помощь пострадавшим животным, чрезвычайно повезло, что они с Броди выбрали ту же самую дорогу. Потому что, кроме него, ветеринаров на дороге не было — и врачей, надо заметить, тоже, если бы пострадал сам водитель. А свою сумку с медикаментами Эндрю всегда носил с собой. Одна мысль особенно настойчиво раздавалась в его голове: что, если бы он сам оказался на месте этого водителя? Кто бы позаботился о нем? Ответ пришел мгновенно, и оптимизма Эндрю он не добавил: о да, он проделал долгий путь — сделал отличную карьеру, но при этом оттолкнул от себя людей, которым был не безразличен. Включая женщину, которая стояла сейчас рядом. Эндрю усилием воли заставил себя вернуться к происходящему. — Давай я заведу кобылу в свой грузовик, — улыбкой смягчая свои предыдущие слова, сказал он. — К счастью, остальные лошади пострадали не так сильно. Нужно разместить их. Джен посмотрела в сторону грузовика Броди, — там уже находилось четыре лошади, — на наскоро сооруженный загон, в котором еще оставались животные, перевела взгляд на грузовичок Эндрю. Вместе с этой кобылой там уже было четыре лошади. — Ты хочешь разместить у себя всех этих лошадей? — ошеломленно спросила Джен. — Моя операционная еще не готова, поэтому я беру только тех, кто пострадал не очень сильно. Доктор Уоттс из Пинчер-Крик возьмет к себе вон тех — они нуждаются в более серьезном лечении. Вообще-то, — Эндрю криво улыбнулся, — я и так планировал купить пяток лошадок, но возвращаться с целым табуном? Шестнадцать голов! Придется сделать несколько ездок. Броди берет пять лошадей. Шестнадцать лошадей! Джен настолько растерялась, что могла лишь молча смотреть за тем, как Эндрю принял кобылу у нее из рук и завел ее в грузовик. Когда Эндрю подошел к ней снова, Джен уже сняла с себя покрытый пятнами крови и грязи передник. Несколько прядей волос выбилось из ее хвостика и упало ей на лицо, еще несколько прядей развевалось на ветру. Эндрю стоял рядом и просто смотрел на нее, размышляя над тем, что спокойно наблюдать за Джен ему становилось сложнее раз от раза. И все потому, что он не мог разобраться в своих чувствах. И еще тот проклятый поцелуй, после которого Джен стала его не только избегать, но и старалась общаться как можно меньше, отделываясь лишь самыми общими фразами, если они встречались в городе. Но сегодня она пришла к нему. Сама. Его вдруг охватило волнение. Значило ли это что-нибудь или нет? — Как это произошло, Дрю? — тихо спросила Джен. Эндрю на секунду замер. Она спрашивает его не о том, как произошла эта авария, а как они могли докатиться до такого состояния? Он тряхнул головой. Нет, конечно же ему почудилось. Просто рядом с Джен он становится сам не свой. — Я не знаю. Водитель говорит, что налетел неожиданно сильный порыв ветра. — Он пожал плечами. — Конечно, он сам не верит тому, что говорит, но надеется, что другие ему поверят. В конце концов, я ведь ехал за ним, тем более, порожняком, и ничего не почувствовал. Подозреваю, он просто отвлекся, слушая громкую музыку. Совсем еще парнишка. Хотя это не должно служить ему оправданием. Думаю, в этом деле будет разбираться полиция. Джен выслушала его молча, только на глазах у нее выступили слезы. — А все те мертвые лошади… — Она не смогла закончить предложение. Голос у нее дрогнул. — Они бы были умерщвлены завтра в любом случае, — с едким сарказмом сказал Эндрю, хотя при этом он обращался скорее к себе, чем к Джен, думая о том, какая это ирония, что многие поспешили на помощь лошадям, попавшим в аварию, но никто не пришел бы им на помощь завтра. — Их путь должен был закончиться на бойне. Джен положила руку ему на плечо. Тепло ее ладони ощущалось даже через одежду, и Эндрю было тяжело ему сопротивляться. — А что ты собираешься делать с теми, которые уцелели? — Надо подумать. Но я могу обещать, что сделаю все, лишь бы их не увозили на бойню. — И Эндрю поднял на Джен усталые глаза. — Я могу чем-нибудь помочь? Эндрю почувствовал, как она слегка сжала его плечо. В этом жесте были и поддержка, и ободрение. И словно по волшебству, ему вдруг стало немного легче, хотя впереди его ждал непочатый край работы. — Ты уже помогла — тем, что пришла. — И это была правда. — Но думаю, дальше я справлюсь сам. Наверное, тебе тоже нужно возвращаться — посетители, скорее всего, недоумевают, почему ты сегодня не работаешь. — Я тебе мешаю? — осведомилась она. — Нет, конечно, нет. «Совсем немного», — подумал про себя Эндрю. Ему пришлось сегодня усыпить несколько раненых лошадей, и это разбередило в его душе старые раны, напомнив ему, почему он решил уйти из ветеринарии. Он ненавидел это воскреснувшее сегодня чувство — чувство беспомощности, — оттого, что он ничем не может помочь, несмотря на весь свой опыт. А это, в свою очередь, вызывало в нем бессильный гнев. Слишком много чувств, для одного дня. — Странно, но мне почему-то кажется, что мешаю. — Джен помолчала, но затем все же добавила: — Просто помни, что, если понадобится помощь, можешь смело ко мне обращаться. — Это ты могла бы и не произносить, — с едва заметной улыбкой сказал Эндрю, но голос его был сух. Джен не нужно было повторять дважды — она все прекрасно поняла. Резко повернувшись, молодая женщина направилась к своей машине. Джен с беспокойством посмотрела на часы. Было уже время ужина. Подумав о том, что Эндрю и его помощники, скорее всего, жутко голодны, Джен приняла решение. Она собрала ужин и отправилась в путь. Добравшись до «Тихой воды», она заметила возле дома еще один грузовик. Машина Люси была также припаркована неподалеку. Сама она показалась на веранде, как только Джен заглушила двигатель и выбралась из машины. Джен улыбнулась про себя. Понятно, что Люси прежде всего беспокоилась о своем муже. Хорошо, что она приехала. Тяжелый физический труд означал хороший аппетит у мужчин, и Люси в ее положении было не так-то легко накормить несколько голодных работников. — Эй, Люси! — позвала ее Джен, так как та ее не видела. Стоя у перил, она о чем-то мечтала, положив руку на живот. Люси повернула голову и радостно улыбнулась в ответ. — Помочь? — спросила она, когда Джен открыла заднюю дверцу и стала вытаскивать оттуда сумки. Джен покачала головой, но Люси все равно спустилась с веранды и направилась к ней. На секунду Джен остановилась. Люси вдруг показалась ей еще более похорошевшей. На ней были джинсы для беременных и светлый блузон с бантиком чуть пониже груди. Люси и Броди не были женаты и года, а уже готовились стать родителями. Джен почувствовала укол в сердце. Откуда это боль? Оттого ли, что Люси готовится стать матерью, или потому, что она выглядит невероятно умиротворенной и счастливой? Будет ли у Джен когда-нибудь своя семья? Стоило об этом подумать, как в памяти всплыл последний разговор с Дрю. Если бы они поженились, был ли бы их брак таким же счастливым, как у Люси и Броди? Ведь между ними по-прежнему лежало их прошлое. Оно тянуло бы их назад, мешая будущему. Джен дотянулась, наконец до коробки, в которой находилось второе блюдо. На десерт она привезла сдобные булочки, три пирога и еще один шоколадный торт, оставшийся с утра. — Как продвигаются тут дела? — Почти заканчивают. Броди помог перевезти лошадей, которых Эндрю решил оставить у себя, а затем отвез к нам еще пять коней. Эндрю помогают Клей, Доусон и Том. Они вошли в дом, и Джен с облегчением поставила весьма увесистые коробки с продуктами рядом с раковиной. В кухне ничего не изменилось с тех пор, когда она была здесь последний раз: на окнах висели занавески, стол по-прежнему накрыт скатертью. В раковине стояла грязная кофейная кружка, а на столешнице рассыпаны крошки от тостов, но в остальном в кухне было довольно чисто. — Итого мы имеем пять голодных мужчин, — подытожила Джен — Плюс мы сами. Да, того, что я привезла, нам явно не хватит. Они сделали еще одну ходку за продуктами, что привезла с собой Джен. Пока Люси вытаскивала пироги и торт, Джен зажгла газ и вскипятила воду. В том, что им придется кормить целую бригаду мужчин, не было ничего необычного — здесь привыкли, что сосед помогает соседу. Но Джен, готовя еду, почему-то чувствовала себя, чуть ли не женой Эндрю. Возможно, чувство хозяйки, было вызвано тем, что она так же легко ориентировалась в его кухне, как в своей собственной? — До меня дошли слухи, что ты была на месте происшествия, — беспечно сказала Люси, но Джен знала, что вопрос был задан не просто так. После того танцевального вечера все