— Ты за меня просила? Значит, ты вызвала меня в этот сон?

Фарадей улыбнулась и, взяв Аксиса за руку, переплела с ним пальцы.

— Это не сон, Аксис. Сон — это твоя телесная оболочка, которая осталась в лагере возле леса Безмолвной Женщины. А сейчас помолчи. Мы находимся здесь только как свидетели.

Раум снова застонал. Фарадей крепче сжала руку Аксиса, чтобы тот молчал. Шаман упал на колени, голова его свесилась на сторону, руки вытянулись вперед, словно умоляя о пощаде.

Вокруг все замерло, лишь звезды по-прежнему водили хороводы, да двигались глаза, смотревшие из-за деревьев.

Раум пронзительно закричал, и Аксис вздрогнул всем телом. Молчи, сказал ему взгляд Фарадей, и она снова обратила глаза на Раума.

Тот корчился на траве в страшных муках. Еще один вопль разнесся по роще, и еще… Аксис увидел вдруг, как из-под тела Раума растекается темное пятно. Кровь! Он затрясся от ужаса. «О Звезды! — думал он. — Выходит, Азур права: авары молятся о том, чтобы в жизни не было насилия, но собственные их жизни и культура противоречат этому».

— Азур?— услышал он обращенный к себе мысленный голос Фарадей. Виновато дернулся и снова поставил в мозгу защитную перегородку.

— Женщина, которая некоторое время жила рядом с аварами. Сейчас она служит в моей армии лучником.

Фарадей улыбнулась. Женщина-лучник. Забавно.

Раум опять страшно закричал. Голос его был теперь хриплым и гортанным. Кровь текла отовсюду, и слезы были кровавыми, а натянувшаяся на суставах кожа лопнула и источала кровяные ручьи.

— Все шаманы, Аксис, будь то мужчина или женщина, должны прежде умереть. То, чему мы с тобой являемся свидетелями, одновременно и смерть Раума, и его воскрешение. Раум должен пройти через все сам. Никто не может ему помочь.

Аксис беззвучно рыдал. Он любил Раума и всегда ощущал особую связь с ним. Вспомнил момент, когда в тюремной камере Смиртона впервые встретился с ним взглядом, и оба они тотчас почувствовали расположение друг к другу. В тот день он встретил не только Раума, но и… Аксис, спохватившись, опять спрятал свои мысли.

— Кого?— прозвучал в мозгу голос Фарадей.

— Ширу,— ответил Аксис. — Аварскую девочку.

Глаза Фарадей затуманились. С Широй она повстречалась на Папоротниковом озере. Тогда Раум и познакомил ее и Ширу с Всемогущей Матерью.

У Раума уже не было сил кричать, тело корчилось в агонии. Священная роща слушала хриплые прерывистые вздохи. Все затихло — и люди, и звери. Через несколько мгновений дыхание Раума прервалось, а тело все еще содрогалось в конвульсиях. Голова свернулась на сторону. Большие темные глаза, источавшие кровавые слезы, неотрывно смотрели в глаза Аксиса, и тому чудилось в них осуждение. Аксис видел себя со стороны: вот он, стоит рядом с Фарадей, в то время как Раум отлично знает, что он… Звезды! Аксис громко застонал.

— Тс-с! Процесс превращения заканчивается, Аксис. Молчи. Не бойся за него.

Аксис прикрыл глаза, защищаясь от немигающего взгляда Раума и одновременно пряча мысли от Фарадей. Его терзали угрызения совести. Он испытывал чувство вины, и вместе с тем в нем рождалась решимость. Когда Фарадей узнает об Азур и примет ее, страдания его закончатся.

Изо рта Раума вырвался фонтан кровавых брызг, перемешанный с кусками внутренних органов. Аксис в ужасе вскрикнул.

Фарадей вздрогнула, но удержалась от крика. Глаза ее изумленно раскрылись.

— Всемогущая Мать! — воскликнула она. Она знала, что Раум перевоплотится, но не в это!

Аксис отвернулся от Фарадей и посмотрел на то место, где мгновение назад корчился в конвульсиях Раум. Крови как не бывало. На земле, уткнувшись носом в траву, лежал великолепный белый олень.

Заметив движение, Аксис повернул голову. С опушки леса шел получеловек-полуолень (такое существо Аксис видел во сне).

Серебристый Рогач подошел к лежавшему в мягкой траве оленю, бывшему еще несколько мгновений назад Раумом. Наклонился, дотронулся рукой до его лба, и тот наклонил красивую рогатую голову.

Серебристый Рогач отступил на шаг и издал радостный крик, и крик этот тут же подхватил восторженный многоголосый хор.

— Раум, — срывающимся голосом пробормотала Фарадей. — Раум превратился не во Всемогущего Рогача, а в Священного Оленя. О Раум, — вздохнула она. — Я всегда знала, что ты особенный, и я благодарю судьбу за то, что мне удалось увидеть твое превращение.

Она даже не осознала, что собственная ее сила, соединенная с могуществом Матери и Священной рощи, поспособствовала этому перевоплощению.