Я дал ему пятьдесят фунтов. Он (это было невыносимо) снова заговорил о дротиках — о моих дротиках, точнее, о моей «механической безопасности». Мы пошли к выходу. Я мрачно предполагал, что теперь мы заглянем в «Черный Крест» — ради выпивки на сон грядущий и нескольких дюжин партий в дартс. Но когда мы вышли из маленькой дверки, Кит приумолк и посмотрел на меня с несчастным видом.

— Зайдем-ка ко мне, — сказал он. — Для начала.

Расстояние в триста ярдов мы преодолели с помощью тяжелого «кавалера». Припарковались в тени дома, как бы изо всех сил вытягивающего кверху шею, — дома, который искрился и мерцал, как десять тысяч телевизоров, взгроможденных друг на друга в ночи. Кит торопился. Он вызвал лифт, но, к безмолвной его муке, лифт то ли не работал, то ли блуждал где-то очень далеко. Мы взобрались на двенадцатый этаж, миновав целую кучу неуклюже развалившихся на лестнице больных бродяг, громко храпевших во сне. По дороге Кит яростно поносил их, перебирая все избитые свои остроты — смесь личных проклятий и лозунгов последней избирательной кампании. Поднявшись, прошли по коридору. Избегая моего взгляда, Кит привалился к звонку. И когда дверь открылась, я… я понял, что чувствовал Гай, когда в «Черном Кресте» поднималась (подобно занавесу или юбке) вуаль, чтобы обнаружить укрытое под ней женское лицо. Это случается внезапно, стремительно. Не как гром, но как молния. Любовь иной раз настигает со скоростью света. И нет никакой возможности убраться с ее пути.

В падавшем из кухни бледном свете на пороге стояла Кэт Талант, увядшая и терпеливая, в кухонном своем облачении. На руках у нее была Ким. И эта девочка… эта девочка была ангелом.

— Доброе утро, леди Би.

— Доброе утро, Гарри.

— Ну-с, — сказал он, величаво входя в дверь. — Сегодня у вас большой день.

— Я… я только что смотрела новости.

Кит в два шага оказался в гостиной и выключил телевизор, быстро прикинув, сколько за него можно будет выручить.

— Но погода там… — попыталась сказать леди Барнаби. — И еще Югославию назвали одной из самых…

— Все это чушь и белиберда, леди Би. Чушь и белиберда. Это ваш багаж? Ничего не забыли? Ну, тогда едем. Ах да, чуть не забыл. Леди Би, у нас небольшая проблемка: двигатель забарахлил. Не беда, возьмем вашу. У вас в жизни не было такого отдыха. Да что говорить!

Внимая явно истерическому смеху леди Барнаби и спокойно памятуя о связке ключей и о документах, которые она всегда держала в «бардачке», Кит катил по шоссе, выдавая ей в своем исполнении «Долог путь до Типперери» и несколько купированную версию «Только раз ли — сыром в масле». Они проезжали сквозь бесчисленные завесы жаркого марева, ошпаривающего трахеи. Небо пульсировало синим, синим. Между тем циклоны и шаровые молнии, совершенно распоясавшиеся в Югославии и Северной Италии, были удостоены упоминания даже в Китовом таблоиде.

— Уезжать куда-то в такую чудную погоду, наверное, глупо.

— Да ну, — отмахнулся Кит. — Это ведь парилка. Завтра же заморосит, забрызгает… El Ni~no [31] , ей-богу.

Хотя замечание это было довольно-таки малоубедительным, леди Барнаби, казалось, была им немало утешена. Ее косточки хорошо помнили прежние английские погоды, тогда как Кит был приучен к куда более переменчивому небу. Простая морось — это вовсе не то, к чему оно ныне привержено в Англии. Ныне такое с ним случается редко. Для этого дело оно предпочитает такие места, как Калифорния и Марокко.

— Вы только поглядите на этот запор, — сказал Кит.

