Младший мальчик снова запрыгал, привлекая к себе внимание, собака пронзительно залаяла.

— Я знаю, кто она, дядя Адам. Это новая мама Джемми. Та, которая ему не нужна.

Значит, этот мужчина — брат Серины Лорд, бывший в тюрьме Либби. Ей подумалось, что невозможно найти брата, так мало похожего на свою очаровательную сестру.

Адам Хьюм, положив руку на плечо мальчика, призвал его к молчанию.

— Убийство нравится мне не больше, чем вам, миссис Тайлер. Но у нас война, и если Север в скором времени не урегулирует вопрос, может, юному Эдди, да даже и Темплу через несколько лет придется сражаться. А ведь трудно победить если станешь думать о том, что тот, в кого тебе надо стрелять, не хуже тебя. Может, лучше идти в бой, ненавидя врага, как мятежники ненавидят нас. Это единственный способ стать бойцом.

Лора энергично затрясла головой.

— Сражение — негодный способ урегулировать что-либо. Я считаю, что у Юга тоже есть права.

— Вы говорите, как мятежница. Это так и есть?

— Я ни на чьи стороне. Мой отец был родом с Севера, но он учил меня любить жизнь, а не уничтожать ее понапрасну.

— Во всяком случае, вы запальчивы, — сказал он, окидывая ее оценивающим взглядом, вызвавшим в ней дрожь раздражения. Она быстро отвернулась от него и обратилась к мальчикам:

— Я знаю, вы сыновья миссис Лорд.

Они кивнули, растерявшись от смягчения ее тона. Младший мальчуган потрепал эрделя по голове, назвав его Усачем.

— Почему бы вам обоим не навестить завтра Джемми? — предложила она. — Я уверена, что он вам обрадуется.

Темпл удивился:

— Но завра воскресенье.

— А разве на Стейтен-Айленде не ходят в гости по воскресеньям? — спросила Лора. — У нас дома это было принято.

Оба мальчика отрицательно покачали головами и посмотрели на Адама Хьюма, который коротко ответил за них:

— Только не у Тайлеров.

— Тогда приходите в другой день, — сказала Лора. Она быстро попрощалась и пошла назад по тропинке. Ее встреча с мальчиками Лордов и их дядей огорчила ее и погасила радостное ощущение приключения.

Она вернулась к дому Тайлеров и вошла через парадный вход. Полутемный стылый коридор встретил ее безмолвием, и она вдруг поймала себя на том, что крадется к лестнице на цыпочках. Потом, повинуясь причуде, она приостановилась, держась одной рукой за перила. Она до сих почти не видела дома из-за множества закрытых дверей. Комната напротив библиотеки, должно быть, парадная гостиная; почему бы не заглянуть в нее и не посмотреть, что она собой представляет?

Она тихо открыла дверь и сощурилась от непроницаемой темноты. Там не просто были закрыты ставни, окна были еще и завешаны тяжелыми портьерами, не пропускавшими ни лучика дневного света. Лора вспомнила, что видела свечу на столе в передней и спички рядом с ней. Она быстро сходила за ней. Звук чиркающей спички взорвался в тихом коридоре, но она зажгла свечу и вошла в темную гостиную.

Портьеры были из бархата цвета красного вина, мебель — из темного, прекрасно отполированного ореха. На столе в центре комнаты лежала огромная Библия, вокруг стояли прямые величественные стулья. Лора подняла свечу высоко над головой и прошла к каминной полке над холодным очагом. Со стены над камином на нее смотрел портрет.

Свеча неясно осветила лицо мужчины на картине, и на мгновение ей показалось, что это — портрет Уэйда. Но в очертании полных губ было больше чувственности, даже немного жестокости, и в глазах на портрете совсем не было притягательной приветливости Уэйда. От портрета исходило ощущение крепкой силы и энергии.

Значит, это был портрет отца Уэйда. Трудно было представить себе, что угрюмая старая леди, царившая в дальней гостиной, была женой этого цветущего мужчины, на котором лежала печать веселой жизни.

Лора двинулась дальше по комнате, отметив неудобный черный диван, обитый тканью, со спинкой из орехового дерева, этажерку с кучей фаянсовых безделушек в углу.

От двери раздался шепот, и, оглянувшись, она увидела, что Джемми настойчиво подает ей знаки.

— Что такое? — спросила она.

Он приложил палец к губам и на цыпочках вошел в комнату.

— Ш-ш! Бабушка тебя услышит. Лучше выходи скорее. Лора понизила голос, но не двинулась с места.

— Я просто знакомлюсь с вашим домом, — сказала она ему. — В конце концов, я буду жить здесь и хочу увидеть все.

— В гостиную входить не полагается, — прошептал Джемми. — Бабушка открывает ее только для гостей и по воскресеньям. Завтра мы придем сюда. Но если бабушка поймает тебя сейчас, она рассердится.

— Не вижу, за что, — ласково возразила Лора, оставаясь где была. Потом, не дожидаясь дальнейших возражений, она продолжила: — Это портрет твоего дедушки над камином? Ты помнишь его, Джемми?

Джемми пристально посмотрел на картину и покачал головой.

— Он умер, когда папе было только десять лет. И знаешь что. Его лошадь понесла и сбросила его, когда он слишком много выпил…