В ноябре 1944 г. из портов Кавказа в Севастополь возвратилась эскадра Черноморского флота. На 1 февраля 1945 г. в Севастополе находились линкор «Севастополь», крейсера «Молотов», «Ворошилов», «Красный Крым», «Красный Кавказ», эсминцы «Сообразительный», «Бодрый», «Летучий», «Бойкий», «Незаможник», «Ловкий», «Железняков», «Лихой», «Огневой». Для встречи и сопровождения союзных кораблей и судов на переходе была сформирована группа кораблей в составе крейсера «Ворошилов», эсминца «Сообразительный», двух больших «охотников» и десяти малых «охотников» типа МО-4. В дальнейшем малым «охотникам» была поручена охрана конференции со стороны моря.

В первых числах января 1945 г. наркома ВМФ СССР H. Г. Кузнецова вызвали в Кремль. В приемной Верховного Главнокомандующего его, как обычно, встретил Поскребышев:

— Заходи, моряк. Хозяин ждет.

Еще по дороге Кузнецов перебирал в памяти возможные причины вызова. Но как неисповедимы пути Господни, так же непредсказуем был и И. В. Сталин. Одно нарком знал твердо: в его кабинет можно войти адмиралом, а выйти простым матросом, если не хуже.

— Здравия желаю, товарищ Сталин!

— Мы приняли на себя обеспечение безопасности предстоящей в Ялте встречи с нами Рузвельта и Черчилля, товарищ Кузнецов. Вы назначаетесь ответственным за подготовку аэродрома, прием самолетов с высокими представителями союзников, а также за безопасность американских и английских кораблей и судов в районах Севастополя и Ялты.

Аудиенция закончилась. Для Николая Герасимовича этот приказ явился неожиданным откровением. Помня о попытках немецкой разведки совершить в Тегеране террористические акты в отношении собравшихся там в 1943 г. членов «Большой тройки», Сталин до предела сократил количество людей, знавших о том, что будет в ближайшее время в Крыму. В этот узкий круг осведомленных нарком ВМС не входил до последнего момента, когда уже было необходимо начинать активные действия по подготовке. До начала Ялтинской конференции оставался месяц.

Отдав приказание командующему авиацией ВМФ маршалу авиации С. Жаворонкову немедленно вылететь в Крым и заняться подготовкой аэродрома, Кузнецов, решив в Москве непредвиденно возникшие вопросы, последовал вскоре за ним.

Подготовку и работу конференции окружала непроницаемая стена секретности. Место ее проведения держалось в глубокой тайне. В отличие от других межсоюзнических совещаний, на информацию о ней был наложен полный запрет. Ни один корреспондент не был допущен в Ялту. О состоявшемся историческом событии мировая общественность узнала лишь из официального коммюнике.

Несмотря на принятые крутые меры, утечка сведений, пусть даже в виде намека, все же, как выяснилось в ходе конференции, существовала, что позволило немецкой разведывательной службе внедрить своего агента среди жителей Ялты.

До разговора в Кремле отдел контрразведки СМЕРШ Черноморского флота приступил к осуществлению оперативных мероприятий в Крыму. Получил задание и лейтенант контрразведки Николай Дорофеев, прикомандированный ко 2-му дивизиону малых «охотников» главной военно-морской базы — Севастополя.

Ему поручили усилить наблюдение за некоей Лидой, проживавшей в Ялте, у которой во время оккупации имелось немало поклонников среди немцев и их приспешников. Было известно, что особым расположением эта привлекательная женщина пользовалась у преподавателя радиодела немецкой разведшколы Максимова. Решили до поры до времени Лиду не трогать.

Память Дорофеева высветила фамилию Максимец. Ведь что-то похожее уже было. «Максимец — Максимов, Максимов — Максимец», — варьировал в уме лейтенант. И наконец явственно вспомнился 1942 г., когда он проиграл поединок с хитрым и коварным врагом…

Войска Манштейна предпринимали яростные атаки для овладения Севастополем. «Пятой колонны» на флоте и среди защитников города враг не имел. В порядке оказания помощи абверу 11-й армии разведцентр «Валли», находившийся в местечке Сулеювек под Варшавой, направил ему несколько опытных агентов. Один из них имел прозвище Гриша. Зондерфюрер Фаулидис, известный под псевдонимом Локкарт, внимательно ознакомился с материалами, присланными из «Валли».

— Гришей тебя нарекли в разведшколе? — спросил Фаулидис.

— Так точно!

— Хорошо. Ну, а теперь расскажи подробно, как ты попал в разведшколу.

И Гриша начал рассказывать.

…В 1930 г. в одном из сел близ Тамбова был раскулачен владелец мельницы Егор Хлюпин. На севере, куда он был выслан вместе с малолетним сыном Дмитрием, они обосновались в поселке лесорубов. Отец зарабатывал неплохо. Жили сытно.

Но вы сами понимаете, жизнь-то была не та, к которой привыкли. Отец был богатым хозяином, а стал никем.

— Понимаю, понимаю, — сочувственно поддакивал Локкарт, — этого ни забыть, ни простить нельзя.