— О, благодарю вас, мар Кодьяк, — сказала она, поднимаясь.

Черт! Она идентифицировала его. Конечно — ведь он раскрыл ладонь на долю секунды, когда подал ей руку. Но Богдан заглянул в ее бездонные глаза и решил, что оно того стоит.

Бездонные глаза пугливо бегали по аркаде.

— Что случилось? — спросил Богдан.

— Вы должны мне помочь.

— Как? — Он почувствовал себя глупо, задав этот вопрос, но что ж делать.

— Останьтесь со мной до прихода Ролло, иначе они непременно вернутся.

— Кто это они? — Богдан невольно сам стал шарить по аркаде глазами. Ладно, пару минут можно поиграть. Всего-то несколько тысячных, это он может себе позволить.

— Люди Ферраро. Я их боюсь.

Богдан впервые заметил, что воротник ее скафа порван и что она пытается прикрыть большие багровые синяки у себя на горле.

— За что они вас? — искренне встревоженный, спросил он.

— Долгая история. У меня есть то, что они считают своим.

— Так, может, в полицию заявить?

— Они и есть полиция, — с горечью рассмеялась Аннет. — И Ферраро поклялся убить меня.

— Правда? Я имею в виду, реально убить? — Даже гологолли может грозить реальная опасность — имитов тоже убивают. Возьмут и удалят, долго ли. Индивидуальную копию персонажа можно уничтожить любым зверским способом, какой только придет в голову сценаристам. Поубивают сколько-нибудь, а там и всему сериалу конец. Но не похоже, чтобы линию с Аннет Бейджинг постигла такая участь.

Тут он услышал шум крылышек и увидел многоярусное сборище пчел, снимающих эту сцену для платного показа на всех континентах. Наверное, этот сериал жутко популярен, а значит, для Аннет в самом деле намечено что-то опасное. (И тарифный рейтинг у нее, надо думать, астрономический.) Сейчас его, Богдана Кодьяка, видят тысячи людей, если не миллионы. Он выпрямился во весь рост и сказал:

— Надо тебя увести отсюда.

— Вечно прятаться нельзя, понимаешь? Наш единственный шанс — дождаться Ролло.

Богдан начинал потихоньку ненавидеть этого Ролло.

Они стояли на теневой стороне аркады, но Аннет по крайней мере с трех сторон купалась в теплом и мягком свете. Кожа ее лучилась жизнью, пробочки в волосах сверкали.

— Позволь рассказать тебе все, пока мы ждем. Если меня все-таки схватят, ты сможешь пересказать всю историю Ролло. Обещай, что расскажешь ему. Дай слово!

Пчелы придвинулись ближе. Понятно. Сейчас его переведут в статус второстепенного персонажа, Аннет исчезнет куда-нибудь, а они с Ролло будут искать ее, пока у Богдана кредит не кончится. Ловко придумано.

— Слушай, Аннет… мне надо идти. — Он неохотно зашагал дальше, но она не отставала и умоляла остаться с ней. — Не могу. Мне на работу пора.

— В «Э-Плюрибус», знаю. У тебя там очень важная должность. Возьми меня с собой, пожалуйста, спрячь где-нибудь.

— Нет, нельзя. ЭП ни за что не позволит.

Аннет споткнулась и снова упала. Теперь она порвала и штанину, а коленку разбила до крови. Богдан как завороженный смотрел на яркую струйку, испытывая сильнейшее желание прикоснуться к Аннет. Ему стоило большого труда отвернуться и уйти прочь.

— Постой, Богдан! — кричала она ему вслед. — Не бросай меня! Не отдавай меня этим шакалам!

— Сгинь, — сказал он, хотя сердце у него разрывалось говорить это Аннет Бейджинг.

В аркаде замаячила фирменная эмблема магазинов «Микросекунда», и он нырнул под нее, спасаясь от пчел. Этот магазин был куда больше, чем лавочка Эйприл в чартерном доме. Три экструдера, один чисто продуктовый, и утилизатор. Тут даже столики были. Богдан посмотрел настенное меню. Магазин больше, а выбор почти тот же, что и у Эйприл: товары быстрой экструзии для кухни, ванной, личной гигиены плюс бренды самых известных фирм, в том числе и «Микросекунды». Всего около миллиона наименований от шампуня до тромбона. Телефоны тоже, конечно.

Всех форм и назначений, аж в глазах зарябило, — носильные, съедобные, экологические. Многими покупатель мог воспользоваться бесплатно, но Богдан хотел собственный телефон. Без определителя местонахождения и личности, без рекламы, сублиминальных мотивирующих посланий, дистанционного медосмотра, без воззваний общества предотвращения самоубийств. Короче, самый обыкновенный телефон, с одной-единственной функцией: подключения к общественному оптикому. Это исключало телечипсы, телетату, телелак для ногтей, комнатные растения, освежители воздуха и большинство других моделей в узком диапазоне ограничивавших Богдана цен. После пятиминутных поисков он был готов сдаться — а новая марка служебного фетра, попавшаяся ему на глаза, растравила скорбь по утраченной Лизе.

«Спутники магистра» прошли большой путь с тех пор, как чартер девятнадцать лет назад купил Богдану модель «Маленький профессор», ставшую позже Лизой. За ту же цену, что они заплатили тогда, он мог бы сейчас купить «Оксфордского стипендиата», в миллион раз превышающего процессорную мощь Лизы и втрое — ее индекс Тьюринга. Ничего себе — за ту же цену! Пятьсот кредиток ОД! Неужели девятнадцать лет назад, когда он взаправду был десятилетним мальчишкой, их чартер мог вложить в его образование пятьсот одиков?!