задавали один вопрос, но подразумевали совсем другое. — Так и есть, — кивнула Джен. — Когда я узнала об этом, Лили как раз была у меня в кафе и согласилась подменить. — Как она, кстати? — Люси засмеялась. — Последний раз, когда Лили забегала к нам, она явилась с детским автомобильным креслицем, одеяльцем и пеленками. Заявила, что, дескать, у нее оставался материал, и она решила использовать его, но его хватило только на детские вещи. — Да уж, совершенно в духе Лили! — улыбнулась Джен. — Возвращаясь к утреннему происшествию… Тебе не кажется, что ты себя этим выдала? — полюбопытствовала Люси. Руки у Джен дрогнули, и она чуть не выронила булку. — Я всего лишь хотела помочь, — как можно спокойнее сказала она. — Что в этом такого компрометирующего? Я просто решила поехать и помочь всем, чем смогу. И не я одна. На ее счастье, мужчины закончили с работой и вошли в дом. Джен приветствовала каждого улыбкой и шутливой фразой, обмениваясь последними новостями и одновременно раскладывая еду по тарелкам. Единственный, кто ограничился всего несколькими фразами, был Эндрю. Люси не дала мужу тарелку, пока он не поцеловал ее. Видя это, Джен постаралась скрыть охватившую ее зависть, хотя она и была счастлива за своих друзей. Но одного поцелуя оказалось мало, и руки Броди привычно и нежно легли на округлившуюся талию жены. Джен проглотила комок. Значение этого жеста было ясно без слов: «Привет, малыш. Я вернулся. Ты скучала по мне?» Все стали садиться за стол. Джен все еще видела перед собой эту маленькую сцену, когда от мыслей ее отвлек голос Тома Уолкера: — Ты не будешь с нами ужинать, Джен? Она сложила губы в улыбке: — Не знаю, Том. Все зависит от того, оставите ли вы что-нибудь? — Зная, как ты готовишь, лично за себя отвечать не могу, — так же шутливо ответил Том, и все засмеялись. — Думаю, я перекушу позже, тем более что я не совсем голодна. Кому налить кофе? Пирог, торт? — Лучше и того и другого, — первым отреагировал Доусон Бриггс, и все опять засмеялись. Джен нашла стул для Люси и с помощью увещеваний со стороны Броди заставила ее сесть за стол. Мужчины не стали тянуть с едой, и скоро все тарелки опустели. Когда дошла очередь до десерта, они уже были достаточно сыты, чтобы позволить себе с удовольствием, не торопясь, выпить кофе. Наконец, поблагодарив за ужин, все разошлись, так как у многих оставались еще свои дела дома. Эндрю и Броди вышли их проводить. — Давай я тебе помогу с посудой, — неохотно поднимаясь со стула, предложила Люси. — Нет, вы с Броди сейчас же возвращаетесь домой. Я же вижу, что ты устала. Зачем напрасно тревожить Броди? Люси с сомнением посмотрела на кучу грязной посуды в раковине — у Эндрю не было посудомоечной машины. — Иди-иди и ни о чем не думай, — заметила ее взгляд Джен. — Я немного поем сама и займусь посудой. Это займет не так уж много времени. — Спасибо, Джен, — признательно улыбнулась ей Люси. — Я действительно немного устала. Когда Гамильтоны ушли, Джен наполнила раковину мыльной водой и принялась за посуду. Проводив Броди с Люси, Эндрю, не возвращаясь в дом, отправился в конюшню. Джен сразу подумала о том, что он намеренно избегает встречи с ней. «Может, я уже выдала свои чувства, и именно это заставляет Эндрю не оставаться со мной наедине? — пришла неожиданная мысль. — Но если это так, то…» Сердце у нее упало. Если Эндрю и испытывает к ней какие-то чувства, это не то же самое, что она испытывает к нему. Глава 10 Когда все вещи были собраны, Джен вышла на веранду, полной грудью вдыхая свежий вечерний воздух. Где-то рядом ворковали голуби. Из конюшни, пустовавшей уже несколько лет, доносились ржание лошадей и перестук копыт — новые ее обитатели привыкали к новому жилью. На лице Джен появилась радостная улыбка. Как приятно снова слышать звуки, когда-то бывшие неотъемлемой частью ранчо! Даже если «Тихая вода» никогда не станет такой, как прежде, все же это лучше, чем молчание, воцарившееся здесь после смерти Джералда. Жаль, он не дожил до этого дня. Старик был бы счастлив, что Эндрю занимается тем, на что он раньше только надеялся. Может, и Эндрю со временем поймет, что это именно то, что ему нужно для счастья? Дай-то бог, чтобы так и было. В том конце конюшни, где Эндрю решил организовать ветеринарную лечебницу, зажегся свет. Джен спустилась по лестнице и пошла на свет. Эндрю сидел за простым столом, складывая в металлическую коробку марлю и бинты. Джен несколько секунд молча наблюдала за ним из тени, прежде чем войти. — Я уезжаю, — сказала Джен, не в силах больше молча смотреть на мужчину, которого полюбила еще юной девушкой и которого продолжала любить до сих пор. Эндрю вздрогнул при звуках ее голоса и резко поднял голову. Их глаза встретились, но Джен не смогла в них ничего прочесть. — Прости, Джен. Я вышел посмотреть на лошадей и заметил, что одному мерину нужно сменить бинты, поэтому… Джен взмахом руки оборвала его: — Все в порядке, Эндрю. Не нужно оправдываться. Я понимаю. — Спасибо за ужин. Все было, как всегда, невероятно вкусно. — Всегда пожалуйста. Они оба замолчали. Тишина затягивалась. Эндрю опустил голову и вернулся к сматыванию бинтов. — Эндрю? — М-м-м? — не поднимая головы, отозвался он. Неожиданно на Джен накатила страшная усталость, но это было не физическое утомление. Она просто устала скрывать свои чувства, бороться с ними. Следует ли признаться Эндрю или не стоит? Неопределенность всегда хуже, но вот заговорить о своей любви оказалось сложнее, чем предполагала Джен. После того поцелуя в ней жила надежда — ее чувство не безответно. — Как ты думаешь, мы когда-нибудь сможем стать друзьями? Эндрю вскинул на нее глаза, отложил бинты. — Друзьями? — повторил он и слегка улыбнулся. — Почему бы нет? — Я вот все думаю… Жаль, что у тебя не нашлось времени поговорить с Джералдом, — начала она и сразу увидела, как напрягся у него подбородок. — Знаешь, теперь, когда мне все известно, многие слова Джералда приобретают новый смысл. Я знаю, что он сожалел о вашем разрыве. А сегодня… сегодня он бы тобой точно гордился. Как и я. — Здесь нечему гордиться. Я просто учился и работал. — Эндрю поднялся. — Знаешь, Джен… я вынужден сказать, что передумал. Мы не сможем с тобой стать друзьями. Она не поняла, что случилось, что заставило Эндрю изменить свое решение в течение нескольких минут. «Почему?» — хотелось спросить ей, но язык словно прилип к нёбу. — Ты снова хочешь уехать? — шепотом спросила она, и все перевернулось в ней от этой мысли. Неужели она его опять теряет? — Нет. — Эндрю взял коробку и поставил ее на полку за спиной. — Нет, после того, как я вложил в это ранчо столько труда… Сегодня утром у меня было только три лошади, а сейчас уже девятнадцать и на подходе двадцатая. — Он повернулся к ней. — Теперь я бы не смог уехать, даже если бы мне этого хотелось. — Эндрю недоуменно, словно в первый раз увидел все, что его окружало, оглядел все вокруг. — Сейчас я даже не понимаю, как мне пришла в голову мысль вернуться… Эти слова причинили Джен невероятное страдание. — Может, — с усилием произнесла она, — ты вернулся сюда, потому что тебе необходимо связать все узлы, не знаю… Круг, который необходимо замкнуть. Решить то, что осталось нерешенным… Мне кажется, ты напрасно себя мучаешь. — Она сделала к нему шаг. — Ты поступил правильно, вернувшись. — Но что-то мне это мало помогло. Да и нужен ли я был этому ранчо? — Как ты можешь так говорить?! — В голосе Джен звучало искреннее возмущение. — Ты вернул «Тихой воде» новую жизнь, не говоря уже о том, что сегодня сохранил жизнь нескольким лошадям. — Джен сделала попытку улыбнуться, но улыбка вышла горькой. «И ты вернул к жизни меня!» Но Джен так и не смогла произнести эти слова. — Может, сменим тему? Сегодня и без того было мало веселья. — Его улыбка вышла под стать ее, такой же натянутой и невеселой. — Хочешь взглянуть на ту кобылу? Джен на миг закрыла глаза, надеясь обрести контроль над собой и не обращать внимания на изводящую ее изнутри боль, и кивнула: — С удовольствием. Стул скрипнул, когда Эндрю встал и направился к двери. Джен не сразу сообразила посторониться, и Эндрю едва не задел ее, проходя мимо. От его близости у нее перехватило дыхание. Желание коснуться Эндрю было неодолимым. Захотелось почувствовать тяжелые мужские руки на своей талии, прижаться к крепкой груди, прислушаться к звуку ровных ударов сердца Эндрю. Забыть обо всем и на несколько благословенных минут просто постоять, прижавшись