Черный поднял бровь.

— Жаль, монетки нет, — сказал он. — Последний раз я деньги видел месяца два назад.

'Правда, их было очень много', - мысленно добавил он.

— А ты как-нибудь по-другому, — предложила Мила. — Говорят, накачка от боли помогает.

— Вранье, — убежденно сказал Черный. — Я проверял.

— А партнер сильный был? — промурлыкала Мила.

— Еще какой.

— Все равно проверь, — сказала Мила и подмигнула.

'Была не была, — подумал Черный. — Чем я рискую? Ну, больно будет. Ну, упаду. А, черт с ним. Буду падать — постараюсь на нее приземлиться'.

Он задержал дыхание, оперся на трость и встал.

Боли не было.

Совсем.

Черный сделал несколько шагов. Подумал, взял трость под мышку и сделал еще несколько шагов.

Мила следила за ним, чинно сложив руки на коленях.

— Вот это да, — сказал Черный. — Лучше таблеток…

— Ты, все-таки, аккуратнее, — посоветовала Мила. — Знаешь, что сейчас происходит?

— Нет, — буркнул Черный. Он осторожно поднимался на цыпочках.

— И я не знаю. Загадка. Думают, что меняется химический баланс в клетках спинного мозга. Но так происходит только с больными… партнерами. И только у самых сильных кошек.

— И сколько вас таких, самых сильных? — хмуро спросил Черный.

— Неважно. Важно, что ноги у тебя по-прежнему больные. Кончится моя накачка — станешь таким же, как был. Не злоупотребляй.

Черный быстро вернулся к кровати и сел. Самое необычное обезболивающее в мире…

— Все, уже не злоупотребляю, — сказал он. — Эх, жалко, сам себе так не сделаешь.

— Я могу к тебе почаще заходить, — сказала Мила и улыбнулась уже по-человечески.

— Было бы неплохо, — задумчиво сказал Черный. — Слушай, а ты чего без маски?

— А в маске накачку не сделаешь, — объяснила Мила.

— Еще одна загадка, — пробормотал Черный. — И как, не боишься?

Мила снова засмеялась. Она начинала нравиться Черному.

В это время дверь отворилась, и вошла Саша.

— Все, едем, — сказала она. — Милка, спускайся в машину. Макс, я тебе одежду принесла, — она бросила на кровать хрустящий пластиковый пакет. — Переодевайся.

Мила вышла. Черный посмотрел ей вслед.

В пакете был строгий костюм цвета сажи и серая рубашка.

— Это что? — с отвращением спросил Черный — Не было нормальных джинсов, что ли?

— Так положено, — сказала Саша ласково. — Ну, будь умницей. Если все нормально будет, поговоришь с Лео, он тебе 'Дизель' купит. Или 'Левайс'.

Черный хмыкнул и принялся раздеваться прямо при Саше. Скинул пижамные штаны, куртку, остался в одних трусах. Просунул руки в рукава сорочки; кривясь, натянул брюки. Перебирая пальцами, стал застегивать пуговицы.

— Макс, — позвала Саша, — а Макс…

— Ну чего? — спросил Черный, возясь с пуговицами. — Что-нибудь изменилось, что ли?

— Ты знаешь… — Саша помедлила, — тебе ведь все равно нельзя будет никуда выходить.

— Это понятно, — фыркнул Черный. — Обвинения-то в силе. Меня ваши умельцы будут искать, лучше вообще под землю закопаться.

— И… и звонить тоже никому нельзя, — Саша прислонилась к стене.

Черный оставил не застегнутой манжету и воззрился на Сашу, заламывая бровь.

— Что-то ты недоговариваешь, сестренка, — сказал он. — Что-то темнишь. А? Почему это мне нельзя никому позвонить? Я еще тогда не вкурил, но теперь еще меньше понимаю.

— Макс, — сказала Саша, — ты, пожалуйста, пойми правильно. Тогда… Ну, когда тебя завалило… Короче, начальство решило, что тебя правильно… ну, как бы, объявить… мертвым.

— Э-э, не понял, — сказал Черный. — Что значит — объявить? Как это — объявить мертвым? Вы что, в газетах написали: так и так, мол, Максим Ильин скончался, веселится и ликует весь народ… Так, что ли?

— Нет, — несчастным голосом сказала Саша. — Мы документы оформили, заключение о смерти, свидетельство о захоронении… Всем позвонили…

Черный помолчал.

— Всем? — спросил он. — А Дине?

Саша кивнула.

— Может, и могилка у меня есть где-нибудь? — вкрадчиво спросил Черный. — И плиту поставили — 'эн-эм', неизвестный мужчина, свидетельство о смерти номер такое-то?

— Урна в крематории стоит, — пробормотала Саша.

— Ну да, — сказал Черный. — Так оно дешевле.

— Макс… — сказала Саша.

— Я одного не понял, — перебил ее Черный. — Почему мне теперь нельзя им позвонить и сказать, что я жив?

— Да по той же причине! За ними всеми с этой ночи слежка начнется, что за Диной твоей, что за… — Саша замешкалась, — за всеми, короче! Ты сейчас им скажешь, что жив, а Отдел только этого и будет ждать. Тебя захотят проведать — приведут на хвосте следаков.