Колюня, Колюня...

И когда классная потребовала, чтобы он подвинулся и уступил место новенькой, у него снова все поплыло в глазах. Он даже не взглянул на Малышеву. Но от одного ее присутствия Рублева, как стрелку компаса близ рудных залежей, затрясло. Правда, он успокоился, как только новенькая села за другую парту. Но тут он явственно услышал; «Трус несчастный! Такой шанс упустил!..» Оглянулся по сторонам, желая выяснить, кто же это его так сильно приложил? Но все уже были заняты делом и забыли про него. Приложил Колюню его «внутренний голос»...

Хорошо, когда дежуришь по классу не ты, а кто-то другой. Дежурный, как бы он ни старался, всегда на нерве и уязвим для упреков. Завести его ничего не стоит...

— Кто сегодня дежурный?!

— Мы! — Братья Карамазовы с неохотой прервали углубленное изучение очередного выпуска «футбола-Хоккея».— А что?

— Они еще спрашивают! — в притворной истерике забился Колюня.— По моей парте ползает муха! Уберите ее, уберите!..

— Больной,— сделали Братья общее заключение и, продолжая подведение итогов футбольной недели, забубнили, как молитву: — «Кайрат» выиграл у «Пахтакора», московское «Торпедо» у минского «Динамо», «Арарат» проиграл «Шахтеру»…

У всех свои заботы, свои интересы.

— Люди! Кто еще не сдал мне фотокарточки на комсомольский билет — сда-вай-те! — заклинала Оля Самохвалова.— Малышева! — окликнула она новенькую— та нескольким девочкам класса что-то рассказывала.— Когда принесешь?

— Завтра!..

— Последняя муха сезона! Яркий представитель класса насекомых! — самого себя забавляя, устроил аукцион Колюня.— Сто рублей! Кто даст больше? Сто рублей — раз, сто рублей — два...

— ....и еще в этой книжке есть раздел про Венеру Милосскую как идеал женской красоты,— делилась впечатлениями о прочитанном Малышева.— Девчонки, ни в жизнь бы не поверила, что это про нее! Но я же своими глазами читала!..

— Ну, Катя!— Света Зарецкая от нетерпения даже топнула.— У тебя одни междометия. А конкретно? Какой у нее был рост?

— Сейчас вспомню. Метр шестьдесят... с чем-то...

— Такая коротышка?! — не поверила ей высоченная староста класса Наташа Спринсян.— У меня уже сейчас метр семьдесят семь...

— Сто рублей — десять!

Эмму Гречкосей, толстушку и сластену, волновал другой параметр красоты Венеры.

— В талии у нее было шестьдесят шесть,— сообщила ей Катя.

— Ура! — возликовала Эмма.— У меня пока меньше!..

— Ничего,— осадила ее Света Зарецкая,— скоро догонишь и пере...

Тут Света издала пронзительный вопль и застыла с видом, будто ей за ворот бросили голого гада. На самом деле брошена была полудохлая муха.

...Черт знает что! Девчонки превратились в злющих ведьм. Чокнутая Зарецкая из-за мухи кинулась на него, вцепилась в волосы и заставила кланяться ей в ножки десять раз и столько же — извиняться. Три раза он вполне чистосердечно попросил прощения. А чокнутая продолжала вместе с волосами выдирать у него мозги и приговаривать: «Извиняйся и изменяйся!» Спринсян и Гречкосей активно помогали ей. Одна Малышева сообразила, что это жуть как больно, и прекратила пытку...

Разочарованный в жизни и в людях, с горящей от таски головой, он сел рядом с Валерием Коробкиным. Будущий астрофизик всухомятку ел бутерброд с вареной колбасой и листал какую-то книгу впечатляющей толщины. На его половине парты, отделенной от другой прочерком красного карандаша (дело рук Валерия), лежали клеммы, моточки проволоки тонкого сечения, конденсаторы, похожие на значки, и прочее. Один конденсатор, самый красивый, Колюня тут же без спроса прицепил к своей груди.

— К-когда я ем, я глух и нем? — деловито спросил он Коробкина.

Но ответа не получил. Тогда он съел у него бутерброд с сыром. Валерий, сглотнув слюну, продолжал листать книгу.

— История техники! Том первый!..— забрал у него книгу Колюня и заахал: — Какую литературу читает человек! Того и гляди изобретет колесо, а если поднатужится, то и велосипед...

— Ты подошел, чтобы это сказать? — сурово спросил Валерий.

— Шуток не понимаешь.

— Глупых — не понимаю…

— Т-ты тоже не всегда афоризмами выражаешься. «Морду набью»,— напомнил ему Колюня про первосентябрьскую линейку. Красным карандашом подправил кое-где стершуюся линию раздела парты.— Но я нe злопамятный... Сбежим с последнего?

— С труда?— глянул в расписание Валерий.— Не могу. Надо одну детальку для оси склонения выточить.

— А после уроков что делаешь? — не отступал Колюня.

— Домой пойду,

— Жаль. У меня есть идея: в киношку сходить...

— Сегодня?

— На шестнадцать. В Дом культуры.

— Не могу. В это время придет машина. С матерью баки грузить будем. А что за фильм?..

— Лучше спроси, кто с нами пойдет! — Колюня придвинулся к нему поближе и шепнул на ухо: — Твоя соседка!