Апельсинчик готовит ужин. Вообще, она очень много времени проводит на кухне. На полочке в одном и стенных шкафов ею аккуратно расставлены баночки со специями.

— Что сегодня на ужин? — Инженер Суворов вдыхает запах, идущий из кастрюльки. Телевидение еще не умеет транслировать ароматы, а жаль.

— Очень вкусно! — говорит Артем Арсеньевич с расчетом на камеру и показывает большой палец: — Во!

— Сациви, — со значением говорит Люська.

— Вот как? А моя жена не умеет готовить сациви, — грустно вздыхает инженер.

— Да?! — удивляется Люська. — Но это же очень просто! Правда, к настоящим ценителям грузинской кухни не имеет никакого отношения, это, так сказать, сациви по-русски.

— Ну-ка, ну-ка…

— Главное, чтобы курица была не старая и не очень жирная. Так вот: нарезать курицу кусочками, на сливочном масле обжарить ее в глубокой сковороде, потом отдельно обжарить нарезанную луковицу, добавить один порезанный болгарский перчик, потом туда же натереть один помидор и положить зелень. Кинзу. Можно добавить грецкие орехи. Этим соусом залить курицу, добавить водички и тушить. Все. На гарнир сварю рис.

— А в баночках у вас что? — Артем Арсеньевич тянется рукой к полке.

— Ай! Не трогайте! — кричит Люська.

— Я же только хотел…

— Что за крик? — В кухне появляется Залесская.

— Завтра ваша очередь готовить ужин, — объявляет Люська. — Могу дать свою книгу кулинарных рецептов.

— Может быть, яичница сойдет? — морщится писательница-феминистка.

— Это вы у мужчин спрашивайте.

— Лучше уж сациви, — вздыхает Суворов.

— Чем это так вкусно пахнет? — заглядывает на кухню и пенсионер Кучеренко, руки у него испачканы масляными красками.

— Яков Савельевич, скоро ужин, — объявляет Люська.

— Да-да! Бегу-бегу! — Пенсионер очень любит покушать. Кучеренко исчезает, а Артем Арсеньевич несет в гостиную тарелки.

— Как это у вас все ловко получается? — интересуется у Апельсинчика Мария Залесская. — Ну, еда?

— Очень просто. Надо только любить то, что делаешь, — говорит Людмила. — Я, например, обожаю готовить.

Апельсинчик со вкусом облизывает испачканный в соусе пальчик. Залесская в ужасе округляет глаза:

— Но это же уйма времени! Так нерационально. И все съедят за один вечер! Нет, это же просто нерационально!

— А что рационально? Что?

— Ну, посвятить свою жизнь чему-нибудь стоящему.

— Это можно, если нет мужчины, которому ее стоит посвятить, — пожимает плечами Люська.

— Но это же рабство! Как вы, женщина… Как вы можете?!

— Именно потому, что женщина, и могу.

— Нет, я все-таки вас перевоспитаю.

— Ха! — вскидывает голову Люська.

— Вы невоспитанны. Этот ужасный цвет волос, эта косметика, эти мысли… Вы… вульгарны.

— Но-но! Сама такая.

— Грубиянка!

— Мымра! Старая грымза!

— Да я вас… я… Опишу в своей новой книге! Как резко отрицательный персонаж!

— Ну и пожалуйста! — Но Люська обижена. — «Oтрицательный»! Ха! Чего пришла сюда? Лишу вас ужина. Не дам еды.

— Я пришла выпить лекарство! — гордо заявляет Залесская и достает из кармана очередной порошок. Наливает в стакан кипяченой воды, разворачивает бумажку. Этот процесс зрители канала ММ-2 наблюдают по нескольку раз за день. Залесская, широко раскрыв рот, аккуратно ссыпает туда белый порошок. Запрокинутая голова, судорожное глотательное движение белого горла. Люська передергивает плечами:

— Но почему не таблетки? Я такие порошки только в детстве видела. Была еще аскорбинка, желтая такая, и тоже в бумажке.

— Вот-вот, — вдруг оживляется Залесская. — Видите ли, я ненавижу лекарства, но у меня больной желудок. И печень. И… Впрочем, это не важно. Когда я была маленькая, мама каждый день давала мне эту аскорбинку в порошках. Я очень любила свою маму, — жалобно говорит она.

— И поэтому лекарства в порошках пить можете?

— Да-да. Именно в порошках. Все в порошках. Странная привычка, но ведь все мы не без странностей?

— Да уж.

Мария Залесская вдруг опускает руку в карман и черпает оттуда целую горсть свернутых аккуратными прямоугольничками белых бумажек:

— Вот. Видите сколько?

— И вы все это пьете?! — с ужасом восклицает Люська.

— Но я жить не могу без лекарств!

Порошки снова сыплются в бездонный карман под внимательным Люськиным взглядом:

— Надо же!

Она в общем-то добрая, Апельсинчик. Примирительно говорит:

— Ладно, идите за стол. Раз у вас желудок больной, надо хорошо кушать.