Шрифт:
Храмовник.
Логическая цепочка.
Не было чуда. Не было озарения. Не было потрясающего везения. Сорок Два банально создали.
– Он марионетка, Роза, ты отдала жизнь за дерьмовую куклу, к ручонкам которой привязаны ниточки. Мутабор затеял игру, Роза, Мутабор придумал «синдин» и научил нашего пророка им пользоваться. Пока Сорок Два мечтал создать новый мир, Мутабор ломал старый. Делал, а не мечтал.
Выстраивал логические цепочки.
Для чего?
Для того, чтобы никто не обращал на него внимания. Для того, чтобы у больших людей большого мира болела голова от диких тритонов и им не было дела до делишек храмовников.
Хаос. Вот чего добивался Мутабор. Хаос – результат логической цепочки. Холодной как лед цепочки.
Мы строим прекрасный Цифровой мир, а он, наш мир, кровожадным Молохом пожирает своих детей. А эти глупцы не понимают, мечутся, требуют, завывают: дайте нам «синдин». Берите свой «синдин», придурки, жрите! Не забудьте добавку. Запускайте «поплавки», становитесь цифровыми богами, подыхайте.
Совершенный, самовоспроизводящийся хаос.
– Сегодня я исполнила волю нашего пророка, Роза, – шепчет Пума и целует фотографию. – Сегодня я сделала то, для чего нас создали. У нас будет новый мир, Роза, и я рада, что ты его не увидишь.
Дверь медленно краснеет, охранники приволокли резак.
Думаете, успеете? Вряд ли. Ведь все, что нужно, – просто протянуть руку.
Ева прижимает мятую фотографию к груди, в которой засел проклятый кашель, и просто протягивает свободную руку, прикасается тонкими пальцами к холодному железу гранаты.
Теперь нужно просто вытащить чеку.
Одной рукой неудобно, поэтому Ева берется за кольцо зубами.
Напалстер – отличная штука, даже одна граната выжжет все: и трупы, и мертвый глаз ядовитого великана, и коммуникатор, отправивший миру проклятие, и кашляющую грудь, к которой прижата фотография любимых.
Вспомнив о ней, Пума вновь целует карточку, кашляет и замечает на лицах улыбающихся людей капельки крови. «Синдин» наконец-то проявляется во всей красе, перестает прятаться за безобидным кашлем. «Синдин» приготовился скрутить жертву, но…
– Опоздал, милый, ты меня не убьешь, – шепчет довольная Ева. – Я тебя обманула, я все сделала сама.
Пума вновь прижимает фотографию к груди, закрывает глаза и возвращает освобожденную от долгого ожидания гранату на стол.
Сегодня большой праздник. Давайте устроим фейерверк.
Июль
Анклав: Цюрих
Территория: Альпийская Поляна
«Замок Ван Глоссинга»
Самый страшный круг ада предназначен предателям
– Активисты знаменитого движения «Остановим Ад!» провели очередную громкую акцию. На сей раз мишенью стал морской порт русского города Мурманск, переоборудованный корпорацией «Науком» в рамках строительства Станции. Около трехсот человек перекрыли главные ворота порта и, скандируя «Вы приближаете смерть Земли!», полностью парализовали его работу. Прибывшему к месту акции мэру Мурманска, господину Батуринидзе, члены движения вручили петицию с требованием прекратить сотрудничество с «Науком» и не принимать предназначенные для Станции грузы. В ходе двухчасовых переговоров мэру удалось убедить активистов снять блокаду…
– Неплохо, совсем неплохо.
Дрогас уже получил подробный доклад об акции, а новостную ленту включил из любопытства. И остался доволен увиденным. Яркая картинка: триста человек в черных рясах с зажженными свечами в руках отлично изобразили «похороны Земли». Большой шум: на месте событий работали журналисты всех основных каналов. А самое главное – никакого насилия. «Остановим Ад!» позиционировало себя как мирное движение, пытающееся добиться своего исключительно добрым словом.
– Не просто неплохо, а очень даже хорошо… – Дрогас выключил коммуникатор, крутанулся на стуле и холодно посмотрел на Флобера. – Ну а ты как?
– М-м…м?
Рот обнаженного толстяка заклеен скотчем, поэтому в ответ Стефан услышал лишь невнятное мычание.
– Вижу, что не очень, – усмехнулся Дрогас. – Но ты не волнуйся, дальше будет хуже.
Директор страшной Африки, блестящий, исполнительный офицер, которого Моратти не уставал ставить в пример подчиненным, лежал на металлическом столе в позе «звезды», с разведенными в стороны руками и ногами. Взгляд мутный, непонимающий, а на лице и груди свежие кровоподтеки.
– Мы пока разминались, знакомились, так сказать, – продолжил Стефан. – Главная же часть допроса начинается теперь.
– М-м…м?
– Да, дружище Густав, именно допроса. Нравится тебе это или нет, но сейчас ты в полном дерьме.
Когда все летит к чертям, чистоплюйством не занимаются. Моратти велел Дрогасу «плотно поговорить» с директором Африки и выудить интересующую информацию, невзирая на высокий ранг Флобера.
Директора взяли прямо в штаб-квартире СБА. Чего далеко ходить-то? Дождались окончания совещания, подослали курьера: «С вами хочет поговорить президент», а в лифте скрутили, заклеили рот и, ничего не объясняя, как следует избили. Приволокли в камеру, раздели и разложили на столе.