к нему… Ее рука невольно потянулась к Эндрю, чтобы удержать его, но тот прошел так быстро, что ее рука встретила пустоту, а из горла вырвался едва слышный разочарованный вздох. Эндрю шел, не оглядываясь, к денникам, и Джен ничего больше не оставалось, как последовать за ним. Ее разочарование ненадолго сменилось радостью, когда кобыла, с которой они познакомились только сегодня утром, будто узнала ее и высунула морду. — Здравствуй, красавица, — улыбнулась Джен, поглаживая морду лошади и осматривая ее. — Похоже, ты совсем оправилась и чувствуешь себя хорошо. Кобыла подняла морду, ее ноздри затрепетали, втягивая воздух. Джен засмеялась и обернулась к Эндрю. Он стоял в нескольких футах от нее, прислонившись к стене, и наблюдал за этой сценой. Джен заметила на его губах улыбку, но она быстро исчезла. — Что такого смешного? — Ничего. — Эндрю подошел ближе и потрепал кобылу. — Сдается мне, что вы уже подружились. А вот Клей ей, напротив, не понравился. — Наверное, потому, что у него не было времени поговорить с ней, — предположила Джен, касаясь мягких губ лошади. — Правда, милая? Еще некоторое время она гладила морду кобылы, которая нисколько против этого не возражала. — Как так могло случиться, что кобылу с жеребенком собирались отправить на бойню? — Хороший вопрос, но я пока не узнавал. — А жеребенок? Как он? — Судя по всему, с ним все в порядке, он должен появиться на свет через семь-восемь недель. — Значит, родится летом… — Да, летний жеребенок. Джен задумалась. Ее рука замерла, и кобыла слегка ткнула ее носом, напоминая о себе. Джен возобновила поглаживания. — Да, да, я помню, что ты тут. Я просто подумала о том… Знаешь, как тебе сегодня повезло? — Джен… То, как Эндрю произнес ее имя, заставило ее закрыть глаза и вдруг поверить в чудо. — Прости, Джен, но сегодня и вправду был тяжелый день. Джен открыла глаза, встречая его взгляд. В темных глазах были мягкость и усталость. Не давая себе времени подумать, что она собирается сделать, Джен протянула руку и коснулась его груди. Сердце бешено забилось. Как же приятно чувствовать под ладонью его тело! И она могла поклясться, что Эндрю задержал дыхание. Дальше все было естественно: сделать шаг вперед и прислониться к его груди, слыша, как совсем рядом с ее ухом бьется его сердце. — Я помню, — прошептала она. Его руки обвились вокруг нее, прижимая к себе ближе. — Ты сегодня помогла мне, когда я меньше всего этого ожидал. — Вот на это ты можешь рассчитывать всегда. Несколько минут оба молчали, словно черпая успокоение друг в друге. — Могу я кое-что сказать? — Джен подняла голову. — Ты выслушаешь меня, а потом просто подумаешь над моими словами, хорошо? Эндрю еле заметно кивнул. С неохотой Джен покинула его надежные, теплые объятия и, взяв Эндрю за руку, повела за собой в конец конюшни. Остановившись у полураскрытых дверей, Джен прислонилась к косяку и перевела взгляд в сторону загона, а затем дальше, на раскинувшиеся за ним поля. — Все это твое, Эндрю. «Тихая вода» — твой дом. Джералд знал это, как знаешь это и ты сам. Ты просто решил выбрать другой путь в жизнь, но от этого ранчо не перестало быть твоим домом. И я уверена, что ты простил Джералда. Давно простил. Извини, я постоянно напоминаю тебе о том, что ты бы хотел забыть… Но когда ты со мной, в тебе одновременно преобладают и радость, и горечь, и ты не знаешь, как тебе быть… На лице Эндрю дернулся мускул. Он слушал ее не перебивая, но смотрел прямо перед собой. Джен попыталась увидеть все его глазами. Что видел Эндрю? Неровную местность, покрытую травой, ограду, за которой виднелись неясные фигуры лошадей. Лошадей, которых он хотел спасти. Чтобы загладить вину? А в чем он был виноват? — Ты решил заняться очень хорошим делом, Дрю. Но кого на самом деле ты хочешь спасти? Лошадей, Джералда, твою мать или себя самого? Эндрю сглотнул, и Джен поняла, что она дошла до границ допустимого. — В жизни есть вещи, которые нельзя исправить или загладить. С ними просто нужно научиться жить, как бы сложно это ни было. — Она сделала шаг назад и отвернулась. — Я сказала все это, потому что мне невыносимо видеть, как ты страдаешь. Ты ведь до сих пор мне не безразличен. — Я не заслуживаю этого, — глухо прозвучал за ее спиной голос. Джен сразу обернулась: — Не говори так! Не будь слишком строг к себе. Никто не застрахован от ошибок, Дрю. Джен подняла руку и коснулась ладонью его щеки. — Я могла бы тебя возненавидеть за то, что ты оставил меня, — слабо улыбнулась она. — Но ты сделал то, что считал нужным сделать. И я знаю, что своим отъездом ты ни в коей мере не хотел причинить мне боль. Положив свою руку поверх тонкой руки Джен, он поднес ее ладонь к губам и поцеловал. И снова со страхом подумал о том, как легко может ее потерять. — Дрю, — прошептала Джен, и ее голос проник в самое сердце. Желание сжать ее в своих объятиях и никуда не отпускать захватило его. Он больше не хотел думать. Хотел чувствовать ее губы, вдыхать ее запах, убедиться, что она здесь, рядом. Его рука сама собой легла на ее шею. Эндрю опустил голову и прижался губами к ее губам. Джен тотчас же ответила на поцелуй. Ее руки обвились вокруг его плеч, пальцы слегка впились ему в плечи, заставляя его кровь быстрее бежать по жилам. Эндрю осторожно прикусил ее полную нижнюю губу и не смог удержаться от удовлетворенной улыбки, когда в ответ на эту ласку Джен всхлипнула. Этот звук подстегнул его, усталость сменилась голодом. — Дрю, — задыхаясь, прошептала Джен. Это было бы так легко, так просто — заняться с Джен любовью, но… Она мгновенно ощутила произошедшую в нем перемену. — Что случилось? — мягко спросила она, ласково дотрагиваясь до его щеки. — Мы не должны этого делать, — с трудом оторвав взгляд от ее груди, хрипло сказал Эндрю. По ее лицу он понял, что не таких слов ждала от него Джен. Ее лицо в секунду осунулось, глаза потухли. Ну вот, а он всего лишь несколько минут назад сказал себе, что сделает все, чтобы ее не обидеть. Джен стояла перед ним с побледневшим лицом — или оно казалось таким из-за взошедшей луны? — в глазах застыло разочарование. — Почему? — спросил Эндрю. — Почему ты сначала отвечаешь на мой поцелуй, затем старательно избегаешь меня, а сейчас снова тянешься ко мне? Что изменилось? — Ты, правда не понимаешь? Мы изменились. — Не понимаю, о чем ты говоришь. Я все тот же, каким был когда-то, разве что повзрослел. — Нет, — покачала головой Джен. — Люди не могут не меняться. Просто некоторые не отдают себе в этом отчет. Вот и ты изменился. Но речь не об этом. Когда, ты только вернулся, ты держался настороженно, словно боксер, в любую минуту готовый отбить удар. Сейчас ты гораздо спокойнее, но все равно готов встать в стойку. И именно в эту минуту Эндрю понял, что именно заставило его измениться. Это случилось сегодня утром, когда он дал по тормозам, стараясь избежать столкновения с терпящим аварию трейлером. И затем, когда среди наступившего хаоса он почувствовал, как в нем что-то изменилось, — в ту самую минуту, как только увидел спешащую к нему Джен… — Ты знаешь, о чем я думал? — неожиданно для себя сказал Эндрю. — О том, что я сам едва избежал аварии. Джен невольно сжала руки, но усилием воли заставила себя расслабиться. — Я думала, что тебе ничего не угрожало. Ты просто оказался неподалеку от того места… — Нет, авария произошла прямо у меня на глазах — этот трейлер с лошадьми ехал как раз впереди меня. Все случилось неожиданно и так быстро, что я сам удивляюсь, как успел затормозить и не врезаться в него. Мы с Броди сразу остановились и поспешили сделать все, что в наших силах. — О, Эндрю, — с волнением в голосе произнесла Джен. — Как наверное, это было ужасно! Я даже представить себе не могу… Эндрю издал смешок, который застрял где-то в горле. — Я устал, Джен, — сказал он. — Я устал доказывать себе и человеку, которого даже нет уже в живых, что… Черт, сейчас я даже не уверен, что вообще пытался доказать все эти годы! Но это не главное. Главное то, что я не знаю, куда двигаться дальше. Я опять оказался на перепутье. И твои поцелуи, как бы приятны ни были, только все осложняют. И это несправедливо по отношению к тебе. Ведь я не в состоянии дать тебе то, что ты от меня ждешь, Джен. Уже поздно. Будет лучше, если ты отправишься домой. Джен пристально вгляделась в его лицо. В ее груди шевельнулась слабая надежда. — Ты действительно этого хочешь? Эндрю посмотрел прямо ей в глаза и после очевидной