Госпожа возлежала на своем ложе и, как поняла Клеида, корчилась от боли. Она объелась горячими пирожками. Не зная, на ком выместить злобу, Скантия стала обвинять Клеиду в ужасном преступлении. При всех своих рабынях-прислужницах госпожа кричала:

— Отравительница! Отравительница! Боги покарают тебя! И не только боги… Я приказываю позвать ко мне старого привратника! Пусть он придет с плеткой и пусть при мне накажет тебя, Клеида, за твое злодейство!

— Помилуй, госпожа Скантия! Как ты можешь называть меня отравительницей?.. Я так старалась для тебя… Я сделала такое ароматное, вкусное тесто. Я положила в пирожки самого свежего меду. Я своими руками очистила орехи. Я никому не позволила прикоснуться к тесту…

Клеида лежала на полу и молила о пощаде. А госпожа, не дав ей досказать, воскликнула:

— Ты задумала злодейство! Оттого и делала все сама, чтобы никто не увидел. Теперь я все поняла! Ты, Клеида, сама позовешь мне привратника, а я буду отсчитывать удары плетью.

Но прежде чем заняться наказанием провинившейся Клеиды, Скантия потребовала к себе старенького лекаря, раба из греков.

— Спасай свою госпожу, да поскорее! — воскликнула Скантия, хватаясь за живот.

— Чем же ты больна, госпожа моя? — спросил лекарь. — Если жалуешься на болезнь ног, то я поспешу приготовить тебе целебную смесь. Возьму сырую репу, истолченную с солью, и обложу тебе больные места ног. Если помнишь, тебе уже помогло это лечение.

— Ты стар и глуп! Разве не видишь, что я держусь за живот?.. Сейчас же приготовь мне лекарство!

— Ну что ж, госпожа, поспешу к себе. У меня приготовлена настойка на ягодах черного мирта. А еще сохранилась настойка на плодах мандрагоры. Помнишь, два года назад нам доставили эти целебные плоды из Египта… Их привез богатый купец из Рима, и наш господин купил у него за большие деньги, помня о том, что твое здоровье требует хороших лекарств.

— Не здоровье, а болезни, старый тупица! Когда пойдешь за лекарством, не забудь принести чего-либо от головокружения.

— Отлично, госпожа. Сырой свекольный сок вылечит тебя от головокружения, и он же спасет тебя от болей в животе. Пойду приготовлю. Только помни, госпожа, что сок сырой свеклы надо нить натощак и точно так же перед едой надо пить настойку на ягодах черного мирта. Иначе пользы не будет. И еще помни, госпожа, что больной человек должен очень верить лекарю. А если он ему не верит и считает его тупицей, то и лекарства не помогут.

— Ступай, старый дурак! — крикнула Скантия, бросая в старика снятую с ноги сандалию. — Поторопись, если не хочешь получить плети. Пользуясь отсутствием господина, вы все отбились от рук и творите неведомое. Клеида, которой я доверяла столько лет, отравила меня гадкими пирожками; ты, старый… наговорил мне дерзостей; вилик позабыл проверить вино для слуг… Я боюсь, что слуги пьют вино, приготовленное для господ. Впрочем, стоит ли мне рассказывать тебе о том, что творится в моем доме в отсутствие господина!.. Пойдешь за своим лекарством — зайди по дороге к виноделу и пришли его ко мне, пока я не позабыла дать ему указания…

Когда пришел винодел, Скантия, упустив из виду самое главное, что ее занимало сейчас — наказание Клеиды, — велела виноделу тотчас же взять вощеные дощечки и медную палочку и записать себе для памяти, как делать на зиму вино для слуг, чтобы не разориться.

Винодел писал: «Влей в бочку десять амфор сладкого вина, две амфоры крепкого уксуса и столько же вина, вываренного на две трети. Смешай все это с пятьюдесятью амфорами пресной воды. Мешай все это палкой три раза в день в течение пяти дней. Когда все это сделаешь, влей в эту бочку еще шестьдесят четыре бутылки старой, отстоявшейся морской воды. Закрой плотно бочку и держи в подвале до зимы. Зимой будешь выдавать рабам положенную порцию».

— Больше писать не надо, — сказала Скантия. — Остальное запомни и выполняй мое указание. А указание простое: не тратить попусту этого драгоценного напитка. Не выдавай лишнего! И не угощай того, кто наказан за безделье и грубость.

Отпустив винодела, Скантия призадумалась над тем, какие полезные распоряжения она может сделать сейчас, пользуясь отсутствием мужа, который, как она думала, слишком расточителен и доверчив.

— Принеси мне календариум! — приказала Скантия, увидев на пороге своей комнаты вилика. — Если я не проверю, как платят нам должники, то разорение неизбежно. Неси сейчас же календариум, но прежде проверь, чтобы была наказана Клеида!

— Как — Клеида?.. — удивился Потин Мерула. — Моя Клеида?!

— Да, да, твоя Клеида. Разве ты не знаешь о коварном замысле своей жены? Она говорила тебе о сладких пирожках?

— Какое же злодейство задумала моя Клеида? Это невозможно! Это немыслимо! Я знаю, что Клеида каждый день и каждый час старалась тебе угодить. Моя Клеида столько лет пекла тебе хлебы и пирожки, лучше ее никто этого не делал, и вдруг такое наваждение…

— Однако я приказываю наказать Клеиду! Может быть, не так строго, как я задумала прежде, потому что боли в животе у меня проходят и, может быть, я не совсем еще отравлена, но для порядка надо наказывать непокорных. Я сделаю снисхождение и не буду подсчитывать количество ударов плетью. Я положусь на тебя, вилик, и на старого лекаря. Но знайте, что Клеида должна получить хотя бы десять ударов плетью.

Вилик Мерула ничего не ответил. Он пошел к себе, чтобы взять для госпожи календариум. Он старался не думать о Злобной Скантии. Он думал о судьбе своей семьи, о том, что несчастья посыпались сейчас, словно щедрая рука злобного божества не может остановиться и все сыплет на его голову новые бедствия. Хорошо, что он не обратился к Скантии за деньгами. Злобная Скантия никогда никому не сделала доброго. И как можно было думать, что сейчас она вдруг переменится.

Только сейчас Потин Мерула понял, насколько добрее и благороднее госпожи его хозяин Потин Теренций. Если бы господин прислушивался к коварным словам своей жены, то ему, вилику Меруле, никогда бы не стать свободным. И еще ему помогало доброе божество, которое заставляло Скантию подолгу лежать в постели. Видимо, старый лекарь хорошо ее полечил своими травами и заклинаниями. Уж очень она стала деятельной и подвижной, Злобная Скантия. Вот сейчас он принесет ей календариум, объяснит, кто и когда должен уплатить, а потом договорится со старым лекарем, чтобы тот соврал и сам пришел доложить госпоже о том, как Клеида кричала во время порки и как клялась всеми богами, что будет верно служить своей госпоже.