— Черт, я ничего об этом не знал, — сердито проговорил Дмитрий. — Почему она не обратилась в милицию?

— Ну вы сами себя послушайте, Дима! — расхохоталась Настя. — Как бы вы отреагировали, если бы к вам стали обращаться по поводу разбитых зеркал? Вы же сразу всех посылаете, вам ли не знать.

— Тоже верно, — удрученно пробормотал он. — Но здесь ведь особый случай, здесь маньяк, и каждое свидетельство…

— Дима, вы поймите, о том, что вы искренне хотите найти маньяка, знаете только вы один. Для всех остальных вы, оперативники, да и вся милиция в целом — взяточники и бездельники, которые ненавидят народ за то, что народ мешает им отдыхать. Мы не будем сейчас обсуждать, кто виноват в том, что люди так думают, но они думают именно так, и это факт, с которым нам придется считаться. Вернемся к нашим баранам, потому что дальше тоже кое-что происходило.

— Что еще?

В голосе Федулова зазвучало настоящее отчаяние. Ну еще бы, улики и факты проходят мимо него, а он ничего не знает. Обидно, понимаешь.

— В декабре, почти перед самым Новым годом, ктото разбросал в холле главного дома усадьбы клочья волос. Вернее, обрезки, украденные все в той же парикмахерской у все той же Тамары Николаевны Виноградовой. Вспомните легенду, там фигурируют вырванные волосы.

— Елки зеленые! Да что ж это такое-то, а? Почему я ничего об этом не знаю? Теперь совершенно ясно, что маньяка надо искать именно в клубе или вокруг него. Это что же получается, наш псих сначала совершил два убийства, а потом начал додавливать ситуацию мелочами?

— Ну, примерно так, — кивнула Настя. — Хотя это и нелогично, обычно начинают с мелочей и потом постепенно переходят к более серьезным вещам, но здесь мы не можем апеллировать к обычной логике, поскольку имеем дело с сумасшедшим. Он мог совершить два убийства и понять, что больше не может, слишком тяжело. Или слишком опасно. Или вообще не нужно, двух трупов вполне достаточно, чтобы потом по-тихому, по мелочи добиться своего. Обратите внимание, оба этих мелких эпизода прямо или косвенно связаны с Тамарой Николаевной.

— А это что, важно? — не понял Федулов.

— Очень важно. Она — любовница Бегорского, владельца клуба.

— Ну да, я помню, что-то такое мне говорили.

— А вы не обратили внимания, — поддела его Настя. — Так вот, Бегорский очень привязан к Тамаре, он очень ее любит, и если она уедет из Томилина, он тоже здесь не останется, он закроет клуб и больше сюда не вернется. Так что злоумышленнику есть прямой смысл творить свои безобразия поближе к Тамаре, чтобы у нее нервы не выдержали. А теперь скажите мне, годится Константин Еремеев на роль такого злоумышленника?

Настя специально не стала ничего рассказывать Федулову о таинственной встрече у гаража. Пусть подумает и даст ответ на основании того, что она рассказала, потому что ее рассказ построен исключительно на домыслах, а вчерашняя встреча с супругами Путилиными — это уже факт, который невозможно оспорить.

— Да кто его знает, — медленно произнес Дмитрий. — Может, и годится. Если бы он показался мне сумасшедшим, я бы еще тогда, год назад, обратил на него внимание. А раз не обратил, значит, ничего такого мне не показалось. Может, вы ошибаетесь?

— Наверняка, — вздохнула Настя. — Наверняка ошибаюсь. Но проверить надо. Впрочем, надо проверять все, Дима. Меня начальник много лет учил, что очень опасно увлекаться одной версией и не проверять остальные. Я, собственно, к чему все это рассказала вам: мне нужна Алла Ивановна Ярцева.

— Ярцева? — Майор наморщил лоб, вспоминая. — Кто это?

— Врач-психотерапевт, она консультировала в клубе два раза в неделю, несколько месяцев назад переехала с мужем в областной центр. Дима, что с вами? Вы же сегодня утром первым делом сообщили мне сведения о Ярцеве, а теперь спрашиваете, кто это?

— Так это его жена, что ли? — догадался Федулов. — Черт, а я сразу и не связал одно с другим. Илюха мне сказал, что вы интересовались каким-то Романом Ярцевым в связи с Аидой Борисовной, и попросил передать… Да я и не вникал, он попросил — я передал.

«Вот поэтому вы и убийства не раскрываете, — с тоской подумала Настя. — Вы не вникаете, не связываете одно с другим, ничего не запоминаете и ничем не интересуетесь».

— Мне стало известно, что Алла Ивановна была близка с Еремеевым, — сухо сказала она. — И кроме того, она в силу профессии должна неплохо разбираться в психопатологии, если таковая у Еремеева имеется. Поэтому мне нужно обязательно с ней поговорить. Вы можете помочь ее найти и связаться с ней?

— Да, конечно, — удрученно пробормотал Дмитрий, — я ее найду.

Насте вдруг стало жалко его, такого большого, сильного и такого смущенного и словно раздавленного собственной оплошностью. Наверное, именно этим провинциалы и отличаются от столичных сыскарей: тех в чем ни уличи, хоть в оплошности, хоть в преступлении, — им по барабану, будут смотреть ясными глазами и улыбаться как ни в чем не бывало.

Они выпили еще по две чашки чаю, прикончили коробку с пирожными, обменялись кое-какой информацией, поделились друг с другом соображениями и расстались вполне довольные. Так, во всяком случае, показалось Насте Каменской.