После получасовой задержки в подъездном тоннеле, пропитанном гнилью и выхлопными газами, и еще более долгого ожидания своей очереди на краткосрочную автостоянку Кит провел леди Барнаби к регистрационной стойке второго терминала. Компьютер тут же возвестил, что билет леди Барнаби почти ничего не стоит. Кит воспринял это известие с холодной покорностью: кидала, державший нелегальную билетную кассу, сумел его кинуть. Он, однако, пока не знал, что тот кидала, который кинул его, сам был кинут кидалой, поставлявшим билеты в подпольную кассу. В итоге леди Барнаби летела вовсе не на отдых и к тому же только в одну сторону. Кит сумел повергнуть ее в панику: дескать, она может не успеть на свой самолет — а то и лишиться багажа (который они удачно оставили у дверей). Он стоял и курил, насвистывая, кашляя и матерясь, пока леди Барнаби сверяла свои багажные талоны. Она успела сверить все, кроме трех, и неровным шагом заторопилась к выходу на посадку.

Дав себе обет отомстить за нее, Кит перехватил у своего приятеля в отделе товарных перевозок несколько пришедшихся ему по вкусу беспошлинных вещиц, затем погнал в Слау, а уж после головокружительного свидания с Энэлайз Фёрниш вернулся в Лондон и завершил напряженное утро тем, что продал автомобиль леди Барнаби.

— Эньла… — сказала крошка Ким. — Эньла… Эньла…

Кит со страдальческим видом оторвался и от таблоида, и от ленча. Ленч его состоял из куриного плова и четырех яблочных пирогов «Брэмли». А таблоид состоял из болтовни и интимных подробностей, потом из более трескучей болтовни и более интимных подробностей, а потом из еще более трескучей болтовни и еще более интимных подробностей. «Пришельцы увели мои награды». «Мэрилин Монро и Джек Кеннеди по-прежнему разделяют ночи страсти: в Атлантиде». «Моя потенция возросла! Благодаря призыву с того света». Всю свою жизнь Кит пребывал в рядах читателей самых вульгарных, самых сенсационных, самых массовых ежедневных газет. Но пару лет назад решил перейти на газету меньшего тиража: теперь он читал «Морнинг Ларк» [32] . Он все еще приспосабливался к этой перемене. «Морнинг Ларк», по мнению Кита, компенсировала недостаточность охвата событий более позитивным и жизнелюбивым настроем. Никакие трагедии, никакие бедствия не имели ни единого шанса вытеснить Беверли или Фризби с третьей страницы — точно так же, как и со второй или первой. И хотя девочки в «Морнинг Ларк» не тягались в привлекательности с теми, что красовались в массовых ежедневных газетах, здесь их, конечно же, было не в пример больше. Увидишь какую-нибудь улыбчивую милашку — и хорошее настроение обеспечено тебе на целый день.

Но сейчас Кит сосредоточенно перечитывал заметку о погребальном звоне, несущемся над Югославией. Он ткнул пальцем в сторону коляски. Кэт медленно соскользнула со своего стула.

— Эньла, — сказала малышка.

Коляска занимала б'oльшую часть прихожей. Коляска, собственно, и была прихожей — и даже более того. Ее ручки вдавались в кухню, а плоеный капот занимал половину гостиной. Кит снова поднял страдальческий взгляд, когда Кэт вернулась (или, точней, повернулась вокруг своей оси) с девочкой на руках. Та, не будучи ни уставшей, ни мокрой, ни голодной, скромно устроилась на коленях у матери.

Кэт, быстро кивнув, сказала:

— Кит, я так беспокоюсь…

Кит набрал в рот чаю и сделал несколько полоскательных движений. Проглотил.

— Ну? — сказал он.

— Кх, — сказала малышка.

— Эти новости, — сказала Кэт.

— А-а, вон оно что, — сказал Кит с облегчением.

— Взаимопроверки, — сказала Кэт.

— Ой, — сказала малышка.

— Ну так и что? Какой резон? — сказал Кит.

— Не знаю. Ты смотришь на…

— Уа, — сказала малышка.

— Возгорание, — сказала Кэт. — Где-то была вспышка.