Костя достал из кармана ключ, отпер замок, толкнул тяжелую дверь и пропустил Настю вперед. Она машинально подумала о том, что у системного администратора оказался ключ от зверинца. Интересно, это всегда так или Костя взял ключ только сегодня, специально для того, чтобы привести сюда Настю, если она захочет? Впрочем, к проискам таинственного маньяка бездомные животные отношения не имеют. Пока не имеют. Кто знает, что он удумает завтра? Правда, в легенде ни про кошек, ни про собак не было ни слова, но как знать…

В довольно просторном, светлом и очень теплом помещении вдоль стен располагались вольеры, в которых лежали, сидели, бродили или играли кошки и собаки всех мыслимых мастей и пород и разного возраста.

— Тут смотровая, — Костя показал на одну из двух дверей прямо у входа, — в этой комнате ветеринар работает с животными, а вот тут кладовая, корм, лекарства и все такое.

Настя могла разобрать то, что говорит системный администратор, только сильно напрягая слух и фантазию: дикция у компьютерного гения была не очень, во рту каша, фразы он бросал короткие, рваные, их приходилось додумывать прямо по ходу, а те слова, которые он все-таки удосуживался произнести, тонули в недрах поднятого воротника и толстого шарфа, которым была обмотана его шея.

— А почему у вас некоторые животные по одному в вольере, а некоторые по двое, а то и по трое? — поинтересовалась она.

— Смотря как их нашли, — не очень понятно объяснил Костя. — Если одного нашли, то он один и сидит. Мало ли как он с другими… А если их было сразу несколько в одном месте, то их держат вместе, чтобы не скучали. Они друг к другу привыкли, не подерутся, играть будут. Особенно если из одного помета.

— То есть новорожденные тоже бывают?

— Всё бывает, — философски заметил Костя. — Если их разлучить, они сильно скучают, даже плачут. Хорошо, если всех вместе возьмут.

— А такое случается?

— Было один раз. В прошлом году мужик из милиции взял двух щенков из одного помета, их в подвале нашли. Сука от голода умерла, и еще двое щенков тоже умерли, всего четверо было в помете, а двое остались, вот их и взяли.

— Надо же, — пробормотала Настя, — и в милиции добрые парни попадаются.

— Ага, — охотно подтвердил Костя, — у нас тут в прошлом году старушку убили, так этот, из милиции, приходил, все выспрашивал про нее, помещения осматривал, в приют зашел, ну и увидел этих щенков. Аж в лице переменился — до того ему их жалко было. Вот и взял.

Значит, либо Вторушин, либо Федулов, подумала Настя. Интересно, кто из них оказался таким добросердечным?

— А как его звали, не помните?

— А вам зачем? — внезапно ощерился Костя.

Его глаза недобро блеснули, и Настя в первый момент даже испугалась: что она спросила такого, чтобы вызвать внезапную злобу? Действительно, зачем ей знать имя милиционера, который взял щенков? Она в этом городе впервые, никого из местной милиции не знает, и вообще она — социолог и милицией интересоваться априори не должна. А вот убийством старушки поинтересоваться будет вполне уместно. Надо только как-то аккуратно вырулить из дурацкой ситуации, в которую Настя сама же себя и загнала по неосторожности. А у Кости этого с головой все в полном порядке, он несоответствие сразу уловил и заподозрил Настю во лжи, вот и разозлился. Или он чего-то боится, поэтому в каждой невинной мелочи видит угрожающий подвох? Или он действительно наркоман и у него просто внезапные перепады настроения? Или не наркоман, а психически ненормальный? Час от часу не легче!

— Понимаете, Костя, — мягко начала она, — забота о братьях наших меньших — это один из способов психологической адаптации к прекращению трудовой деятельности, и это как раз та тема, которой я занимаюсь. Поэтому мне интересно, чем может руководствоваться достаточно молодой мужчина, когда берет сразу двух щенков. Ведь это забота лет на пятнадцать. Щенки были крупной породы?

— Дворняги, — буркнул Костя. — Судя по матери, здоровенные.

— Ну вот видите. Может быть, этому милиционеру грозило увольнение? Он знал, что в скором времени потеряет работу, и готовился заменить ее заботой о двух собаках. Или он чувствовал опасность для себя и своей семьи и приобретал охранников? В общем, это очень интересно, и я бы с удовольствием побеседовала с ним в рамках своего исследования.

— Не помню я, как его звали. — Костя отвернулся и пошел вдоль вольеров.

Настя шла следом за ним, вглядываясь в животных. Ее внимание привлекла крупная лохматая собака, грустно лежащая в глубине вольера, уткнув морду в лапы.

— Как ее зовут? — спросила она непонятно зачем.

— Пока никак, не назвали еще, — голос Еремеева доносился глухо, как из подпола. — Ее только на днях привезли, сняли с электрички. Новенькая.

— Девочка?

— Сука, — подтвердил Костя. — Старая уже, ветеринар сказал, лет тринадцать-четырнадцать. Трудно будет пристроить, если только на дожитие.

— На… что? На дожитие?

— Ну да. Ясно же, что она долго не проживет, так что те, кто берет собаку, чтобы иметь верного друга, ее не возьмут. Зачем нужен друг, которого вот-вот хоронить придется? Только лишние переживания. Но есть люди, которые сознательно берут на дожитие, понимают, что скоро конец, но хотят, чтобы животина провела последние дни в тепле и сытости. Таких мало. Но встречаются.

— Понятно, — протянула Настя. — А у этой собаки есть шанс?

— Маловато. На дожитие в основном берут старики, а она слишком большая для стариков. Наверное, здесь будет доживать.