— Итак, для нас наступили довольно сложные времена, вы не находите? — Аллен Уэлш Даллес, прищурившись, посмотрел на Биссела. — Мы не должны допустить срыва главной операции. Обязаны убедить президента дать согласие на ее проведение. Как там у вас подготовка в лагерях?

— Все идет согласно плану. Посылаются транспортные средства, их уже предостаточно. Люди морально готовы. Ждут не дождутся начала и надеются на соответствующее прикрытие. Тут уж дело за Пентагоном. Если наши парни не прочешут как следует местность, не разнесут в пух и прах все, что передвигается, шевелится в районе высадки, то нашим подопечным придется трудновато.

— В этом и состоит одно из главных препятствий: получить разрешение на использование нашей авиации для прикрытия десанта кубинских эмигрантов. Но, думаю, наши аргументы в пользу такой поддержки настолько весомые, что милейший президент Кеннеди не станет возражать.

— К сожалению, у меня нет такой уверенности, но отступать нельзя. Поэтому, дабы не создавать излишних препятствий, нам необходимо, как вы, шеф, неоднократно указывали, соблюдать максимальную осторожность. Я принес небольшую депешу из Лиссабона.

— Лиссабона? Из такого захолустья меньше всего ожидал каких-либо неприятностей.

— Пока это мелкая проблема, которая может перерасти в небольшую неприятность. Желательно избежать ее. Наши друзья из ПИДЕ, видимо, решили напакостить вашему другу, беглому генералу Делгадо.

— Ах, этому артисту, задумавшему поиграть в пиратов, — Аллен Даллес засмеялся.

— Конечно, для нас это игрушки, но Салазар, видимо, слишком близко к сердцу принял весь этот балаган с захватом судна и решил одним ударом убить двух зайцев — капитана, — Биссел заглянул в бумажку, — Галвао и генерала Делгадо. Салазар послал своих людей. Парочку из ПИДЕ и еще дюжину из другой организации, какого-то там «отважного легиона», не то «португальского легиона». Если у одних сорвется, то, мол, другие смогут выполнить задание.

— Так что ж вы предлагаете?

— Сообщить нашим бразильским друзьям, пусть они возьмут этих молодцев за шиворот, дадут им пинок под зад, да покрепче, чтобы летели прямо до Лиссабона, не оглядываясь. И на этом закроем дело.

— У меня возражений нет. А сейчас давайте займемся серьезными проблемами. Нам нужно разработать тактику подхода к новому президенту. Нельзя раскрывать ему всех планов, пусть знает лишь то, что ему положено знать для получения нами согласия на проведение операции «Плуто».

В тот же день в Рио-де-Жанейро в городском автобусе, совершающем рейс по маршруту Салвадор — Рио-Кумпридо, один из пассажиров, молодой паренек, вдруг почувствовал, как кто-то положил руку на его плечо. Обернувшись, он, к своему великому изумлению, увидел родного брата, которого никак не ожидал встретить в Рио-де-Жанейро, так как тот постоянно проживал в Португалии.

— Слушай, Алваро, как ты здесь оказался? — воскликнул несказанно удивленный парень.

— Приехал повидать тебя. Сейчас сойдем, и я все тебе, Мануэл, расскажу.

Пассажиром был бразилец Мануэл Мело. А человек, которого Мануэл назвал «Алваро», — его старший брат.

И Алваро и Мануэл были бразильцами, но много лет назад их отец развелся с матерью, взял старшего сына и направился в Португалию, где они приняли португальское гражданство. Вскоре Алваро пошел служить в ПИДЁ и к 1961 году уже находился в чине инспектора. Мануэл никаких постов не занимал, никакого образования не имел, сидел на шее матери, но когда подвертывалась какая-нибудь возможность заработать, не пренебрегал ею.

Вскоре Алваро и Мануэла можно было увидеть сидящими в небольшом ресторанчике «Шураскериа а жардин» недалеко от проспекта Копакабана.

Там прекрасно готовили мясо и обслуживали посетителей. У столика, где сидел клиент, ставили жаровню с пылающими углями, на которых обжаривался целый набор превосходных кусков мяса: свинины и баранины, козлятины и телятины. Сбоку непременно подкладывали несколько шоррисос — аппетитнейших колбасок, а для завсегдатаев ресторана, если они того желали, приносили еще приготовленные по аргентинскому рецепту несколько кусочков чинчулина — телячьих кишок, обжаренных специальным способом, секрет которого никому не раскрывался. На стол ставили также блюдо со свежими, политыми уксусом листьями салата, а клиентам, обладавшим отменным аппетитом, добавляли ко всей этой снеди тарелку с ломтиками картофеля, обжаренными в кипящем масле. Казалось, с такой порцией невозможно справиться одному человеку, но если есть не торопясь, запивая каждый проглоченный кусок глотком терпкого молодого красного вина, то когда через полтора-два часа приходил официант, он мог убрать абсолютно пустые блюда, унести жаровню с потухшими углями и вернуться лишь затем, чтобы принести чашечки с ароматным бразильским кофе и деликатно напомнить гостям о наступлении часа расплаты. Наиболее уютные места в ресторане располагались не в зале, а в примыкающем к нему саду. Поэтому заведение и называлось «А жардин» («При саде»).

Братья устроились за самым дальним столиком в углу садика, окруженного высокой стеной, и вели неторопливый разговор. Правда, говорил больше Алваро, а сидевший потупившись Мануэл молчал, лишь изредка вставляя короткие фразы, исподлобья разглядывая как с неба свалившегося старшего брата.

— Ты, Мануэл, должен согласиться. Тебя ожидает куча денег, — втолковывал Алваро брату. — Бразильским властям до чертиков надоел этот Делгадо, который все время мутит воду. В крайнем случае, отсидишь несколько месяцев. А будешь вести себя правильно, то и от кратковременной отсидки отвертишься.