внутренней борьбы произнес: — Нет, не хочу. Ее сердце забилось быстрее. — Тогда чего же ты хочешь, Дрю? Скажи мне! Вопрос, который Эндрю задавал себе уже неоднократно. — Я знаю тебя, Джен. Ты не обретешь семейного счастья, если мужчина не будет принадлежать тебе полностью. А я уже давно не знаю, принадлежу ли сам себе, или я всего лишь тень себя. — Когда ты сделал этот вывод? Почему бы нам не попытаться, пусть не сразу, а шаг за шагом, снова стать ближе друг другу? Для начала надо признаться, что чувства, связывавшие нас когда-то, никуда не исчезли и мы по-прежнему небезразличны друг другу. Пусть это станет нашим первым шагом. И пожалуйста, не надо больше решать все за меня, ладно? — Хорошо, — с усилием сказал Эндрю. — Но помни, что я уступил тебе, потому что… Его руки уже обнимали Джен, и прикосновение к ее телу заставило его позабыть то, что он хотел сказать. Полуоткрытые блестящие губы манили к себе, и Эндрю со стоном приник к ним. — Ты права, я не хочу, чтобы ты уезжала. Я хочу, чтобы ты осталась, — прошептал он. — Но если я останусь… — в перерывах между поцелуями ответила Джен и снова умолкла. Фраза повисла между ними, но Эндрю закончил ее в уме. — Если ты останешься… — повторил он вслух. Ресницы ее затрепетали. Джен вздохнула и сделала маленький шажок назад. — Думаю, лучше перенести это на следующий день, — с вымученной улыбкой сказала Джен, но затем в ее глазах засветился лукавый огонек. — Как я сама же и предложила, будет лучше, если мы не будем спешить. Проводив Джен до машины, Эндрю легко коснулся ее губ: — Будь осторожна. Он смотрел за ее машиной до тех пор, пока свет фар не исчез в темноте на главной дороге, чувствуя себя так, словно рождался заново. Глава 11 Джен положила локти на край ограды, не сводя глаз с кобылы. Та получила имя Красавица. Теперь она казалась небольшим пятном среди бурно растущей травы. — По-моему, с ней все в порядке, как считаешь? В этот воскресный день кафе было закрыто, и Джен отказалась играть в игру «Ехать или нет на ранчо?». К тому же погода стояла отличная, и ей хотелось убедиться, что у Красавицы все в порядке. Эндрю встал рядом с ней, теребя стебелек травы. — Уверен, сейчас она вполне счастлива. Так же, как и большинство лошадок. Соня все еще на антибиотиках. Еще пара по-прежнему продолжает пугаться при каждом резком звуке, но все остальные уже вполне освоились на новом месте. — А как насчет тебя? Сам-то ты уже освоился? Конечно, Эндрю не ожидал, что его конюшня так быстро заполнится жильцами, но, может, именно это в конце концов помогло ему прийти к согласию с собой, кто знает? — Потихоньку осваиваюсь. — Травинка полетела на землю. Эндрю посмотрел на Джен. — Я рад, что ты приехала. — Я тоже. Эндрю кивнул и, прислонившись спиной к ограде, встал лицом к Джен, скрестив ноги. Шляпа отбрасывала тень на его лицо, защищая глаза от яркого весеннего солнца. Было довольно прохладно, и ветер надувал его не до конца застегнутую джинсовую куртку. Он был так неотразим, что, повинуясь импульсу, Джен поднялась на цыпочки и быстро коснулась его губ. — Что это было? — делано удивился Эндрю, не меняя своей позы, но в его глазах вспыхнули искорки. — А на что это было похоже? — в свою очередь шутливо изумилась Джен. Эндрю рассмеялся легко, заразительно. В эту минуту Джен не хотелось думать о том, что ждало их впереди. Зачем, когда сегодняшний день был так невыразимо прекрасен? Смех Эндрю постепенно затих в весеннем воздухе. Его глаза, такие золотистые при дневном свете, приобрели серьезное выражение, лицо стало сосредоточенным. — У меня было кое-что в планах на сегодня, но я не был уверен, что… Однако, раз ты здесь, может… — Что ты хочешь сделать? — Разобрать вещи Джералда — его ящики стола, гардероб. Я пока оставил все, как было. Даже не заходил в его комнату. Но, не откладывать же это снова! Все равно нужно что-то решать. — Ты совершенно прав, — ободряюще улыбнулась Джен. Это был огромный шаг для Эндрю, и она снова порадовалась, что решила сегодня приехать. — Конечно, я помогу тебе. Эндрю взял ее за руку, и так, рука об руку, они вошли в дом. Здесь стояла такая тишина, словно они оказались под сводами храма. Эндрю сжал руку Джен: — Поднимись наверх, хорошо? А я пока найду коробку для вещей. Поднявшись по лестнице, Эндрю сделал глубокий вдох. Он не признался Джен, что один раз он уже пытался зайти в спальню Джералда, но его хватило лишь на то, чтобы открыть дверь и, постояв несколько минут у порога, уйти. Сегодня ему было намного легче — в комнате уже была Джен. Одним своим присутствием она развеяла его неосознанные страхи и словно вселила в него уверенность. — Итак, с чего предлагаешь начать? — спросил он, ставя коробку у кровати. Джен предложила начать с гардероба. Они так и сделали, открыв бельевой отдел шкафа. Аккуратно складывая одежду в коробку, Дрю поймал себя на мысли, что, стоило ему увидеть какую-либо вещь Джералда, он вспоминал что-нибудь, связанное с ним. Например, вот пара вязаных шерстяных носков, которые он надевал зимой, чтобы не мерзли ноги… — Дрю, смотри! — вдруг сказала Джен, доставая маленькую фотографию в рамке. — Да это ведь ты! — воскликнула она. — Какой же ты маленький здесь! И у тебя здесь светлые волосы. — Она улыбнулась. Эндрю взял фотографию из ее рук. В его горле встал ком, когда он увидел на фотографии себя, Ноа, Джералд и маму. Все они улыбаются. Сам он сидит на руках Джералда, одна маленькая пухлая ручка лежит на щеке отца. Снимок был сделан, когда ему было не больше двух лет. Смутно Эндрю вспомнил о том, что в его детстве были и счастливые дни, но воспоминания эти были настолько смутны… И почему Джералд прятал эту фотографию, как тайну, как скелет в шкафу? Рука у него дрогнула. Эндрю положил фотографию и отступил. — Я не помню, — тихо сказал он. — Тогда считай это своим даром, — мягко предложила Джен. — Напоминание о том, что когда-то у вас была настоящая, счастливая семья. Посмотри на Джералда, посмотри в его глаза. Они сияют. Он любил тебя, Дрю! Эндрю хотел пренебрежительно фыркнуть, но не смог, поэтому был вынужден отвернуться, чтобы Джен не заметила, какое впечатление на него произвели ее слова. — Что там у нас на очереди? Эндрю открыл платяное отделение шкафа, и в ноздри ему сразу ударил запах лосьона после бритья Джералда. Он был так силен, что Эндрю закрыл глаза, чувствуя, как пряный запах обволакивает его. На секунду ему вдруг показалось, что Джералд где-то рядом… Эндрю дотронулся до изношенной фланелевой рубашки. Джералд больше никогда не наденет эту рубашку… Отец ушел от него навсегда, и теперь Эндрю никогда не сможет задать ему тех вопросов, которые хотел задать все эти годы. — Давай снимем вещи с вешалки, Дрю, — услышал он позади себя полный сочувствия и нежности голос Джен. Ее ладонь несколько мгновений задержалась на его руке, затем она расстегнула верхнюю пуговицу застегнутой рубашки и сняла ее с вешалки. В молчаливом согласии они проделали то же самое с остальными вещами, пока шкаф не опустел. Осталась лишь коробка на верхней полке. — Ты видел эту коробку, Эндрю? — Джен попыталась дотянуться до нее, но не смогла. Эндрю легко вытащил коробку и положил ее на кровать. Они с Джен сели на край кровати, так что коробка оказалась между ними. Эндрю осторожно снял крышку. Содержимое коробки заставило его сердце забиться быстрее. Это была вовсе не обувь, как предположил Эндрю. Вся коробка была забита письмами и фотографиями. Джен тихо ахнула. Все письма были сложены в хронологическом порядке. Письма, на которые Джералд ответил, но так и не отправил. Многие были помяты, возможно, оттого, что их часто перечитывали. Помимо писем и фотографий в коробке также обнаружились газетные вырезки. Газетная бумага слегка пожелтела со временем, но не было никаких сомнений, кто изображен на фото из этих газет. Эндрю был запечатлен в значимые моменты своей карьеры, — как в Штатах, так и в Канаде. — Дрю… — тихо позвала его Джен. Только тогда Эндрю вспомнил, что он не один и прошло добрых нескольких минут, когда он просто сидел и молча смотрел на содержимое ничем не примечательной с виду коробки. Его рука неосознанно потянулась к Джен, все это время тихо сидевшей рядом с ним. Он взял ее ладонь и сжал. — Ему было не все равно. — Его голос звучал глухо. — Не все равно. — Да, — просто сказала Джен. Ее глаза блестели от слез. Эндрю моргнул и коснулся тыльной стороной ладони своего лица. Джен отвела от него взгляд и посмотрела