Зачем спорить с клиентами? Шоу подчинялось строгому расписанию, а пригодные для работы проекции душ встречались исключительно редко. Иными словами, существовала очень большая вероятность того, что от прабабушки не осталось ничего, кроме пары старых фотографий или цифровых снимков, которые можно будет повесить в детской над полкой с игрушками, и считать свои обязательства выполненными.

Так или примерно так рассуждала Мадам Зайн.

— Но бабушка существует!.. — радостно воскликнула Тина и тут же смущенно хихикнула. Потом она опустила руку в сумочку и достала прозрачный пластиковый параллелепипед размером с кирпич. — Ба Доусон умерла только в позапрошлом месяце в возрасте девяносто девяти лет. Эта ловушка находилась под кроватью в больничной палате, когда бабушка…

— Квантовый туннельный поглотитель-концентратор, — пробормотала Мадам. Ничего подобного она не ожидала. Квантовый концентратор — последнее достижение современных технологий — стоил целое состояние. Кто бы мог подумать, что клиенты…

— Бабушка здесь, внутри, — сказала Тина, любовно поглаживая кирпич кончиками пальцев. — Перед самым концом она… Она всегда говорила, что хочет быть рядом с праправнуками и после смерти. Бабушка обещала, что будет присматривать за ними, помогать, воспитывать — как когда-то воспитывала меня. Я уверена, что ее общество пойдет детям на пользу. Ба Доусон — самый добрый й порядочный человек из всех, кого я когда-либо знала!

«Проклятая старуха мертва, мертва, мертва!..» — подумала Мадам Зайн.

Но ничего такого она не сказала. Мягко улыбнувшись, она кивнула и проговорила негромко:

— Что ж, в таком случае наша задача намного упрощается, не так ли?

Старомодные радиомикрофоны, спрятанные в одежде, обладали слишком малой чувствительностью, чтобы улавливать квантовые колебания, поэтому их использовали только для записи речи живых участников шоу. За тем, что происходило в доме, следили в основном новейшие цифровые камеры, установленные снаружи и соединенные с дополнительными объективами с помощью проложенных в стенах оптоволоконных кабелей. Все оборудование было давно установлено, но дело по-прежнему не клеилось. Главной проблемой неожиданно стал размещенный в ванной комнате мальчишка. Техники провозились с ним все утро, но он по-прежнему отказывался выходить из стены по сигналу, из-за чего мог пострадать зрелищный эффект всего шоу. Ничего не дало и изменение рабочих параметров резонатора, хотя теперь мощность сигнала достигла максимума.

Выслушав сбивчивый доклад режиссера, Мадам Зайн распорядилась приглушить свет и оставить ее в ванной комнате одну. Когда приказание было исполнено, она пристально уставилась на стену над бачком и сказала негромко:

— А я тебя вижу.

Разумеется, она ничего не видела, но обвести вокруг пальца пятилетнего сорванца, умершего несколько веков назад, было так же просто, как и любого другого мальчишку. Уверенный, что попался, он неохотно появился из стены. Мерцающая, одетая в лохмотья фигурка с растрепанными рыжими волосами и большими глазами со страхом взирала на мир, который, несомненно, должен был казаться мальчугану странным и чужим.

Разумеется, это не был настоящий мальчик. Это был даже не дух в полном смысле слова. В данном случае Мадам Зайн приходилось иметь дело с проекцией нервной системы, запечатлевшейся на куске половой доски в момент смерти. Что касалось внешнего облика призрака, то его вид свидетельствовал, что именно так сохранившаяся в дереве проекция нервных связей воспроизводила представления мальчугана о самом себе.

— Почему ты прячешься? — требовательно спросила Мадам. Не дождавшись ответа, она наклонилась, и ее полыхнувшие зеленым огнем глаза оказались вровень с молочно-белыми, как у снулой рыбы, глазами мальчика. — Женщина велела тебе спрятаться от меня, ведь так? — спросила Мадам Зайн на своем лучшем средневековом английском.

Мальчишка стал совсем белым, но работающие на полную мощность резонаторы не позволяли ему раствориться в воздухе.

— Это она, старуха Доусон?..

Белесые глаза мальчугана стали еще больше. Теперь они выглядели почти настоящими, материальными.

— Ты понимаешь, о ком я говорю? Мальчик нехотя кивнул.

— Она сейчас здесь?

Призрак отрицательно покачал головой.

— Тебе нравится миссис Доусон?

Призрачное лицо отразило некое подобие недоумения.

Мадам Зайн включила спрятанный в пуговице микрофон. Через мгновение снова заработали камеры, поглощая и усиливая световое излучение, испускаемое крошечным призраком.

— Тебе нравится эта комната, мой милый?

Мальчуган посмотрел на мраморную раковину, потом на унитаз.

— Смотри!.. — сказала Мадам Зайн. С этими словами она прикоснулась к инкрустированной золотом ручке, и в фаянсовую чашу хлынул поток хрустально-чистой, ароматизированной воды.

— Я выбрала тебя из тысяч и тысяч кандидатов, — сообщила Мадам Зайн доверительным тоном. — Мне казалось, что ты лучше других подходишь для того; чтобы жить в этой великолепной комнате.

Похоже, ее слова пришлись мальчугану по вкусу. Во всяком случае, в белесых глазах призрака промелькнуло что-то похожее на воодушевление.

— Ты хороший мальчик, и твои новые родственники обязательно тебя полюбят, — продолжала Мадам Зайн. — Хочешь познакомиться со своей новой семьей?

Она — даже она! — не знала, что именно из сказанного мальчуган понял. Главное, считала Мадам, не слова, а тон. Когда разговариваешь с призраком, важно выбрать верный тон, а это она умела. Как бы там ни было, мальчик с готовностью кивнул головой и даже слегка улыбнулся, когда — в точно рассчитанный момент — дверь ванной отворилась и внутрь вошел старший сын Линчей.