Шрифт:
Клюге: – Мне нужно подумать, позже я вам перезвоню.
В 16.40 позвонил обер-квартирмейстер группы армий «Запад», оберст Финк. Финк: – Пожалуйста, генерала Шпайделя.
Шпайдель: – Слушаю вас.
Финк: – Все по плану… мертв!
Шпайдель: – Так… Немедленно доложу фельдмаршалу.
Тем временем на Бендлерштрассе в Берлине по инициативе генерала Ольбрихта состоялся телефонный разговор между Фроммом и Кейтелем. Фельдмаршал сообщил, что Гитлер жив и получил только легкую контузию в результате взрыва бомбы. Эта сногсшибательная новость ввергла Фромма в состояние паники, и он решил не приводить в действие секретный план под кодовым названием «Валькирия». Около 17.00 по радио прозвучало сообщение о том, что «фюрер чудом спасся после покушения на него врагов рейха». Клюге позвонил в Ставку и связался со своим старинным приятелем, генерал-майором Штифом.
Группа армий «Б», 17.10.
Клюге: – Штиф, послушайте, фюрер жив или мертв?
Штиф: – Фюрер жив. Мой 1-«а», майор Фобер, разговаривал с ним через час после покушения…
Ситуация в Берлине становилась все более напряженной: Ольбрихт, Штауффенберг и Мерц фон Квирнгейм отстранили (а позже и арестовали) колеблющегося командующего Резервной армией Фромма и назначили на эту должность генерал-оберста Хепнера. Несмотря на сообщения «о чудесном спасении фюрера», заговорщики решили идти до конца. Осторожный Клюге никогда не действовал без подстраховки – примерно в 17.45 он позвонил в Берлин.
Клюге: – Фромм на месте?
Штауффенберг: – Генерал-оберста Фромма здесь нет. Передаю трубку генерал-оберсту Беку.
Бек: – Бек у аппарата. Генерал-оберст Фромм сложил свои полномочия!
Клюге: – Как, я же только что с ним разговаривал…
Бек: – Здесь его больше нет. Он сдал командование генерал-оберсту Хепнеру. Передаю ему трубку.
Хепнер: – Это Хепнер, слушаю вас.
Клюге: – Хепнер, фюрер жив, он уцелел после взрыва!
Хепнер: – Нет, это неправда. Мы тоже услышали это по радио. Поверьте, это козни СС – они пытаются сорвать практически завершившуюся операцию. Мы отправили вам все необходимые распоряжения…
На этом месте телефонная связь с Берлином прервалась…
В этот же день из Парижа в Ла-Рош-Гюйон прибыли генерал фон Штюльпнагель, оберст Финк и, наконец, «отыскавшийся» фон Хофакер. Между 19.00 и 20.00 они совещались с Клюге и Шпайделем.
Около 19.30 1-«а» группы армий, оберст фон Темпельхоф, позвонил на Бендлерштрассе своему бывшему однокурснику по Военной академии, оберсту фон Квирнгейму, занимавшему пост начальника общего отдела Главного управления сухопутных войск.
Темпельхоф: – Привет, как у вас дела?
Квирнгейм: – У нас все в порядке. К вам уже должны были дойти все наши приказы…
Темпельхоф: – Нет, мы еще ничего не получили…
Неожиданно Квирнгейм замолчал – и в телефонной трубке стали раздаваться только неясные шумы. Видимо, в эту минуту за Мерцем фон Квирнгеймом пришли гестаповцы.
ГЕББЕЛЬС ВКЛЮЧАЕТСЯ В ИГРУ
По прямому указанию Гитлера подавление мятежа возглавил рейхсминистр Геббельс. Ремер и верные режиму войска освободили командующего Резервной армией Фромма и арестовали Хепнера. Сохранились архивы так называемого Народного трибунала и собственноручно подписанные Хепнером протоколы допроса, в котором он рассказывает о своем аресте и о самоубийстве бывшего начальника германского Генерального штаба генерал-оберста Людвига Бека:
– …Потом в комнату вошел Фромм [37] и сказал, что сейчас сделает с нами именно то, что мы собирались сделать с ним сегодня днем. В моем кабинете сидели генерал-оберст в отставке Бек, генерал Ольбрихт, оберст граф фон Штауффенберг, оберст Мерц фон Квирнгейм, оберлейтенант Хафтен и оберстлейтенант Фламрот. Генерал-оберст Фромм держал в руке пистолет, он заявил, что находящиеся в кабинете офицеры арестованы, и приказал сдать личное оружие. Никто из нас не был вооружен, только Бек сказал, что здесь у него лежит «парабеллум», но он хотел бы сохранить его для личных нужд.
37
Был обвинен в государственной измене и казнен в марте 1945 года. (Прим. перев.)
– Будьте так любезны, – произнес Фромм. – Только не тяните время!
Бек достал пистолет и начал его заряжать. Фромм заметил, что с оружием нужно обращаться аккуратно и не направлять на находящихся в комнате людей. Бек начал говорить, что в эту минуту думает о том далеком и счастливом времени, когда… Фромм резко оборвал его:
– Послушайте, нам некогда вспоминать вашу молодость. Прошу вас, поторопитесь.
Бек сказал еще несколько слов, приставил пистолет к голове и выстрелил. Но пуля ушла в потолок, оставив на голове кровоточащую рану. Потом он произнес заплетающимся языком:
– Так был выстрел или нет?
– Помогите старику, – сказал Фромм. – Заберите у него пистолет. Вы же видите, что у него недостает мужества.
После этих слов от группы стоящих слева офицеров отделились двое и направились к расплывшемуся мешком в кресле Беку. Тот вяло сопротивлялся и просил оставить у него «парабеллум». Потом Фромм обратился к сидящим в кабинете офицерам:
– Ну-с, господа, если кто-то имеет что-нибудь сказать или написать – не смею мешать. Только попрошу поторопиться. Хотите оставить записку, Ольбрихт? Прошу вас за тот круглый стол, на ваше старое место. Вы раньше всегда сидели там – напротив меня!..