вниз. — Дрю, смотри, мешочек, — сказала она, слегка подтолкнув его локтем и доставая небольшой тканевый мешочек, затянутый шнурком. Эндрю взял мешочек из ее рук, развязал его и высыпал содержимое поверх бумаг. Белые сверкающие камешки покатились в разные стороны. В наступившей оглушительной тишине было отчетливо слышно, как они с тихим звоном ударяются друг о друга. Эндрю, словно завороженный, смотрел на неровные камни, взял в руки один и поднес к глазам. — Что это? — шепотом спросила Джен и сглотнула. — Кварц, — сумел выдавить из себя Эндрю, пытаясь обрести спокойствие. — Почему кварц? Эндрю закрыл глаза и сделал глубокий вдох, напоминая себе, что рядом находится Джен и она поможет ему пройти через все это. — Когда я был маленьким, у нас была игра. Мы искали кварц, и самые яркие камни оставляли себе. Джералд говорил, что кварц приносит в дом богатство и процветание. Все камни, что я нашел, я хранил у себя в спальне в коробке из-под обуви. — Эндрю замолчал, охваченный чувством вины. — Я выбросил все эти камушки в тот день, когда уехал. Но Джералд продолжал собирать их уже без меня… — Голос у него дрогнул. Эндрю больше не мог сдерживать себя. Это стало последней каплей. Сжав в руке камешек, он наклонил голову и всхлипнул. Джен убрала разделявшую их коробку, придвинулась ближе к Эндрю и обвила его руками. Эндрю дал волю своим чувствам и в течение нескольких минут сидел, переживая свое горе, ничего не замечая. Когда слезы высохли, он почувствовал молчаливое сочувствие Джен, тепло ее рук, тепло ее тела. Не задумываясь, он посадил ее на колени и прижал к себе, а она положила голову ему на плечо. В отличие от него Джен верила. Она всегда верила, что Джералд любил его! Эндрю почувствовал невероятное облегчение оттого, что она рядом. Ему не пришлось проходить через все это одному… — Я потерял так много времени, — глухо пробормотал он, наконец, обретя над собой контроль. — Мне стоило приехать гораздо раньше. Ну почему, почему он не ответил ни на одно мое письмо? Джен обняла его крепче, не поднимая голову с его плеча. От нее исходил запах, слабый и одновременно невыразимо знакомый женский запах. — Я не знаю, — тихо сказала она. — Я бы многое отдал, чтобы хотя бы денек побродить с ним по скалам и спросить его об этом… Руки Джен сплелись за его спиной в замок. Она чуть приподняла голову с его плеча. На ее лице еще блестели невысохшие слезы. Она плакала вместе с ним и за него. В эту секунду Эндрю почувствовал, что Джен — самый близкий ему человек на земле. — Я не смогу заменить тебе Джералда, — сказала она. — Но я могу пойти с тобой на те скалы, где вы когда-то с ним собирали камни. Так ты сможешь побыть с ним. Это была простая мысль, но вместе с тем гениальная. Улыбка озарила его лицо. — Это было бы здорово, Джен! — Где было ваше любимое место? — У ручья рядом с западным выгоном. — Чудесно. Сегодня прекрасный весенний день. Помнишь, как мы раньше гуляли, пропадая на улице с утра до позднего вечера? Самое время вспомнить наши прогулки. Глядишь, мы и камни найдем. Они шли молча. Джен на секунду почувствовала состояние, близкое к дежавю. Вот они, совсем юные, также безмолвно шагают по этой самой дорожке, которая должна вывести их к ручью. Воспоминания о тех днях были светлы, но к ним примешивалась грусть. Джен переживала те же самые чувства, что и когда-то, — силу чистой любви и боль от последовавшей разлуки… Они оба уже не те, только чувства ее к Эндрю почти совсем не изменились. Да, как бы они ни менялись сами, ее сердце всегда будет любить только его… Когда Эндрю, наконец взял ее руку, Джен охватило смешанное чувство — возбуждение, томительное ожидание, радостное предвкушение чего-то. Сегодня они вместе перевернули страницу жизни. Впереди, конечно, были другие, но какие, она не знала. Лишь была уверена, что произойдет что-то важное, возможно, какой-то поворот в их отношениях. Спустя еще несколько минут они подошли к воротам, за которыми находился тот самый дальний выгон. Эндрю открыл ворота, и Джен не удержалась от тихого восклицания. — Как же здесь красиво! — медленно обводя взглядом выгон, сказала она. — Я и не помню, когда была здесь в последний раз. Впереди, насколько хватало глаз, раскинулись горы, покрытые белыми шапками снегов. Чем ближе к горам, тем гуще росли деревья, ближе к подножию гор и на их склонах образуя зеленовато-черную линию на фоне серых камней. Чуть правее протекал ручей, и до них доносился слабый журчащий звук воды. — И я… — Эндрю не выпускал ее руку из своей. — Я сейчас вспомнил кое-что. Именно здесь, вблизи гор, мне не казалось, что я чужак. Наоборот, было чувство, что это мой дом. — Ты все еще жалеешь, что вернулся? — спросила Джен и задержала дыхание в ожидание его ответа. — Уже нет. — Эндрю устремил взгляд вдаль. — Сегодня многое для меня изменилось. — В лучшую или худшую сторону? — осторожно спросила Джен. — Конечно в лучшую, — слегка улыбнулся Эндрю. Он посмотрел на нее и притянул к себе. — И еще вернулись теплые воспоминания. Я вспоминаю, как мне было хорошо с тобой. Как ты приезжала к нам в субботу, пекла печенье, а затем мы шли на прогулку, совсем как сейчас. Как я мальчишкой приставал к Ноа, чтобы он купил мне пиво… — А Джералд? — помолчав, спросила Джен. — Как ты о нем вспоминаешь сейчас? Эндрю медленно разжал руку и несколько отстранился от нее. — Джералд… Чем старше я становился, тем больше противоречий возникало между нами. Мы спорили почти обо всем. Ты можешь возразить, что каждый подросток проходит через это, что каждому юнцу кажется, будто его не понимают. Но когда я узнал, что я не его сын, все для меня вдруг предстало в другом свете. Все наши стычки вдруг приобрели иной смысл. Это уже были не обычные разногласия подростка и отца. За этим крылась вполне определенная причина… А может, это я был не прав? Теперь не у кого спросить, так ли это. — Эндрю вздохнул. — Да уж, не очень весело обнаруживать спустя столько лет то, что ты неправильно все воспринимал. Они остановились на каменистом берегу, глядя, как прозрачная вода, разбиваясь о камни, продолжает свой путь. Джен нагнулась и опустила пальцы в холодную воду. Пальцы замерзли почти сразу. — Ты очень на него похож, — заметила Джен. Она вытащила из ручья покрасневшую от холода руку, потерла ладони одна о другую. Эндрю нагнулся, подхватил белый камешек, давая Джен полюбоваться на него в лучах солнца, а затем положил его в карман и поежился от налетевшего порыва пронизывающего ветра. — Я готов был признать в Джералде своего отца. Черт, да я продолжал считать его своим отцом! Иначе почему мне так хотелось доказать ему, что я застуживаю быть его сыном? С неба вдруг упали небольшие снежинки. Джен подняла голову, удивленная тем, как быстро темное облачко, которое еще недавно находилось к северо-западу, приблизилось к ним, принеся с собой напоминание о только что прошедшей зиме. Она поежилась, спрятала руки в карманы. Эндрю повторил ее движение, и Джен поняла, что не только холод заставил его вздрогнуть. — К сожалению, — глухо произнес он, — я не могу ни изменить прошлое, ни вернуть его, как бы сильно мне этого ни хотелось. Все, что мне остается, — это смотреть в будущее. Я начал это дело и теперь не могу уйти. Джен невольно поджала губы, недоумевая про себя, почему Эндрю упорно отказывается видеть то, что находится у него перед самым носом. Ей страстно захотелось, чтобы он увидел в ней новую Джен. Ту, которая смогла оставить прошлое и построила новую жизнь. — Я понимаю, что ты испытываешь, — мягко сказала она. — Мы оба выросли и изменились. И пусть все считают, когда видят нас вместе, что старые чувства вновь вспыхнули в наших сердцах, ведь мы оба понимаем, что это далеко не так. — Далеко не так, — согласился с ней Эндрю. Его взгляд встретился с ее взглядом, и он действительно увидел то, о чем говорила Джен. Она изменилась. Стала сильнее. И красивее. Его взгляд опустился на ее губы, полные розовые губы. — Так почему мы еще здесь? — спросил он, зная, что Джен поймет его вопрос правильно. — Почему? — эхом откликнулась она, ее ресницы дрогнули и прикрыли глаза. Его сердце пропустило удар, а затем забилось с новой силой. Взяв Джен за подбородок, Эндрю слегка поднял ее лицо к себе и с удивлением и радостью заметил, как ее щеки покраснели. — Я могу ответить за себя, Джен, но я хочу услышать твой ответ. Джен чуть нервно засмеялась. — Ты просто непредсказуем, знаешь ты это? — Она поежилась, когда