Элеонора невольно улавливала взволнованное перешептывание женщин, высказывающихся по поводу знатного гостя, но, по правде говоря, она могла думать только о Дэймоне… Он выделялся из толпы благодаря росту, телосложению, а главное, невероятному обаянию. Казалось, Дэймон Рексхэм заполнил собой половину этого зала.

Черты его лица: выразительный лоб, высокие скулы и четко очерченный подбородок были по-прежнему мужественными и так же волновали ее. Лишь кожа стала другой — путешествуя по Европе, виконт очень загорел. Его роскошная шевелюра напоминала шерсть молодого соболя, правда, без того иссиня-черного оттенка, которым отличались черные, как уголь, локоны Элеоноры. Глаза Дэймона, выгодно подчеркнутые густыми бровями и ресницами, похожими на бахрому, были темными как ночь и такими же бесстыдными…

Ее размышления резко оборвались, едва эти пронзительные глаза нашли ее в толпе.

Несмотря на отчаянные попытки не терять самообладания, Элеонора застыла на месте, прикованная взглядом к Дэймону. У нее возникло странное ощущение, словно ее бросили сначала в раскаленную жаровню, а потом вытолкнули на леденящий холод. Казалось, что из ее легких за секунду выкачали весь воздух и дышать стало совершенно нечем.

Новая встреча напоминала удар молнии, еще более сильный, чем тот, что поразил ее два года назад при первом свидании с Дэймоном. Элеонора непроизвольно прижала руку к груди, тщетно пытаясь успокоить сердце, которое будто переворачивалось, от острой боли и готово было разорваться. Ладони стали влажными, колени беспомощно подогнулись. Конечно же, наивно было ожидать от себя другой реакции. Никогда ни один мужчина не воспламенял настолько ее воображение и не вызывал в ее душе таких глубоких эмоций, как это удалось сделать Дэймону…

Неожиданно разозлившись на себя, Элеонора выпрямила спину.

«Нет, я не доставлю им удовольствия наблюдать за моей слабостью, — тихо пообещала она себе. — Эти любопытные господа из высшего общества не увидят ничего интересного».

Зал, как улей, загудел от догадок, и толпа в ожидании устремила пристальные взгляды в ее сторону. Все знали, что Элеонора бросила виконта Рексхэма из-за его распутного образа жизни, и, очевидно, присутствующим здесь людям хотелось увидеть, как она поведет себя с ним теперь.

— А вот и я. Принес вам шампанского, донна Элеонора.

Глубокий, бархатный голос с итальянским акцентом вдруг прервал ее хаотичные мысли, и сейчас она как никогда была рада, что ее потревожили. Оторвав взгляд от Дэймона, девушка повернулась к нему спиной и встретила принца Лаззару лучезарной улыбкой. В ее планы никак не входило позволить бывшему жениху испортить ей вечер. По крайней мере, сегодня она была решительно настроена, не предаваться горько-сладким воспоминаниям о своей несчастной любви и упорно игнорировать повесу, виновника ее незаживающей раны.

Борьба с собой продолжалась довольно долго, почти два часа, пока принц Лаззара не пригласил Элеонору прогуляться по парку. Обрадованная тем, что появилась возможность немного отдохнуть от духоты и светского шума, Элеонора, оставив тетю в компании очаровательного синьора Векки, взяла под руку молодого итальянца королевского происхождения, чтобы прогуляться с ним по дорожкам парка, выложенным гравием.

Вообще-то своеобразный вкус принца Принни, руководствуясь которым он украшал свои владения, вызывал в высшем обществе споры о хорошем тоне. Но китайские фонарики, висящие на одинаковом расстоянии друг от друга, бесспорно, были неотразимы и придавали парку волшебное очарование. Мерцающий золотистый свет отражался в фонтанах и прудах, навевая воспоминания о другом таком же сверкающем вечере и пенящемся фонтане, сыгравшем не последнюю роль в столь стремительной и короткой помолвке с Дэймоном, об их первом поцелуе…

Только когда принц нарушил долгое молчание, Элеонора вспомнила о его присутствии и очнулась от грез.

— Отчего вы так пристально смотрите на фонтан, моя синьорина?

«И действительно, отчего?» — подумала Элеонора, мысленно ругая себя за слабость и заливаясь румянцем от смущения. Ей совсем не хотелось вспоминать о том, как Дэймон похитил у нее поцелуй, и о том, что последовало за этим — за дерзкую выходку она толкнула его в ближайший фонтан.

— Какой прекрасный вид, вы не находите? — увиливая от ответа, произнесла Элеонора. Принц Лаззара одобрительно кивнул головой.

— В моем дворце у меня на родине имеется множество красивейших фонтанов. Возможно, когда-нибудь вам представится возможность увидеть их.

Его лукавая улыбка явно давала понять, что нанести визит в Италию Элеонора вполне может в качестве его невесты, однако девушка не придала слишком большого значения этому намеку, так как принц слыл виртуозным льстецом и соблазнителем представительниц прекрасного пола.

— Будьте любезны, расскажите мне о своей родине, ваше высочество! Я никогда не была в Италии, но слышала, что там есть немало достопримечательностей.

Элеонора испытала облегчение, когда дон Антонио принялся вдохновенно рассказывать о южной части своей страны, которой господствующие державы Европы недавно дали название Королевство двух Сицилии, и о форме правления в своем прекрасном крае, расположенном на побережье Средиземного моря.

Элеонора из вежливости делала вид, что все это ей очень интересно, хотя, честно говоря, слушала рассказ принца лишь краем уха. Она вновь предалась воспоминаниям, останавливаясь на каждой детали, связанной с Дэймоном, и, к своему ужасу, чувствовала, что не в силах отделаться от навязчивых мыслей о прошлом.