– После двухлетнего отсутствия? После собственных похорон? Объяснить не хочешь?

Бывшая глава клана опустила ресницы.

– Что ж. После некоторых событий внимание Повелителя ко мне стало чересчур… тягостным. Я поняла, что мне светит по меньшей мере камера, и, пока до этого не дошло, слегка подправила события. Организовала свое «убийство» и легла на дно.

Каких это событий? Лиз в чем-то провинилась? Лиз?! Лина быстро просчитывала известные ей факты. Ничего такого не было слышно. И Лине Повелитель доверял. А этого бы не было, если бы мать его как-то разочаровала. Так в чем дело?

– Вот как. Ты скрывалась.

Мать, кажется, пожалела о своей внезапной откровенности. Голос ее стал суше.

– Именно.

– А мне почему не сказала? – Лина вспомнила свою боль утраты и горе, и старая обида вновь дала о себе знать. – Ты мне не доверяла?! Я же…

– А ты не слишком по мне горевала! – отпарировала Лиз. – Даже не отомстила за мою смерть!

– Мама! Как ты можешь!.. – Незаслуженная обида обожгла пощечиной. Лина стиснула пальцы до хруста. Да-а, прежние отношения возвращались с поразительной быстротой. Как колючий лед – в тон матери.

– Но ты же не убила хозяина дома, где меня якобы подстрелили.

– Я поняла, что этого человека просто подставили. – Стараясь успокоиться, девушка старательно глушила любые эмоции в голосе. Спасибо тренировкам, это получилось неплохо. – Но я искала виновника твоей гибели.

– Недолго. У тебя появились другие, более интересные занятия!

– Ты же сама сдала клан Феникс новому Повелителю! Сдала меня! Чего ты хочешь?! Мы выполняли его приказы, что еще нам осталось?

– А кувыркаться с этим красавчиком тоже он тебе приказывал?

Что?!

– Ты подсматривала за мной?

– Это ведь мой дом, не так ли? И я сомневаюсь, что Повелитель приказывал тебе позабавиться с его братиком.

Лиз видела Алексея! И узнала. Проклятье. Только спокойней.

– С каких это пор тебя заботит, с кем я забавляюсь? – Лина говорила нарочито холодно. – Брат Повелителя не кто-нибудь. Чем ты недовольна?

– Ты показала своему любовнику наш ритуал! – взъярилась Лиз. Искры на диванчике сменили цвет на алый, подстраиваясь под ее настроение. – Нашу тайну! И смеешь после этого говорить со мной таким тоном! Дрянь!

– Как интересно, – улыбнулась девушка белыми от гнева губами. Мать не меняется. – Знаешь что, ты слегка опоздала с поучениями. На несколько лет. Я принимаю упреки только от живых родителей. Ясно?

Лиз, забавно шевельнув губами, смотрела на неожиданно давшую отпор дочь, как тролль на василиска. Не будь так больно, Лина, наверно, рассмеялась бы.

– Ты позоришь клан! Ты не феникс! Ты…

– Какой клан, мама?! – перебила ее Лина. – Какой?! Ты знаешь, сколько нас осталось? Нас всего четверо! Четверо! Валентина и Дина погибли в стычке с эльфами, Мария покончила с собой, когда ее Избранника казнили. А Лариса… Мы не можем жить так, мама, мы вымираем! У нас не рождается больше детей!

– Не смей кричать на меня!

– Не смей больше вмешиваться в мою жизнь, мама! Я больше не ребенок, ты не можешь меня наказать или сдать в Питомник! У меня больше нет котят, которым можно свернуть шею! Даже Триш больше нет!

– Зато есть кое-кто другой, – вдруг дернула краешком губ старшая феникс. Она больше не полулежала на диване, вся ее худощавая фигура подобралась в каком-то яростно-хищном напряжении, золотые искры стали багрово-алыми, в глазах запылали знакомые огоньки. Лиз была в бешенстве.

– О чем ты?

– Я вот тут слышала, что младший брат Повелителя не в своем уме. Интересно, что бы сказал Хозяин, если бы узнал, что это вовсе не так?

Девушка похолодела. Лиз всегда находила инструменты давления. Всегда. Точно. Безошибочно. Только не Алексей. Только не показывать страха.

– Отлично, – проговорила она с отчетливой интонацией Алексея. – А что он скажет, узнав, что ты жива?

Бывшая глава клана недоверчиво смотрела на неузнаваемую дочь.

– Ты мне угрожаешь?!

– А ты?

Гневные взгляды скрестились как кинжалы в ближнем бою. Незримое напряжение пропитало комнату, полыхнуло в углях, засветило новыми красками крылья феникса на стене. Наконец Лиз прикрыла ресницами пламя в глазах и расслабила руки. В тонких, изящных пальцах на миг мелькнул серебряный блеск. И растаял. Все.

После паузы, которую прерывали лишь потрескивающие огонечки, окутавшие волосы Лиз рыже-пламенным покрывалом, Лина встала.

– Я лучше пойду, мама. Я больше не приду в твой дом, не волнуйся. И сохраню твой секрет. В обмен на мой. Идет?