налетел очередной порыв ветра. — По-моему, стало еще холоднее, ты не находишь? Словно в подтверждение ее слов снег пошел сильнее, образуя на зеленом покрывале тонкий белый слой. Эндрю нахмурился. Снег весной здесь был не редкостью. Обычно он выпадал и почти сразу таял, но бывало, что задерживался на несколько дней. — Нам пора, Джен. Погода портится. Джен передернула плечами, и Эндрю прижал ее к себе, согревая. На ней были легкие кроссовки, джинсы, блузка, поверх которой была надета не столь теплая куртка. И она была без перчаток. — Пойдем домой, — сказал он. — Еще заболеешь. Они прошли всего полпути, когда ноги у него начали мерзнуть. Но на нем были ботинки, а на Джен кроссовки. Чтобы она не замерзла окончательно, Эндрю прибавил шагу, так что она вынуждена была иногда даже переходить на бег, чтобы успеть за ним. Свою шляпу он отдал Джен уже несколько минут назад. Когда они достигли развилки, Эндрю принял другое решение. Обеспокоенно глядя на Джен, он предложил: — Как ты смотришь на то, чтобы согреться в хижине? — Той, которая за поворотом? — стуча зубами, спросила Джен. — Положительно. — Уверен, что снегопад скоро прекратится, — весело сказал Эндрю, чтобы приободрить ее. — Спорим, что он прекратится, как только мы согреемся? Джен лишь улыбнулась. Лицо у нее побледнело от холода. Эндрю кивнул и, держа Джен за руку, почти потащил ее за собой. На ступеньки крыльца они практически вбежали, не чувствуя рук от холода. Эндрю открыл дверь и подтолкнул ее плечом. Она со скрипом отворилась. Стряхнув с себя снег, они вошли внутрь. Джен сняла шляпу и положила ее на стол. Эндрю мельком оглянулся — он уже заходил сюда несколько раз. Дверь по-прежнему заедала, но внутри было все прибрано. Стащив одеяло с кровати, он набросил его на плечи Джен: — Сейчас я разожгу огонь, и мы быстро согреемся. Она кивнула, кутаясь в одеяло и наблюдая через давно не мытое окно за тем, как Эндрю идет к небольшой поленнице дров. А снег шел все сильнее, словно вернулась зима. Ну вот, они снова остались наедине, в то время как за окном начинает бушевать почти настоящая метель. Как долго они здесь пробудут? И чем им заняться? Джен слегка покраснела от собственных мыслей. Увидев, что Эндрю возвращается, Джен приоткрыла дверь. Вместе с ним в домик ворвался ветер со снегом. — Спасибо. Взяв топорик, он настругал несколько тонких щепок, бросил их поверх поленьев, уложенных в печку, добавил старые газеты, чиркнув зажигалкой, поджег. Через несколько секунд в хижине весело потрескивал огонь, пока еще робкий, но с каждой секундой набирающий силу. — Присмотри за огнем, — сказал Эндрю. — А я пока принесу еще дров. Кто бы мог подумать? Самая настоящая зима вернулась. Надеюсь только, что это не затянется. Джен подумала о том же: «Лишь бы мы не застряли здесь до завтрашнего утра. Иначе…» Она вздохнула, отгоняя от себя подобные мысли, и подложила полено в огонь. Дрю ходил за дровами еще три раза. Теперь, когда около железной печки высилась целая поленница, им хватит тепла на несколько часов. Джен смотрела за тем, как он отряхивает от снега руки. — Хорошо бы чаю, — сказала она. Эндрю сразу подошел к небольшому буфету. Сначала он достал несколько свечей. Их колеблющееся пламя придало комнате еще больше уюта. После этого на столе последовательно появились чайник, две кружки, пачка с чайными пакетиками, банка с шоколадными батончиками. — Ты уже был здесь! — с удивлением воскликнула Джен. — Да, — кивнул Эндрю. — Заходил сюда, когда сооружал навесы. Не считая, конечно, того времени, когда… — Пойду наполню чайник снегом, — перебила его Джен, догадываясь об окончании этого предложения, и быстро вскочила на ноги, так как от волны неожиданного тепла, накатившей на нее, ей вдруг стало жарко. Схватив чайник, она выбежала на улицу. Минут через пять чайник, набитый снегом, уже шипел на печке. — Сними кроссовки, чтобы их высушить и согреть ноги, — посоветовал Эндрю, открывая банку и кладя в каждую чашку по чайному пакетику. Джен молча сняла кроссовки и поставила их ближе к печке. Эндрю подвинул свой стул к ней, и не успела она оглянуться, как он подхватил ее ноги и положил себе на колени. Джен прикусила губу, так как теперь любой его жест содержал для нее опасность, пусть сейчас Эндрю просто хотел помочь ей согреться. Так и произошло, и Джен постаралась расслабиться и сделать вид, что за прикосновениями его рук не стоит ничего, кроме желания помочь. — Эта хижина — замечательное место, чтобы остаться наедине с собой и спокойно подумать. К тому же здесь всегда можно спрятаться, если вдруг тебя застал дождь или метель. За окном в это время действительно разразилась самая настоящая метель, но здесь, в хижине, было уже тепло, и даже думать не хотелось о том, что когда-нибудь придется выйти в непогоду. Медленно закипал чайник. Все это время руки Эндрю лежали на ее ногах. Джен обвела взглядом комнату, увидела кровать со старым матрасом, который еще Джералд притащил сюда из дома. Когда-то Эндрю впервые привел ее сюда. Он сказал, что Джералд изредка остается здесь ночевать. А в последний раз Джен была здесь за несколько дней до отъезда Эндрю в университет. Он тогда пообещал ей, что обязательно вернется. И не вернулся… Она закрыла глаза. — Джен? Она неохотно открыла глаза, встречаясь с ним взглядом. Эндрю протянул руку и взял ее ладонь в свою. — Не переживай. Уверен, эта метель не продлится долго. Она нам совершенно не нужна. Чайник уже закипает. Жаль, нет хлеба… — Как там лошади? — стараясь хоть чем-то отвлечь себя от мыслей об Эндрю, спросила Джен. — Я построил им навесы. Думаю, они собрались под ними. К тому же сейчас не зима. Просто снег и сильный ветер. За них не стоит беспокоиться. Джен поежилась: — И все-таки не позавидуешь тем, кто оказался в это время на улице. — Это точно. Эндрю передал ей батончик, убрал ее ноги с колен и встал, чтобы взять с печки, чайник. Джен отложила батончик. Она их не любила. И если честно, в эту минуту ей совершенно не хотелось есть. Она согрелась, за окном шел снег, в печке весело потрескивал огонь, а на столе стояли свечи… И они с Эндрю были здесь одни… Эндрю налил кипятку в ее кружку, и, не став ждать, пока чай остынет, Джен сделала осторожный глоток. Даже в эту секунду она думала об Эндрю. О сильных руках, о крепком, мускулистом теле, о его ласках… Сейчас, рядом с ним, она снова мечтала, но теперь это были мечты уже взрослой женщины. Ей хотелось, чтобы они сидели вот так, но не из-за непогоды, а потому, что оба хотели этого. Хотелось, ложась спать, слышать его дыхание, а по утрам видеть его темноволосую голову рядом на подушке, вставать и вместе с ним начинать день. Хотелось, чтобы он любил ее, как только мужчина может любить женщину! Подняв глаза, она смешалась. Оказывается, погруженная в свои фантазии, она не заметила, что Эндрю уже давно поставил свою кружку и смотрит на нее со странным выражением лица. Несколько секунд, которые показались Джен чуть ли не часами, они просто смотрели друг другу в глаза, пока вдруг какая-то сила не заставила ее подняться и подойти к нему. — Что такое? — спросил Эндрю, в его голосе звучала хрипотца. Не говоря ни слова, не позволяя себе ни о чем думать, Джен просто сделала то, чего ей так долго хотелось. Она сама поцеловала его. Глава 12 Джен вложила в этот поцелуй всю свою нерастраченную и теперь сжигающую ее изнутри, как огонь, страсть. Свою тоску, нежность, желание, надежду. Свою невысказанную любовь… Словно искра пробежала между ними. Эндрю ответил на ее поцелуй не раздумывая, его руки обвились вокруг ее бедер, прижали к себе. Джен стащила с его плеч куртку и бросила на пол. Слыша участившееся дыхание Эндрю, она понимала, что и сама дышит так же тяжело. За курткой Эндрю на пол последовала ее собственная. Сняв с себя блузку, она вызывающим жестом отбросила ее в сторону, не оставляя Эндрю никаких сомнений в том, что она задумала. Его взгляд мгновенно опустился на ее грудь в простеньком лифчике. Джен дрожащими пальцами принялась расстегивать пуговицы его рубашки, но Эндрю снял ее сам, бросил поверх своей куртки и снова заключил Джен в свои объятия. Она с наслаждением приникла к его обнаженной коже. Ее руки блуждали по его телу. Эндрю гладил ее кожу, словно не мог оторваться. Спотыкаясь, они добрались до кровати. — Ты уверена? — шепотом спросил он. — А ты? Он медленно кивнул. На мгновение Эндрю посмотрел на ее губы, а затем в свете свечи Джен увидела, как в