Погружение.

Сначала мы идем над самыми крышами затопленной техники. Крыши те насквозь проржавели, покрылись водорослями и ракушками. То тут, то там в кабинах шмыгает обычная плотва. С виду обычная. Звездец, в наше отсутствие изнывая от безделья, пытался ловить рыбу на удочку. Ему хватило ума не есть ее, прежде чем опробует на ком-то. Он вывалил пару кило рыбы в крысиное кубло в яру, недалеко от нашего лагеря, и был очень удивлен, когда наутро обнаружил, что крысы — эти всеядные существа! — даже не притронулись к угощению. Провел ли Бегемот подобный эксперимент с раками, не знаю, но ничуть не удивлюсь, если нет. Стройбатовцы — это инопланетяне с иным метаболизмом.

Расходимся.

Бегемот с Киской, меланхолично шевеля ластами, отправляются в заранее намеченный квадрат. Я же протискиваюсь между гусеничным Т-150 и «КамАЗом» с прицепом, тент которого прогнил и рваными лоскутами болтается в воде.

Подныриваю под «КамАЗ», медленно иду у самого дна. Здесь темно, я подсвечиваю себе фонариком. У меня нет желания напороться брюхом на ржавый металл. Пусть кто-нибудь другой подкармливает рыб своей требухой — зомби, к примеру. Этих в Янтарном хватает. Шагают по крышам грузовиков, падают, тонут. Ума нет вскарабкаться наверх, вот они и топают по дну, попутно обгрызаемые теми же раками. Так что свет — это хорошо.

Поворот в лабиринте ржавых остовов, второй, третий — и я оказываюсь в нужном месте, у троллейбуса. Здесь обитают самые крупные раки, которых я ловлю с помощью сетки, сплетенной из тонких электропроводов в цветной изоляции. Кстати, отсюда отлично виден прицеп с рваным тентом. И вроде можно проплыть напрямую, но я выбрал извилистый маршрут, чтобы не вляпаться в «хвост русалки» — аномалию, которая вминает дайверов в дно и расплющивает, ломая кости.

К сожалению, Зона на берегу не заканчивалась. Глубина изобиловала мутантами и аномалиями — такими, к примеру, как тот же «хвост русалки» или «рыба-игла». Последняя аномалия мне особенно не нравилась. На моей памяти она раз десять становилась поводом для ловли раков.

Вот и сейчас, озаботившись тем, чтобы правильно разложить на сетке тело новичка, я прозевал порцию пузырьков, которая поднялась с илистого дна. И вторую порцию тоже прозевал. Это стандартное предупреждение. А третьего просто не бывает. Вода вокруг меня вдруг засветилась золотом. Красиво так засветилась — и наполнилась десятками продолговатых тонких палочек, похожих на стержни от шариковых ручек, может, чуть крупней. Изламываясь и восстанавливая форму, стержни принялись хаотично двигаться вокруг.

У меня перехватило дыхание. Вот ведь влип! Я застыл на месте — максимально, насколько это вообще возможно под водой. Любое движение могло стать для меня последним.

Золотистое сияние вспыхнуло ярче и стало морковным. Стержни (их еще сравнивают с рыбами-иглами, обитающими в Азовском море) ускорились и уменьшили радиус поиска, приблизившись ко мне.

Если кто из моих коллег и заметил, что я попал в беду, то сделал вид, что ничего не случилось. А не заметить было трудно — сияние видно издалека. И оно чувствуется. Каждый раз, когда кто-то из ныряльщиков нарывался на «рыбу-иглу», мы все знали об этом.

Раки тоже не заставили себя ждать. Десятка два мутантов пока что с опаской начали сближение с сетью, на которую я уложил останки новичка. Думаете, не по-людски и надо было предать земле? Но могилу все равно разроют крысы или слепые собаки. Так что без разницы.

Я видел омаров только по телевизору, но раки в Янтарном в пять раз крупнее. По крайней мере, так утверждал Бегемот. Наверное, перед дембелем в столовке его кормили не перловкой и горохом, а морскими деликатесами.

Итак, представьте себе чудище около метра длиной. Представьте, что у него клешни размером с вашу голову и эти клешни способны перекусить вам руку. Панцирь у рака грязно-черный, под цвет ила, толстый и очень крепкий. Чтобы разбить тот панцирь, надо хорошенько ударить прикладом, а то и не раз.

Почти что человечьи глаза на подвижных веточках-отростках внимательно уставились на меня. Раки строили мне глазки — шутка, достойная Бегемота.

Оценив обстановку, твари разбились на две большие группы. Одна занялась наживкой, в свою очередь разделившись на тех, кто трапезничает, и тех, кто наблюдает, как бы чего не случилось. А представители второй группы, деловито перебирая лапами по дну, принялись окружать меня.

Вообще-то раки довольно пугливы. Но их обманула моя неподвижность. Они приняли меня за труп и не очень-то ошиблись. Еще живой труп — это верное определение моего тогдашнего состояния.

Меж тем свечение окрасилось в алые тона. Стержни-иглы шныряли возле моей маски, я чувствовал слабые удары в ласты. Скоро, очень скоро они превратят меня в решето. А тут еще и раки…

Нулевая плавучесть у меня установилась в полутора метрах от дна. Поэтому ракам пришлось прыгать, чтобы подобраться ко мне. Оказалось, они вполне сносно загребают хвостовыми сегментами. Здоровенная клешня впилась мне в икру, прорезав резину и разодрав кожу. Я зажмурился от боли. А ведь это всего лишь первая робкая попытка!