Так я сказал и взглянул на Теменужку. Я думал, что она будет взволнована, почувствовав себя перенесенной в далекие времена Спартака. Но она погладила коровью морду, дала корове пучок сена и сказала:

— Правда, она добрая? Ее зовут Вытка.

— Чудесное имя, — кивнул Радан. — Типичное имя для нашего края. Звучное.

Я замолчал.

— Пещера или рудник, — обернулся ко мне Радан, — в конце концов это все равно. Под землей ведь? Подземные пустоты всегда привлекают внимание. Я слышал, что за границей некоторые пещеры электрифицированы. Садишься себе в трамвайчик, едешь, а перед глазами у тебя проплывают и сталактиты, и сталагмиты, и другие Теменужкины мечты. Тут богатое поле деятельности. Я вам говорю, что этот бывший рудник может превратиться в очень интересный туристический объект. А где наплыв туристов, там и хозяйственное оживление. Я вас спрашиваю: зачем районному кооперативному союзу скупать и вывозить отсюда виноград, когда можно реализовать его на месте? Потребителями будут тысячи туристов. То же самое и с молоком и с брынзой.

Я замер. Учитывая, что поэтическая фантазия моего товарища не знает удержу, я прервал его:

— Знаешь что, — сказал я ему, — не будем говорить о брынзе и о молоке. Меня лично занимает Спартак. Представь себе, что мы найдем надпись, сделанную им в этом старинном руднике!

— Что-то не верится, — сказал Радан. — С чего это вдруг?

Вот таким он и был. Может мечтать обо всяких абстракциях, а дойдет дело до чего-нибудь реального, конкретного — вот как со Спартаком, — он тут же руки вверх и говорит: с чего это вдруг?

— И я пойду с вами, — сказала Теменужка. Она мудро не вмешивалась в наш спор.

— Ты? — Радан совершенно нахально засмеялся. — Ты думаешь, тетка тебя пустит?

Мне стало жалко девочку, поэтому я сказал:

— Попробуй. Поговори с ней. Если хочешь, я тоже поговорю.

— Глупости! — сказал Радан. — Ты наивный человек. Какая же это тетка ни с того ни с сего отпустит свою племянницу?

Теменужка вздохнула. Мы задумались.

Радан засвистел. Я знал его характер, и мне стало поэтому еще грустнее. Было совершенно очевидно: он бросает девушку на произвол судьбы, он больше ею не интересуется.

— Послушайте, дети, — сказал он. — Я предлагаю пойти к геологам. Мы члены ДСНМ, мы должны проявлять интерес к науке и помогать исследователям. Я там задержусь подольше, а вы пробудете день-два и вернетесь. И тетка в таком случае не будет иметь ничего против. Она пустит Теменужку.

— Хорошо, — согласился я. — А рудник? Разве мы не будем его исследовать?

Я собирался снова развить свою теорию о возможности напасть на следы Спартака, но он махнул рукой.

— Ни слова! Наша стратегическая цель — геологическая бригада. Цель благородная, и. я уверен, что тетя не решится нас отговаривать. А если она попробует, мы ей скажем, что она рассуждает антиобщественно, и она капитулирует. Но о руднике — ни слова. По правде говоря, я не вижу смысла распространяться о нем. Рудник — это только тактическая подробность. Мы завернем туда по дороге в бригаду и установим, что он собой представляет как туристический объект.

— Чудесно! — воскликнула Теменужка и всплеснула руками, а потом обняла корову и поцеловала ее в морду. Зачем нужно было обнимать и целовать корову и какую связь этот ее мелодраматический жест имел с планом Радана, мне не было ясно.

— Теперь вот еще что, послушайте, — сказал Радан. — Нам надо запастись едой на два дня. Еще нам необходимы тряпки для факелов. Об этом позаботится Теменужка. Мы дадим ей деньги, и она купит в кооперативе два-три литра керосина. Вот и все. А теперь вперед к тетке — она наш первый бастион!

Этот «бастион» мы взяли очень легко. Услышав о наших планах, тетка ласково улыбнулась нам и засучила рукава.

— Это вы хорошо придумали, — сказала она. — Там один наш человек есть, с инженерами работает. — Она повернулась к Теменужке. — Дяди Лазара двоюродный брат, Стаменко. Помнишь его? В позапрошлом году, когда ты с отцом у нас была, он водил тебя на гулянье в Новоречене. Помнишь?

— А, вспомнила! — прощебетала Теменужка. — Дядя Стаменко, ну конечно. Как же мне его не помнить.

— Он, он самый, — заулыбалась тетя. — Сейчас он в ТКЗХ сторожем служит, да председатель послал его с бригадой.

Она подпоясалась полотенцем, наклонилась над квашней и всыпала туда чистой, белой как мел муки.

— Сейчас поставлю вам сладкую лепешку. А Стаменко скажите, чтоб скорее возвращался — склад сторожить некому. А то что это за склад! Вроде заперт на замок, а такие щели в стенах — не дай бог! Только от лихого глаза подальше.

Мы обещали тете, что приведем этого Стаменко обратно в село.

Было около полудня, когда мы снова подошли к нашему холму.

Радан отрубил три ветки, обмотал их концы тряпками, и факелы были готовы. Мы осторожно спустились в яму. Я делал все, чтобы быть полезным Теменужке, и, наверно, поэтому скатился вниз. Я здорово ободрал бы себе колени и локти, но Радан помог мне удержаться.

И вот мы перешагнули подземный порог. На нас сразу дохнуло влажным холодом. Мы оказались в мрачном каменном коридоре шириной шага в три и достаточно высоком, чтобы можно было идти не нагибаясь.