них вспыхнули золотистые искорки. — В последнее время я сомневался во всем, в чем только можно, но только не в этом. Я хочу тебя, Джен. Как и она. Она желала его так сильно, что устала это скрывать. Устала переживать, что подумают люди, и делать вид, что в ее жизни все по-прежнему. Сейчас ей хотелось лишь одного: последовать зову сердца. Джен села на кровать и пальцем поманила Эндрю к себе… Она открывала глаза медленно, ожидая, пока они привыкнут к солнечному свету, заливавшему комнату. Несмотря на сияющее на улице солнце, в хижине было прохладно, и Джен плотнее закуталась в одеяло. Почти сразу же раздались скрип закрывающейся двери и звук тихих шагов. А потом Эндрю опустился на корточки рядом с печкой, разжигая ее. К глазам подступили невольные слезы — настолько невыразимо прекрасна была эта ночь… Перед глазами замелькали волшебные картины сказочного сна, если бы она не знала, что это случилось наяву. Ласки Эндрю были полны страсти и нежности, и ей казалось — еще немного, и она расправит крылья и взлетит. Вчера в его объятиях она забыла обо всем: о том, где они, и о снеге за окном, и о пронзительном ветре. Вчера ей казалось, что теперь так будет всегда: нежные объятия, поцелуи, ласки. Будет, любовь… Но минуты шли, и эйфория, вызванная воспоминаниями этой ночи, сходила на нет. Что-то снова было не так. — Доброе утро. Эндрю вздрогнул и резко повернулся к ней: — Я не хотел тебя будить. — Ты и не будил. Я проснулась сама. — Она бросила на него взгляд из-под ресниц и похлопала по одеялу рядом с собой. — Но без тебя все совсем иначе. Эндрю поднялся и направился к ней. И опять какое-то тревожное чувство всколыхнулось в ее душе. Он сел рядом, не делая никаких попыток лечь. К беспокойству добавилось чувство неловкости: Эндрю был полностью одет, в то время как на ней ничего не было. — Огонь потух, дрова закончились, — произнес Эндрю, чтобы нарушить установившееся молчание. — Мне пришлось выйти. Джен слегка нахмурилась и знала почему. Она все ждала, что Эндрю улыбнется ей, скажет «доброе утро» и поцелует, а вместо этого он говорит о каких-то дровах! Она принудила себя улыбнуться: — Насколько я понимаю, снег перестал. — Да, снегопад прекратился. Я позвонил Клею по мобильному. Через час он подъедет с Доусоном. Я попросил привезти нам зимнюю одежду. — Хорошо, — сказала она и, не зная, что еще к этому добавить, умолкла. Взять Эндрю за руку она почему-то не решилась. Секунды шли, но никто из них не произносил ни слова. Джен не знала, куда девать глаза, чувствуя себя все более и более неуютно. Нет, так не может больше продолжаться! Она взглянула на него. — Дрю, у нас не так много времени, поэтому я хочу спросить прямо. — Подтянув одеяло повыше к подбородку, Джен подалась вперед. — Ты сожалеешь о том, что произошло? Эндрю сначала опешил от такого вопроса. Затем его глаза сузились и обожгли ее пламенем. — Как тебе это только в голову пришло?! — Очень просто, — чувствуя небольшое облегчение от того, что он, по крайней мере, не отказывается говорить на эту тему, сказала Джен. — Ты ведешь себя так, словно этой ночи не было. Эндрю молча смотрел на Джен. Она ошибается! Разве он может забыть об этом? Разве может выкинуть из головы образ, навечно запечатлевшийся в его памяти, когда он, проснувшись, открыл глаза и увидел эту светловолосую головку рядом с собой? Она улыбалась во сне, волосы разметались по подушке. Он коснулся ее щеки: — Это была чудесная ночь. Но нам пора возвращаться. — В нашем распоряжении еще час, разве нет? — Да, но… Эндрю встал с постели. Джен, сощурившись, наблюдала за ним. — Почему, Дрю? Если ты не сожалеешь об этой ночи, почему ты не хочешь… повторить? Эндрю взлохматил волосы. — Мы же договорились не торопиться… Джен съежилась под одеялом. Она ничего не понимала. Если Эндрю не сожалеет о проведенной вместе ночи, то почему он опять отдаляется от нее? — Тебе не кажется, что теперь слишком поздно об этом говорить? — Согласен, но… — Он тяжело вздохнул. — Давай больше не будем спешить, ладно? — Хорошо, сделаем, как ты говоришь, — не будем спешить. Эндрю шепотом выругался, пододвинул стул к кровати и сел. — Джен, — мягко сказал он, уже ненавидя себя за слова, которые, как он знал, ей будет больно слышать. — Я хочу быть честен с тобой. Да, эта ночь была незабываемой, но дело в том, что я… — Он на секунду умолк и начал снова: — Дело в том, что я не смогу дать тебе все, что ты заслуживаешь. Джен откинула одеяло и встала. При виде ее обнаженного тела Эндрю подавил стон. Без особой спешки она оделась, а затем в гробовой тишине заправила постель. — Ты бы предпочла, чтобы я солгал тебе? — Эндрю ухватил ее за руку. — Нет. Конечно нет. — Джен выдернула свою ладонь. — Джен, давай поговорим. Сядь, пожалуйста. Она села и выжидательно уставилась на него. Ее губы были плотно сжаты, но он видел, что это спокойствие дается ей нелегко. — Я слушаю, — наконец произнесла она. — Прошлая ночь была замечательной, это правда, — начал он. — Но вчера, после того как мы нашли ту коробку… Ты, наверное, даже не можешь представить себе, как я был рад, что ты рядом. А затем, когда мы пришли сюда… — Он сглотнул. — Как я мог отказаться от того, что ты мне предлагала? Свечи, снег за окном, потрескивание дров… Все было чудесно, — повторил он. — Но ты, я… — Эндрю помотал головой. — Я слишком долго боролся с демонами, которых сам себе придумал. Это истощило меня больше, чем я мог предположить. Я просто не могу, Джен… Если я подам тебе надежду, ты будешь ждать, а я… — Подашь мне надежду, а я буду ждать? — Джен хрипло рассмеялась и покачала головой. — Ты так и не понял, Дрю. — Не понял чего? — Ты думаешь, я снова смирюсь и снова буду ждать, пока ты для себя что-то решаешь? Если это было бы так, у меня бы не было своего бизнеса, Эндрю. Я уже не та девочка, которую ты когда-то знал, я выросла и давно уже принимаю собственные решения. Я хотела тебя — и я тебя получила. У него неожиданно вырвалось: — Если бы ты только уехала со мной тогда… — И что? — Ее раздражение прорвалось наружу. — Если бы я уступила и поехала с тобой, где мы оба сейчас были? Тебе бы пришлось учиться и работать, а что бы тогда делала я? Как часто мы бы с тобой виделись? Сколько бы времени ты мог мне уделять, Эндрю? — Если ты любила меня так, как говорила… — Почему ты так упорно продолжаешь цепляться за прошлое и губишь будущее? — «Наше будущее», — хотелось ей добавить, но Джен промолчала. — Да, ты сам признал, что совершил большую ошибку. Пожалуйста, казни за нее себя, если тебе так нравится. Но почему ты заставляешь платить за нее и меня? По лицу Эндрю прошла судорога. Несколько томительных секунд они сидели и молча смотрели друг другу в глаза. — Скажи, Джен, почему ты не уехала с родителями, а осталась здесь? Джен невесело засмеялась. К чему теперь это было скрывать? — А ты не догадываешься? Я ждала тебя. В этот миг в печке громко треснуло полено, и они оба невольно вздрогнули. — Кстати, раз уж мы начали этот разговор… — Джен закрыла глаза и покачала головой. — Когда я смирилась с тем, что ты уже не вернешься, я поняла, что глупо сидеть и лить слезы. Я решила открыть свое дело. Благодаря поддержке Джералда мне удалось встать на ноги. И наверное, я даже должна благодарить тебя — ведь если бы не ты, я бы никогда не стала такой, какая я сейчас. Я не убегала от себя, как некоторые. — Она сглотнула, не позволяя слезам пролиться. — Может, ты в чем-то и прав, и я должна была поехать с тобой, но теперь об этом поздно сожалеть. И никогда не смей говорить, что я не последовала за тобой, потому что не любила тебя, слышишь? Я любила тебя… Всегда. Даже сейчас. А ты трусишь и отказываешься от своего счастья из-за каких-то призраков. Толкуешь о том, что, дескать, ты меня недостоин. И знаешь, что я тебе скажу? — Ее голос повысился. — Ты и вправду меня недостоин, Эндрю Ларами! После этих слов наступила оглушительная тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием Джен. Эндрю закрыл глаза. Мучительная улыбка показалась на его лице. — Ты права, Джен, — сказал он. — Я убегаю от проблем. Из нас двоих ты более сильная. Должно быть, в этом я пошел в свою мать. — Не смей обвинять ее в своих грехах! — воскликнул Джен. — Как ты вообще можешь об этом судить, если в последний раз видел ее ребенком? Ты должен был найти свою маму сразу, как только узнал от Джералда, почему она уехала! Вместо этого ты предпочел сражаться со всем миром. — Она недоуменно