Греки к тому времени пешим порядком вернулись под стены Трои, где и укрылись в тени. Ночь выдалась облачной, ни луны, ни звёзд, хоть глаз коли. Самое то, для чёрных дел…

…Они ворвались в город с четырёх сторон, словно разъярённые бойцовые псы. Что тут началось, страшно и вспоминать. Словно злой джин вырвался из заточения. Пощады не было ни кому: ни мужчинам, ни старикам, ни детям. Обожравшиеся опиумных лепёшек и упившиеся опьяняющим зельем из травы лады и цветочков конопли, греческие воины жгли дома и ручьями лили кровь мирных горожан. Женщин насиловали прямо на улицах и бросали в огонь.

В плен не брали никого!

Только горстке жителей удалось спастись. Они ушли из горящего города по подземному ходу, который начинался в подвалах царского дворца. Я был в числе тех счастливцев. Нас вела жена Гектора, за нею следовала Елена с Парисом, потом я и остальные…

— Какая печальная история! — вздохнул Синдбад, — Троя так и не возродилась из пепла после той резни, но вот память о ней сохранилась и не иссякнет в веках…

В этот миг в дверь постучали. Пришёл первый помощник капитана — Леандр. Он заглянул в кабинет и позвал:

— Капитан! Поднимись на палубу, тебе лучше самому посмотреть на море.

Лицо его выражало тревогу, поэтому Синдбад и Ибн-Сина не говоря ни слова быстро проследовали за ним на капитанский мостик.

Океан отливал бирюзой. Средней силы бриз гнал "Ирбисс" вперёд среди спокойных волн. На небе — редкие облака. Солнце палило немилосердно. Под его лучами доски палубы раскалились так, что по ней невозможно было ходить.

Босоногие матросы то и дело поливали её забортной водой, но она быстро просыхала, оставляя соляные разводы. Резные перила то же горели огнём. Коснись — и обожжёшь ладони. Синдбад с учёным пошире расставили ноги, что бы успешнее противостоять качке и недоумённо переглянулись.

Зачем Леандр пригласил их на палубу, ведь ничто не предвещало беды. Тогда первый помощник протянул руку к горизонту и указал на малюсенькую тёмную тучку прямо по курсу.

— Ну и глаз у тебя, Леандр! — восхитился Синдбад, вглядываясь вдаль, — А тучка и впрямь не простая…

Он поднёс ладонь к глазам, потом обернулся к помощнику.

— Ты как всегда прав! На нас надвигается сильный шторм. Следи за ветром. Как только он усилится, убавь паруса.

Ибн-Сина тоже с минуту разглядывал тучку, потом заявил:

— Не вижу причины для беспокойства, Синдбад. Шторм пройдёт стороной. Он заденет нас только краем.

— Это-то меня больше всего и волнует, друг. Порой безопаснее угодить в сердцевину урагана, чем испытать мощь его фронтов, — ответил Синдбад и отправился на камбуз. Вернулся он с золотым подносом, на котором стояли кувшин с вином и ваза с фруктами.

— Отличная идея перекусить на свежем воздухе, Синдбад! — потёр руки Ибн-Сина.

— Это не для нас, друг…К тому же набивать желудок пищей перед штормом весьма неразумно!

— Что ты задумал? — не понял учёный.

— Хочу умилостивить могучего Главка, что бы он пощадил наш корабль во время бури.

— А-а…Ты имеешь в виду морского бога, покровителя рыбаков, мореплавателей и ныряльщиков?

— Да! — с этими словами Синдбад подошёл к борту и стал лить в море вино из кувшина и бросать в волны фрукты.

— Прими это подношение, Главк, от Синдбада — капитана корабля под названием "Ирбисс"! Спаси и помилуй нас во время шторма, Главк! — Синдбад размахнулся и забросил опустевший золотой поднос далеко в море.

При виде этого Ибн-Сина не сдержался и застонал.

— А поднос-то зачем выкинул? Золотой ведь… Поверь, этому парню за глаза хватило бы одного бокала вина и надкусанного яблока на понюшку…

— Не стоит богохульствовать, друг! — слегка попенял учёному капитан, — Нас ждёт жестокое испытание!

— Я как-то больше верю в твой корабль, Синдбад, и его умелый экипаж! — признался Ибн-Сина, даря в ответ горькую усмешку.

Ветер крепчал. Волнение постепенно усиливалось. Синдбад с приятелем оставались на капитанском мостике, тревожно вглядываясь в темнеющую даль.

— …Пройдут миллионы лет… — начал философствовать Ибн-Сина, — И это море высохнет, его дно поднимется, а та суша, которую мы с тобой знаем, уйдёт под воду. Человечество сгинет в результате череды мировых катастроф… На месте наших материков и континентов образуются новые моря и океаны, а на месте современных океанов — новые материки.

И на них снова возродится жизнь! Снова появится гомо-сапиенс: человек разумный. Он будет стремительно эволюционировать и развиваться технически. Он снова овладеет беспримерными научными познаниями, которые станет применять как на пользу себе, так и во вред!