– И не страшно будет одной вести яхту? – совершенно искренне поинтересовался Юрий.

– Страшно немного, – непосредственно улыбнулась она. – Но я надеюсь справиться. Тем более, что до ближайшего литовского порта всего порядка восьмидесяти миль, а море в это время года довольно спокойное.

– Счастливая, – сокрушенно вздохнул Юрий, думая о своем, – домой отправляетесь.

– Вы считаете, что такая уж счастливая? – грустно произнесла Элиза, опуская голову.

– Ой, Элиза, – вскочил он на ноги, – извините ради Бога, я совсем не то имел в виду, простите меня. Простите меня, дуралея.

– Ничего, ничего, – ответила девушка, отворачиваясь и быстро вытирая платочком уголок глаза, – я понимаю. Вы не нарочно.

– Ясно, что я выгляжу как полный идиот, – продолжал объясняться Юрий, – просто события последней ночи совершенно выбили меня из нормальной колеи.

– Да, Юри, – остановила она его оправдания ласковым движением руки, – я, разумеется, понимаю Ваше состояние. Вы ведь подвергались очень серьезной опасности. Хорошо еще, что так счастливо отделались.

– Вы, наверное, торопитесь? – спросил Юрий, заметив, что его собеседница мельком взглянула на часы. – Могу Вас проводить.

– Можете не только проводить, но даже и зайти ко мне в гости.

Юрий удивленно поднял брови.

– Это естественно, – обвела она вокруг него рукой, – неужели Вы и далее можете находиться в такой ужасной одежде? Пойдемте-ка ко мне. Я попытаюсь хотя бы чуть-чуть привести Вас в благопристойный вид.

Выбравшись с территории порта через одну из многочисленных дыр в заборе, они вскоре дошли до группы приземистых домиков, вытянувшихся вдоль береговой полосы. Распахнув одну из калиток, Элиза сделала приглашающий жест рукой:

– Заходите, Юри, ведите себя как дома.

– У нас говорят не ведите, а чувствуйте себя как дома, – поправил он ее.

– А разве это не одно и то же? – удивилась датчанка, с трудом отпирая неподатливый замок.

– Естественно, не одно, – буркнул он.

В этот момент замок щелкнул, и они смогли войти. Жилище Элизы состояло из довольно просторной веранды, совмещенной с летней кухней, и крохотной темноватой комнатки, предназначенной быть и спальней и гостиной одновременно.

Выдав своему гостю большое банное полотенце, Элиза потребовала, чтобы Юрий снял с себя всю одежду. Когда он таким образом переоделся и стал похож на сильно побитого римского патриция, она сразу обратила внимание на его обнаженное плечо.

– Что это у Вас такое?

Юрий скосил глаза:

– Ссадина какая-то, саднит.

– Ничего себе ссадина, – недоверчиво покачала головой Элиза, – такое впечатление, что к коже раскаленный прут приложили!

Она подняла его куртку и повертела ее в руках.

– Должно быть, это след от пули, – произнесла она, – рукав пробит насквозь. Совершенно необходимо срочно обработать рану, пока она не воспалилась еще больше.

Элиза пошарила в висящем на стене деревянном ящичке и вынула из него пузырек йода.

– Идите сюда, – поманила она Юрия рукой к окну, – здесь светлее.

Закончив перевязку, она усадила Юрия на стоящую в углу старенькую кушетку и подошла к плите.

– Давайте попьем чаю и подумаем о том, как Вам быть дальше.

«Вот еще, – подумал Юрий, – мои проблемы она будет решать. Да что она о них знает-то? Тоже мне, спасительница отечества нашлась!»

Он недовольно засопел и принялся оглядываться по сторонам в поисках куртки.

– Я что-то не так сказала? – мгновенно уловила Элиза перемену в его настроении. – Верно, я опять что-то не так выразила. – Она обернулась и лукаво взглянула на надувшегося Юрия. – Должна признаться, что у меня была масса отрицательных примеров и с тем полицейским чиновником, что вел мое дело. Ведь хотя я и владею немного вашим языком, многие тонкости меня ставят в полный тупик. Поэтому я заранее приношу свои извинения. Если хотите, можем перейти на английский. Лично мне он ближе, и, наверное, будет проще для нас обоих.

– Нет-нет, – мгновенно остыл Юрий, – Вы прекрасно говорите по-русски. Просто я сам несколько... – он замялся, – неадекватно реагирую на все после всех этих приключений.

На некоторое время их разговор оборвался и возобновился только после того, как чай был разлит в чашки и на столе появилась тарелка с печеньем.

– Расскажите немного о себе, – попросила датчанка, усаживаясь напротив Юрия, – поскольку Вы у меня единственный доступный собеседник в этом городе. Как Вы живете в Москве, где работаете? Чем занимаются Ваши родители?

Юрий откинулся на спинку стула и устало прикрыл глаза. Перед его внутренним взором пронеслись головокружительные события, в которых он принимал участие в последние месяцы. Натужно откашлявшись, он решил на всякий случай быть кратким.

– Что же сказать о родителях? Отец мой в начале года умер, а мама занимается домашним хозяйством. Она у меня на пенсии, – пояснил он, – не работает уже. А раньше была учительницей. Сам же я оказался в Калининграде по торговым делам. Вернее не торговым, – озадаченно закрутил он головой, – скорее по транспортно-торговым.