— Добрый вечер, молодой Кодьяк. Освободите, пожалуйста, завтра утром наше машинное отделение. Мы поднимемся туда, чтобы отремонтировать лифт.

Может, Трой ему все-таки настучал.

— С лифтом все в порядке, — сказал Богдан.

— В самом деле? Он уже сорок пять минут не работает.

— Случайное отключение. Больше не повторится.

— Вы хотите сказать, что отключили наш механизм, молодой Кодьяк? — сощурился Дитер.

— Нет. То есть да, но…

— Вы нарушили договор, и без последствий это не обойдется!

Богдан посмотрел в спину уходящему Дитеру и побежал обратно. Джералд так и ждал в коридоре.

— Мне только на семь назначено, — сказал ему Богдан. — К тому времени я вернусь.

— Да мне-то что?

— Богдан! — позвала изнутри Эйприл. Он подошел к двери. Эйприл и Кейл сидели за столом, заваленным папками и гроссбухами. — Мы надеялись уже закончить к семи. Вечером у нас мероприятие. Мы все идем к Самсону.

— Какое мероприятие?

— Ах да, ты же не слышал объявление.

— Ничего, примем Богдана в другой раз, — сказал Кейл.

— Да, ладно. — Богдан уже собрался уйти, но вспомнил ломающийся голос, пушок на щеках и курчавую поросль внизу. — А когда он будет, другой раз?

Кейл полистал засаленный спиральный блокнот.

— Ну, скажем, недель через шесть.

— Фига с два! — Богдан зашел, захлопнул за собой дверь. — Так что там с Сэмом?

— Он умирает, Богги, — сказала Эйприл. — Ему осталось совсем мало времени, и его нельзя оставлять одного. С этого дня мы будем дежурить по очереди, чтобы с ним все время кто-нибудь был.

— А сейчас у него кто?

— Пока никого. Он просил подождать до вечера. Богдан поразмыслил. Сказать им прямо сейчас или сами пусть выясняют?

Джералд вручил ему бумажный листок, весь покрытый написанными от руки цифрами. Богдан кинул бумажку на пол.

— Давайте опустим бухгалтерскую часть и перейдем к удовлетворению двух моих просьб. Первое: запишите меня на этот уик-энд в центр «Долголетие». Нужно сбросить одиннадцать месяцев. Они скинут бесплатно еще один, если вы позвоните им до среды. И второе: купите мне вместо Лизы «Оксфордского стипендиата».

— Прекрасно. — Джералд поднял листок с пола. — Опустим бухгалтерскую часть и откажем тебе сразу.

— Как это? Вы не можете мне отказать!

— Богдан, — сказал Кейл, — наших кредитов на все не хватает.

— Посмотри сюда. Посмотри! — Эйприл взяла в руки стопку бумаг. — Мы вынуждены работать с карандашом и бумагой. Как мы объясним покупку тебе нового слуги, если даже домпьютер наладить не можем? Да еще после того, как ты сломал старого?

— Лизе двадцать лет! — заорал Богдан. — Мне давно пора завести нового!

— Не кричи, пожалуйста.

— И потом, новые модели такие мощные, что моя может временно взять на себя функции домпьютера. Это просто идиотство — вести записи на бумаге. Кстати, почему бы вам не использовать Хьюберта? При его запасах он мог бы Луной управлять, не говоря уж о домашних счетах. — Эйприл и Кейл потупились, не глядя ему в глаза. — Что такое? — Они молчали, и Богдан добавил: — А омолодиться мне просто необходимо! Это даже не обсуждается!

— Ты бы хоть раз, Богги, подумал не только о себе и огляделся вокруг, — сказала Эйприл. — Посмотри на весь наш чартер. Посмотри на меня.

Он посмотрел. Да, это правда: она, как и все прочие домочадцы, сильно себя запустила. Вся серая, и кожа и волосы, точно кто-то понизил концентрацию ее красок.

— Мы понимаем, что ты хочешь остаться ребенком, — продолжала Эйприл, — и обеспечивали это тебе много лет, но теперь наши средства исчерпаны. Придется тебе подождать, пока мы снова поднимемся на ноги.

— И долго ждать?

Джералд сверился со своей ведомостью.

— От восьми месяцев до года.

— Нет, так не пойдет! Вы что, не слышите? Я расту! Я потеряю свою работу! В контракте с «Э-Плюрибус» сказано черным по белому, что я должен оставаться в доподростковом возрасте! И если вы еще не заметили, то я вам скажу, что весь наш милый дом живет на мою зарплату. И на доходы Сэма. Короче, через восемь месяцев я стану трудным подростком. У меня вон уже волосы растут сами знаете где.

Джералд снова сунул ему под нос свой листок.

— Ничего не поделаешь. Одики из воздуха не синтезируются. Придется тебе потерпеть. Попробуем как-то замедлить твои гормоны. Кто знает, вдруг наша финансовая картина улучшится уже через месяц.

Богдан заметил, что вид у Эйприл делается все более виноватым. Ох, нечисто тут что-то. Пишут на бумаге, в глаза не смотрят. А Китти-то пару минут назад выглядела вполне довольной — совсем не как ретродевочка, омоложение которой оттягивается от восьми месяцев до года.