покачала головой. — Сейчас я даже начинаю задаваться вопросом: за что я тебя так люблю? Но не мне тебя судить… Плечи у Эндрю ссутулились, лицо застыло, словно маска. Как она ошибалась, думая, что он сможет справиться со всем! Как еще ей пробить казавшуюся теперь непробиваемой стену, которой окружил себя Эндрю? Как заставить его услышать себя? Снаружи послышались мужские голоса. Должно быть, это Клей с Доусоном. Джен села, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Хлопнула дверь. — О, О'Кифи! — В комнату ввалился Клей Грегори с рюкзаком в руках. Мужчины обменялись рукопожатиями. — Я на минутку выйду, — сказал Эндрю. Дверь за ним захлопнулась. Губы Джен растянулись, изображая подобие улыбки. — Похоже, прибыло подкрепление, — вставая и принимая рюкзак, сказала она. — Так, кое-какие зимние вещички. Надеюсь, тебе будут впору. — Последний писк моды? — попробовала пошутить Джен. — А то! — широко усмехнулся Клей. Его взгляд охватил комнату, задержался на аккуратно заправленной кровати, на двух кружках, стоящих на столе и сгоревших свечах. — Даже не вздумай! — воинственно предупредила его Джен. — Но я и так молчу. — Вот и продолжай в том же духе. Клей засмеялся: — Ладно-ладно. Конечно, это не мое дело. — Совершенно верно. Надевая на себя теплые вещи — сапоги, которые оказались ей чуть-чуть великоваты, перчатки и лыжный костюм, — Джен сказала себе, что у нее уже есть опыт по переживанию конца света. Что ж, придется пережить и еще один. Глава 13 Большинство цветов каким-то чудом пережило снегопад. Зеленая трава снова приятно радовала глаз. Снег, начавшийся так внезапно, так же внезапно растаял, и на следующий день от него остались лишь большие лужи. Дрю стоял у небольшого заборчика уже несколько минут, не зная, на что решиться. Наконец, сделав глубокий вдох, он открыл дверцу и подошел к холмику, на котором росли маргаритки и колокольчики. У него не возникло сомнений, кто позаботился посадить их здесь. Это могла быть только Джен. Она оказалась Джералду дочерью больше, чем он — сыном. На могильном камне были выбиты дата рождения — сегодняшний день, дата смерти и имя покоившегося в могиле. Больше ничего. — Прости, — прошептал Эндрю. Поздно, слишком поздно, но все-таки он пришел, чтобы сказать свои слова сожаления. — Прости. Я был не прав и слишком упрям… Ты был хорошим отцом. Я доставил тебе много горя. Постараюсь больше тебя не разочаровывать и сделаю так, чтобы ты мог мной гордиться. Но для того чтобы его отец мог им гордиться, Эндрю нужно было кое-что сделать. Сегодня раздался телефонный звонок, и ему сообщили, что Ноа ранен и отправлен в госпиталь в Германии. И тогда Эндрю принял решение. Разбираясь с собой, со своим прошлым, он отталкивал от себя близких людей, причинял им боль. Теперь с этим должно быть покончено! Да, ему никогда не изменить прошлое, но в его силах изменить настоящее, а вместе с ним и будущее. Достав из кармана белый камешек, Эндрю положил его рядом с цветами. — С днем рождения, папа, — тихо сказал он. Джен возвращалась после встречи с риелтором. Так непривычно видеть вывеску «Продается» на новом кафе. Она невольно отвела взгляд. Несмотря на свои слова и уверенность, что она справится, в глубине души Джен понимала, что просто крепится. Нет, ей никогда не заглушить эту боль, и уж точно не здесь, когда Эндрю живет неподалеку. У нее оставался лишь один шанс — уехать и снова попытаться его забыть, вырвать из своего сердца. Когда перед ее глазами возникла фигура Эндрю, она подумала, что у нее начались галлюцинации. Затем ее взгляд упал на цветок, торчавший у него из кармана. Ее сердце быстро забилось — она узнала цветок. Эндрю пришел к ней, побывав на могиле Джералда. Да ведь у Джералда сегодня был бы день рождения, будь он жив! А она забыла. При виде Джен сердце Эндрю забилось где-то в горле. Он видел только ее, поэтому не сразу заметил, что на витрине кафе появилась табличка «Продается». А когда заметил, череда мыслей пронеслась у него в голове. Она продает кафе? Свою пекарню, которая значит для нее так много? Неужели это все из-за него? Неужели именно он своим упрямством и слепотой вынудил ее решиться на этот шаг?! Но он не может потерять ее! Только не ее. Он уже потерял Джералда. Чуть не потерял брата. Еще одной утраты ему просто не пережить. Не теперь, когда пелена, так долго закрывавшая ему глаза, наконец упала с глаз. Время для Джен остановилось. Исчез весь окружающий ее мир. Перед ней был лишь один человек, который смотрел на нее со страхом, с надеждой, с мольбой… И с любовью. И прежде чем Джен могла подумать, ее ноги сделали шаг навстречу. Одновременно навстречу ей шагнул и Эндрю, и Джен осознала лишь, что вновь очутилась в его объятиях, почувствовала его губы на своих губах, его нежность и отчаяние, когда он прижал ее к себе так, словно не собирался больше отпускать… Слезы текли по ее щекам. Джен все еще не могла поверить тому, что это наконец-то произошло. Когда она уже была готова сдаться и отступиться, это наконец-то произошло! Она всхлипнула, слезы не желали останавливаться. — Ну что же ты плачешь, Джен? — нежно спросил Эндрю, но его отрывистый голос сказал ей, что он сам едва сдерживает рвущиеся наружу чувства. — Теперь все будет в порядке, я обещаю тебе. — Он поцеловал ее в волосы и шепотом, так, что она едва расслышала его слова, произнес: — Боже, я такой идиот, Джен! Принес тебе столько страданий! Но я люблю тебя… Слезы заструились по ее щекам еще быстрее. — Ну, Джен, — с мольбой в голосе сказал Эндрю и добавил, надеясь, что это остановит поток ее слез: — Люди, наверное, смотрят… — Ну и пусть, — мотнула головой Джен. — Я так счастлива, что мне сейчас ни до кого нет дела. Держась за руки и тесно прижимаясь, друг к другу, стараясь поскорее уйти от дождя, они прошли два квартала. Остановившись перед калиткой, за которой виднелся дом родителей Джен, Эндрю задумчиво сказал: — Когда же я был здесь последний раз? — Это уже не имеет значения, — сказала Джен. Когда они оказались в небольшой прихожей, Эндрю, невзирая на капающую с них воду, заключил ее в свои объятия и быстро, крепко поцеловал. — Надо избавляться от мокрой одежды, не то оба подхватим простуду. — Он засмеялся. — Ну и везет же нам с тобой! То в снегопад попадем, то в дождь. — Сначала повтори, что ты мне сказал, — потребовала Джен. — Я люблю тебя. Джен почувствовала, как счастье переполняет ее. Она могла бы в нем утонуть. Но сначала надо было удостовериться, что ей это не снится. — Ты уверен? В этот раз ты точно уверен? — И она испытующе посмотрела ему в глаза. Эндрю слабо улыбнулся: — Так же, как в том, что ты — Дженнифер О'Кифи, женщина, которую я люблю и которой не заслуживаю. Как и в том, что за окном идет дождь, но после него обязательно выглянет солнце. Ты нужна мне, Джен. От этих слов хотелось зажмуриться и замурлыкать. Но сначала было бы неплохо переодеться. Что и было сделано. Когда Эндрю, облаченный в одежду ее отца, которая была ему явно мала, сидел на диване, Джен спросила: — Ты сегодня ходил на могилу Джералда? — Да, и видел твои цветы. Спасибо. Джен неопределенно пожала плечами. Эндрю нежно прижал ее к себе: — И я должен поблагодарить тебя за то, что ты не оставила Джералда одного. А я понял одну простую истину: людей связывают не только кровные узы. — Он помолчал. — Эти несколько дней, что тебя не было рядом, я думал обо всем, что случилось. Когда-то моя мама говорила мне, что любит меня, но она оставила меня. Этот детский страх продолжал жить во мне все это время. Я боялся, что однажды ты оставишь меня… — И ты поспешил оставить меня первым. Ох, Дрю… — Я съездил к матери. Ты снова оказалась права. — Ох, Дрю! — только и сказала Джен и прижалась к нему. — Сейчас ее зовут Джули Рейд. Она все эти годы искала свое счастье. Теперь она снова разведена и понимает, как счастлива была с Джералдом. Как говорят, все познается в сравнении… — Так неужели Джералд сам выгнал ее? — Увы, да. Но в одном из своих писем Джералд сообщает, что хотел бы начать все заново. Это письмо отец так и не отправил… — Эндрю коснулся края ее губ. — Я не хочу повторять ошибок моего отца. Поэтому, если забуду тебе сказать, как я тебя люблю, когда ты станешь моей женой, ты должна обязательно мне напомнить, хорошо? — Когда я стану твоей женой? — медленно повторила Джен. — А ты… не хочешь? Джен закрыла глаза, вздохнула и сказала: — Не говори глупостей, Эндрю Ларами. Я и так слишком долго этого ждала.