После обеда в тот вечер миссис Тайлер вызвала Элли и впервые за многие недели пересела в кресло-каталку. Она приказала затопить камин в своей гостиной и отвезти себя в столовую, чтобы своими глазами увидеть, какой варварский акт совершился за ее спиной. Посмотрев на картину, висевшую взамен старой, она послала за Уэйдом, основательно отчитала его, а потом попросила привести к ней Лору.

Лора делала вид, что читает в библиотеке, когда Уэйд пришел за ней. Выражение его лица, когда он вошел, обещало поддержку.

— Что это ты сделала с мамой? — спросил он. — Она съела весь обед в своей комнате и теперь готова к отчаянной схватке. Она, кажется, разъярилась на тебя и основательно наслаждается жизнью.

Лора испустила долгий вздох облегчения.

— Слава Богу! Я всего лишь хорошенько растерла ей спину, поругала ее немножко и сказала, что если она хочет управлять домом по-своему, ей придется встать и заняться этим.

— Что ж — она встала, и тебе расхлебывать, — сказал Уэйд. — Она желает немедленно поговорить с тобой. А я пойду послушаю. Но не рассчитывай на мою помощь. Это — твоя партия.

Он слегка пожал ее руку в коридоре на пути к гостиной миссис Тайлер, и Лора поняла, что он не сердится.

Старая леди снова была в своем кресле, изогнутая спинка которого мешала Лоре видеть ее лицо. Ее руки лежали на коленях, мерцая кольцами, которые Лора надела ей днем. Двумя пальцами она изящно держала кружевной платок.

— Добрый вечер, мама, — сказала Лора. — Я рада, что вы встали. Вы прекрасно выглядите сегодня.

— Чудо, что я не в могиле благодаря тебе, — ехидно сказала старая леди. — Садись и перестань глазеть на меня. — Она посмотрела на Уэйда. — Почти до смерти заморозила меня сегодня днем, да-да, и пыталась переломать мне кости.

— Очевидно, это пошло тебе на пользу, — ответил Уэйд.

Лора, чуть улыбаясь, села напротив. Аманда Тайлер не могла больше испугать ее, после того как сегодня днем она почувствовала сухую, стареющую кожу под своими пальца-Ми, переворачивала слабое тело в постели и обращалась с ней, как с любым лежачим больным. Теперь она знала уязвимость плоти Аманды Тайлер.

Уэйд придвинул другой стул и уселся, как зритель на спектакле. Сцена должна была разыгрываться между двумя этими женщинами, и вмешательства не требовалось.

— Я была в столовой, — продолжала миссис Тайлер, — и видела нелепую гравюру, которую ты повесила на места прекрасного охотничьего натюрморта. Я не потерплю, чтобы эти три жеманные дурочки смотрели на меня со стены моей столовой.

Лора мягко произнесла.

— Это лучшее, что мы с Джемми смогли найти.

— Нет, это не подойдет. Я надеюсь, что во время следующей поездки в Нью-Йорк ты купишь что-нибудь более подходящее в виде цветов или фруктов.

— Да, мама, — ответила Лора слегка подрагивающими от сдерживаемого смеха губами.

— Имей в виду, картина с дичью — прекрасного качества. Мой муж заплатил за нее большую сумму. Ему такие вещи нравились. Я полагаю, к данному времени она уже отслужила свою стоимость. Вообще-то она мне всегда внушала отвращение. Но я не люблю, когда хорошие деньги выбрасываются на ветер.

Аудиенция явно закончилась, и мама Тайлер обратилась к кипе газет на стоявшем рядом столике.

— Все запущено, Уэйд. Все. Завтра я хочу непременно видеть мистера Найлза. Мне нужно обсудить с ним целый ряд вопросов.

Она ничего не сказала о собаке Джемми. О щенке не упоминалось ни тогда, ни в течение нескольких последующих недель. Недавняя болезнь миссис Тайлер также не упоминалась ни самой миссис Тайлер, ни домашними. Единственное отличие от прежней жизни заключалось в том, что теперь раз в день Лора спускалась, в комнату старой леди и энергично растирала ей спину. Во время этой процедуры они почти не разговаривали. Слабая плоть сдалась под энергичными руками, и на это короткое время не было сомнений, кто контролирует ситуацию. В остальное время, однако, миссис Тайлер снова была сама собой, деспотичной и придирчивой. Но Лора больше не чувствовала уколов. Она каким-то образом поставила себя вне досягаемости бича миссис Тайлер.

Уэйд тоже до некоторой степени освободился в эти дни, активно занимаясь планами Мюррея Норвуда. Он заменил костыль тростью и передвигался с большей легкостью. Лора знала, что по временам рана все еще беспокоит его, и это сохранится, возможно, на всю жизнь. Но теперь у него было, по крайней мере, интересное дело.

Однажды апрельским утром Лора проснулась и увидела, что с моря надвинулась густая пелена тумана и закутала Стейтен-Айленд. Выйдя на улицу после завтрака, она ощутила в воздухе благоухание. Легкий ветерок гнал по Догвуд-Лейн причудливые облачка тумана. Сегодня было так тепло, что она могла пойти на прогулку в одной шали. Ей не терпелось исследовать этот перевитый лентами тумана мир, и она быстро зашагала по дороге.