– Значит, вот вам еще сведения, которые мы должны сохранить для потомков, – сказал Клиссер.

– Полное практическое руководство к действию сказала Мари из Вейра Плоскогорье.

– Прошу прощения?

– Куда важнее знать то, что надо сделать после Прохождения, чем во время него, – сказала она так, словно все это было очевидным.

– Сначала надо пережить эти пятьдесят лет… – начала было Сальда.

– Вернемся к делу, – встал Поулин. – Председатель согласен с тем, что мы должны создать постоянное неразрушимое, ясное, простое руководство к действию на случай возвращения блуждающей планеты. У кого какие идеи?

– Можем выгравировать инструкции на металлических пластинах и поместить их в каждом холде, Вейре и цеху, где они будут на виду, так, что их просто невозможно будет не заметить, – сказал Кальви. – И занесем туда показания секстанта, указывающие на Прохождение.

– Но это все годится до тех пор, пока существуют секстанты и есть хоть кто-то, кто умеет ими пользоваться как следует, – отозвался лорд Бастом. – Но что случится, когда последний из них сломается?

– Их сделать нетрудно, – сказал Кальви.

– А что, если не останется ни одного человека, который будет знать, как с ним обращаться? – встряла Сальда

– Капитаны моего флота каждый день пользуются секстантами, – ответил Бастом. – Эти инструменты на море просто бесценны.

– Математика входит в основной курс для всех студентов, – добавил Клиссер, – ее не одни рыбаки изучают.

– Но надо знать методику получения ответов, – сказала Кори, главный медик. Она заговорила впервые с начала заседания. – И надо знать, когда ею пользоваться. – Ее наука стремилась удержаться на высоком уровне, хотя все больше и больше оборудования выходило из строя, и неординарные процедуры становились доступны лишь экспертам.

– Должен быть путь передать жизненно необходимую информацию грядущим поколениям, – сказал Поулин, сначала глянув на Клиссера, а потом окинув взглядом лица сидящих за столом. – Давайте хорошенько подумаем. Вытравить сведения в металле – это одно, затем раздать пластины по холдам и Вейрам, чтобы они там постоянно хранились. Тогда ничего не будет забыто.

– Что-то вроде Розеттского камня… – скорее подытожил, чем спросил Клиссер.

– А что это? – спросил Бриджли.

Клиссер имел привычку озадачивать собеседников, ссылаясь в разговоре на какие-нибудь древности, о которых знал он один. И если кто-то проявлял хоть малейшее любопытство, он разражался продолжительной лекцией.

– В конце восемнадцатого века на Земле был найден камень с надписью на трех древних языках, который дал ключ к расшифровке этих языков. Но наш язык, конечно, сохранится.

– Опять вернулись к гравировке, – усмехнулась Кори.

– Если это единственный путь… – начал было Клиссер, затем нахмурился. – Нет, должен быть более надежный метод. Я рассмотрю все возможности.

– Хорошо, Клиссер, но не забывайте еще и о проекте, – сказал Поулин. – Пусть лучше у нас выйдет из строя уйма сирен, колоколов и свистков, чем не будет вообще никакой системы предупреждения.

Клиссер медленно расплылся в улыбке.

– Колокола и гудки – это просто. А вот сирена – это займет время.

– Тогда все. – Поулин окинул взглядом стол Зажигательная музыка была слышна отсюда слишком хорошо, и молодые холдеры и представители Вейров уже сгорали от нетерпения. – Больше вопросов нет? – Он не стал ждать ответа и поднял молоточек, чтобы закончить собрание. – Итак, все. Ну, идите развлекаться.

Скорость, с которой опустел зал, показывала, что именно этого все и хотели.

— Клисс, что на тебя нашло? – сердито спросил Шеледон. В Колледже он был главой факультета Искусств и постоянно жаловался на то, что ему не хватает свободного времени для творчества.

– Ну, – Клиссер потупил глаза под упорным, обвиняющим взглядом Шеледона, – у нас на самом деле больше записей, чем у кого бы то ни было, и мы гораздо лучше владеем методикой оценки, чем все прочие. Колледж ведь как раз и предназначен для сбора и хранения информации и обучения.

– Основная наша задача, – сказала Данья, поддержавшая жалобы Шеледона, поскольку ей тоже хотелось урвать свободную минутку и поработать над струнным квартетом, – обучать пользоваться своими мозгами молодежь, которая иначе будет кататься на драконах да драться за наследство. И еще пинать молодых оболтусов, чтобы те шли учить наше разрастающееся население тому, что сами знают.

Вокруг них звенела танцевальная музыка, но Шеледон и Данья были так разгневаны, что, похоже, даже и не слышали мелодии, хотя трое их соседей по столу весело отбивали ритм. Данья ожгла Лозелла свирепым взглядом и тот перестал барабанить по столу своими мозолистыми пальцами арфиста.