Целест пробовал слова на вкус. Сухие, как песок и скрипят на губах. У Декстры голос почти как у дешифратора из замороженного подвала. Они бы понравились друг другу.

— Ваше "объединение", — Декстра фыркнула и осеклась в который раз, — дурацкая идея, конечно, была. И ты там наломал дров. Не могло быть никакого объединения… а вот Амбиваленту оно на руку, о да, она, наверняка, надеялась всем выдрать мозги еще там — но что-то помешало. Может быть, даже Альена, мир праху его.

Декстра вновь замолкла.

Рони сглотнул: начиналось худшее. Перед ним на рваном одеяле лежали руки Целеста — когти гигантской птицы, желтые в коричневинку. Ощерятся ли они колючками? И вздумает ли Целест атаковать?

— Но подозрения насчет Вербены подтвердились именно тогда, на вашем глупом шоу. Она заворожила всех, людей и Магнитов, если бы она приказала броситься с верхушки Цитадели — без всякой одержимости бы спрыгнули. Как лемминги. Но Винсент и я знали, что Амбивалента так просто не поймаешь — хитер, гад, и защищен сторицей. И все-таки было у Вербены слабое место…

"Какое же?" — спросил Целест ватно и бесцветно — перевел Рони так же. Целест знал ответ.

— Ты.

Он кивнул.

— Ты, — повторила Декстра. — Прости. Да. Все, что случилось с твоим… отцом и с тобой, да и с…

"Нет, пожалуйста", — Рони прокусил губу до крови.

— …с Элоизой — все из-за нас. Мы с Винсентом объяснили план Тао и Авису — смышленные ребята, и хорошие друзья, Целест, они до последнего не хотели "подставлять" тебя.

"Хорошие друзья. У тебя хорошие друзья, парень", — Целесту хотелось выть и грохнуться в обморок. Он покачивался, как деревянная кукла-болванчик.

— Все — один к одному подобралось. Этот парнишка из аристократов, Триэн — мечтал стать главным и убрать Адриана Альену. Нам Верховный Сенатор тоже мешал. И ты — единственная приманка, которая могла бы вырубить Амбивалента, потому что проклятый Амбивалент оказался глупой девчонкой-подростком, влюбленной как мартовская кошка. В тебя влюбленной. И… почти получилось, Целест. Почти.

"Меня подставили. Меня использовали", — это были слишком громкие и резкие слова, все равно, что принять-таки пощечину — истерзанной половиной лица. Целест пожал плечами, а Рони сказал:

— Но Вербена оказалась сильнее.

Декстра пожала плечами:

— По крайней мере, мы попытались.

Целест продолжал раскачиваться — вперед-назад, по шее и ключице ползла дорожка слюны, которую он не мог удерживать развороченной щекой; влага повисла на ресницах и в вытаращенной склере. Декстру передернуло — она не ожидала, понял Рони, она готовилась к ярости, обвинению и ненависти экс-подчиненного (впрочем, почему "экс?" бывших Магнитов не бывает), но слезы обескуражили ее. Недо-женщина, из которой все женское вытравлено, выжжено под корень и до гари, до солончаков — она представления не имела, что делать с тем, кто плачет.

Рони вспомнилось, как хоронили… тех, от кого осталось что похоронить — выбирали останки из-под завалов, черных валунов Цитадели; было жарко днем и дождливо — ночью, Декстра ругалась и ломала ногти, выковыривая тронутое гнилью мясо. На третий день она нашла обезображенную голову Винсента, и пробормотала что-то вроде — прости, старик, ты был хорошим напарником.

Но оплакивать не умела. И теперь хотелось ей то ли хлопнуть дверью, то ли встряхнуть Целеста за шиворот — хорош реветь. Жаль, что не имела права.

— Я понял… госпожа, — снова выговорил он. По слогам, через силу проталкивая звук за звуком и вскидывая плечи от боли. Рони потянулся — экранировать, боль физическая и… не только, но Целест поставил заслон, и мистик отпрянул от красноречивого образа: дубовая дверь и тронутый ржавчиной амбарный замок.

Целест молчал и раскачивался — раз-два, безмолвный отсчет напоминал приговор Вербены; выпростались из "конского хвоста" и хлестали по полузажившим шрамам волосы, и капала на рваное одеяло слюна, вместе с ней — слезы; угловатые ключицы подрагивали от частого дыхания.

Потом он разжал губы вновь:

— Что с Элоизой? Что с остальными и Виндикаром?

— Эй… может, тебе передохнуть?

Целест отрицательно покачал головой.

— Виндикар обезумел. Амбивалент уничтожает город, каждый день — десятки и сотни одержимых. Магнитов почти не осталось, мы даже не пытаемся бороться… только эвакуируем тех, кто пока нетронут. Люди бегут в соседние города, но оттуда тоже дурные вести — Амбиваленту плевать на расстояния. Правда, в Пределах вроде пока тихо, ну так у нас и связи почти нет.