Подбодренный тем, что отсутствие Хэмлина временное, Джемми больше не отчаивался. В конце дня Лора позволила ему самому сбегать навестить собаку и дедушку.

Теперь оставалось только сдержать обещание и вернуть Хэмлина под радушный семейный кров.

Виноградная лоза с сухими прошлогодними листьями громыхала по окну, и ветер завывал в печной трубе. Лоре хотелось, чтобы Уэйд пришел. С каждым часом ей становилось все тревожнее. Где-то после полуночи она вышла на кухню и поставила чайник.

— Даже если Уэйд вовсе не придет, чашка чая поможет успокоиться. Но когда она возвращалась в библиотеку, она услышала наемный экипаж на дорожке, и минуту спустя ключ Уэйда звякнул в замке.

Она ждала у двери в библиотеку и заметила его неудовольствие при виде ее. Но она поспешила принять у него шляпу и помочь снять пальто, делая вид, что ничего не замечает.

— У тебя был длинный день, — оживленно сказала она. — Проходи скорее к огню и отдохни немного. Чайник уже на плите, и скоро мы будем пить чай.

Возможно, он ожидал бурных слов по поводу пса, и когда она никак не упомянула того, что случилось утром, он немного оттаял. Он не возражал, когда она взбила подушки на диване и укрыла его ноги пледом. Она села у огня и заговорила о пустяках.

— Ты не возражаешь, если мы с Джемми пороемся как-нибудь в чемоданах на чердаке? — спросила она. — Джемми уверяет, что это будет очень интересно, и мне хотелось бы доставить ему удовольствие. Конечно, если ты не против.

— Делай, как хочешь, — апатично ответил Уэйд.

Он выглядел усталым, это часто бывало в последние Дни, и она боялась, что он подвергает свои возвращающиеся силы слишком большому испытанию. Какое-то движение заставило его поморщиться, и Лора поняла, что нога снова беспокоит его, как всегда бывало, когда он сильно перетруждал ее. Когда он, наконец, задремал, она на цыпочках вышла на кухню и приготовила большой глиняный чайник чая. От последней выпечки Элли осталось несколько булочек. Лора привлекательно оформила поднос, накрыв его льняной салфеткой и поставив цветущую желтую веточку, которую они с Джемми принесли из дома Хьюмов. Из столовой она принесла один из чайных столиков и поставила рядом с Уэйдом.

Он уже несколько пришел в себя и смог даже улыбнуться.

— Ты меня балуешь, — сказал он.

Лора безмятежно улыбалась, разливая чай. Серебристыми щипцами она взяла два куска сахара и опустила в его чашку, добавила сливок. Потом она налила чаю себе и снова устроилась на подушке, глядя в огонь. Спустя некоторое время ее молчание или, может быть, возбуждающее действие крепкого чая побудили его заговорить.

— Норвуд предложил мне как-нибудь съездить с ним в Нью-Йорк, — сказал он, — и сегодня мы ездили. Я провел там почти весь день. Мы вернулись к обеду, и было еще одно собрание на острове. Движение растет, Лора, и в нем есть сила.

Тем не менее между бровей у него залегла складка.

— Ты считаешь, что то, что эти люди делают — правильно? — спокойно спросила Лора.

Он помешал чай, задумчиво, как будто раздираемый сомнениями.

— Не все. Теоретически, в принципе, я могу к этому присоединиться. Даже по многим вопросам тактики я могу согласиться, но есть некоторые моменты, которым я не доверяю. Имей в виду, это не должно пойти дальше этих стен, Лора

Она кивнула и ждала, пока он продолжит. Чай был горячим и немного горчил. Уэйд продолжал:

— До тех пор, пока мы работаем с разумными людьми, я могу испытывать чувство удовлетворения, что движение благородно и цели его достойны. Но в группе есть некоторые, кто проповедует не пассивное сопротивление, как меня убеждали. Сегодня мы побывали в районах Нью-Йорка, где самого слова «призыв» достаточно, чтобы начались беспорядки. Я не знаю, как поведут себя эти неграмотные и попросту опасные люди, когда наступит момент. Я слышал, как один оратор убеждал собравшихся, что правительство Линкольна своевольно и деспотично. И он цитировал Вэлэндигэма, называя призыв неконституционным.

— Но разве политические партии не всегда так выступают?

— Это производило впечатление нарочитого подстрекательства. Я слышал приглушенные разговоры о том, что освобожденные негры, прибывающие на Север, отнимут работу у жителей Нью-Йорка. Похоже, растет недовольство негритянским вопросом, что и печально, и опасно.

Лора слушала с возрастающим смятением. Все это звучало пугающе.

— Если тебе не нравится, как развиваются события, может быть, ты выйдешь совсем из этого? — спросила она.